Виктор Ночкин - Вектор угрозы
– А у воинов что? – тут же спросила Яна. Она уже позабыла свои рассказы об артефактах, увлеченная новой историей.
– А у воинов другая магия, светлая, galder. Этим мог заниматься кто угодно. Предсказания судьбы, знаки удачи… Вот, например: многие вырезали на рукояти оружия руны, приносящие удачу в бою. На руке тоже могли написать руны…
– Здорово! – восхитилась Яна. – А ты на прикладе тоже можешь такую штуковину вырезать. Почему не делаешь? Удача – штука полезная!
Швед снял шлем и повернул к Яне лицевой стороной, где красовалась эмблема, латинская буква «V», перечеркнутая зигзагом:
– Вот этим я уже помечен. Не знаю, к удаче или нет, но этот знак на мне накрепко поставлен.
Впереди показалось болото – плоская зеленая равнина, усеянная искривленными корявыми деревцами. Изредка попадались озерца мутной воды. Над топью висела дымка испарений, искажающая вид местности. Все казалось зыбким, текучим, очертания деревьев мелко дрожали, когда налетевший порыв ветра колыхал туманное одеяло.
– Обойдем или напрямик? – спросил Алекс. – Не люблю я болот.
– Это болотце совсем не большое, и здесь должны быть безопасные проходы, – ответил Швед, вглядываясь в зыбкую картину. – Раньше были, во всяком случае.
– Раньше, это когда? И почему ты знаешь? Бывал здесь?
– Я здесь проходил, когда шел к Выселкам.
– А откуда?
– Обустроился когда-то западнее. Это после того, как очухался, в себя пришел… Ничего не помню, как меня зовут, не знаю. Вышел к людям, заговорил по-датски. Они не поняли, решили, что я иностранец. Я русский язык не забывал, нет. Но что-то как изнутри подтолкнуло: говорить по-датски. А бродягам все едино, датский, шведский… прозвали Шведом, но не доверяли, сторонились. Плохое время было, люди напуганы, из городов разбрелись, многие, кто болезнью ослаблен, умирали. На меня, как на иностранца, глядят с тревогой… В общем, я ушел из того поселка, что западнее. Обосновался среди болот, чтобы меньше ко мне лезли. Вот где топи настоящие, не то что здесь! Насмотрелся всякого. Потом подумал: чего я в глуши торчу? Есть много мест, где меня не побеспокоят, а в болотах туман всегда, сырость, твари мерзкие. Я ушел искать другое место. Ну и… потом мы познакомились. Ты книжку читал, сидя у дороги. Прямо у обочины сел на поваленное дерево и уткнулся в нее. В книжку, значит.
– Помню, – улыбнувшись, кивнул Алекс. – Как раз недалеко от Выселок это и было.
– Ну да, я там жил. В общем, если все не слишком изменилось, здесь есть проход, где будет посуше. Идем за мной.
Знакомый Шведу путь начинался у высокой сосны, единственного прямого дерева среди искривленных карликов. Швед осмотрелся и уверенно зашлепал по влажной сырой почве в туман, будто поплыл во влажной дымке. Швед не ошибся, болотце пересекли быстро, да и по-настоящему топкие участки попались лишь пару раз.
Когда вязкая грязь осталась позади, Яна села на поваленный клен и, стянув ботинок, вылила из него грязную воду.
– С вами ходить много приходится, – пояснила она, – вот и прохудился. Надо будет новые раздобыть. Куда теперь?
Швед махнул рукой в сторону колючих зарослей.
– Вот за этими деревьями поселок, там передохнем немного, оглядимся. Участок Леса рядом, сперва направление прикинем, как его обойти.
Продрались сквозь колючки, пересекли небольшую рощу, и за опушкой сразу открылся вид на заброшенный поселок. Обычная для нынешнего времени картина – дома с выбитыми стеклами, под заборами лопухи с громадными мясистыми листьями поднялись по пояс, со столбов свисают ободранные провода. Осталось выбрать подходящее для привала подворье. Швед долго не искал – зашел в первые же попавшиеся ворота, оглядел заросший сорняками двор и кивнул:
– Добро пожаловать! Здесь остановимся, перекусим.
Не успели путники закончить обед, как где-то в отдалении прозвучал протяжный вой. Звук был слабый, но вполне отчетливый. На зов откликнулся другой волк, третий…
– Стая охотится, ночи им мало! – дожевывая, проговорил Швед.
Он схватил автомат и выбежал из дома. Алекс выглянул следом – Швед стоял во дворе и озирался по сторонам. Потом удовлетворенно буркнул: «Ага!» – и побежал вдоль облупленной стены. Сперва Алекс не сообразил, что у спутника на уме. Но потом Швед разгреб заросли лопухов и поднял приставную лестницу – он собирался взобраться на крышу, откуда должен открыться неплохой обзор. Дом-то стоит на отшибе, с крыши равнина до самого болота просматривается.
Поднявшись за Шведом на крышу дома, Алекс огляделся – справа между кустами мелькали темные точки, волки загоняли какую-то крупную дичь. А слева темной громадой тянулся Лес. Издалека заросли казались бесконечными, но Алекс знал, что это не основной массив, лишь несколько десятков квадратных километров, дальше опять свободная территория. Но и этот анклав чуждой природы, казалось, дышит угрозой. Темная масса была полной противоположностью человеку и его миру, обратной стороной бытия. Владения Имира, небольшая часть пробудившегося великана.
– Плохо, – сказал Швед, – сюда гонят. Если завалят неподалеку, придется ждать, пока стая наестся. Тогда волки станут ленивыми и уйдут. А если добыча уйдет, пиши пропало, они снова охотиться начнут и нас, чего доброго, отыщут. Хорошо, хоть ветер в нашу сторону… пока что.
– Кого они гонят?
– Олень. Еще не матерый, молоденький, поэтому есть у меня надежда, что с ним быстро покончат.
Но надеждам Шведа не суждено было сбыться, олень оказался резвый и сильный, он снова и снова уходил от погони. К облаве присоединилось еще несколько волков, но жертве удалось выскользнуть из засады. Новые, еще не уставшие хищники устремились за ним, но олень держался.
Погоня приближалась к заброшенной деревне, теперь Алекс видел не черные точки, а самих зверей. Волчья охота продолжалась. Свежие члены стаи гнали оленя, а те, кто поднял добычу и пригнал сюда, утомившись, трусили вдалеке, но тоже держали направление. Изредка стая обменивалась завыванием, волки действовали согласованно.
Позади скрипнула лестница – Яна тоже вскарабкалась наверх. Встала, приложив ладонь козырьком ко лбу, и уставилась на далекую кромку Леса.
– Лучше не смотри долго в ту сторону, – посоветовал Алекс. – Если человек вглядывается в Лес, то и Лес начинает вглядываться в него.
Яна перевела взгляд на стаю, волки выбивались из сил, а олень все еще держался от них на приличном расстоянии.
– Неужели догонят? – спросила она.
– Смотри, – буркнул Швед. – Неудачное местечко мы для дневки выбрали. Вернее, я выбрал. Будь я один, шел бы дальше. Это вам, молодые, отдых требовался.
– Я уже отдохнула, – заявила Яна, – можем уходить… Алекс, ты ведь отдохнул?
– Нет, – возразил Швед, – теперь придется ждать, пока они добычу завалят. Смотри вон на те кусты.
Проследив, куда указывал отшельник, Алекс с Яной разглядели легкое движение в зарослях. Как раз на пути жертвы. Еще волки. Притаились и ждут, а стая, подвывая, дает им сигналы. От кустов до дальней околицы с километр плюс сама деревня, тоже немного. Для голодных хищников это не расстояние. Так что разумнее было, как и предлагал Швед, дождаться, пока волки набьют животы.
Вот олень добежал к оврагу, где его ждала засада. Двое матерых хищников вымахнули из кустов и сразу оказались на расстоянии прыжка от добычи. Серые, испещренные язвами и пролысинами тела распрямились, как сжатые пружины, – волки, распластавшись в полете, сиганули на рогатого. Тот, слишком поздно заметив новую опасность, попытался рвануть в сторону, но было поздно. Двое крупных зверюг повисли на его боку и спине, олень потерял равновесие, припал на передние конечности. Рычание и хрип сквозь стиснутые челюсти, сопение… Подоспели загонщики, тоже бросились на добычу, олень повалился набок и скрылся под грязно-серыми телами волков.
– Ну все, концерт окончен, дальше смотреть неинтересно, – предупредил Швед. – Стая жрать будет.
Алекс сел на крыше, подставив лицо солнечным лучам. Издалека доносился скулеж и звуки грызни, волки ссорились над добычей. Потом Яна сказала:
– Мне что-то больше есть не хочется…
– Я предупреждал: не смотри, – напомнил Швед.
– Туда не смотри, сюда не смотри… – передразнила Яна. – Лес будет вглядываться в меня, волки будут вглядываться в меня… А здесь ничего больше и нет такого, чтобы посмотреть. Не вами же двумя любоваться? Ой, что это там?
Алекс обернулся. Слева, со стороны леса, к месту волчьего пиршества приближался крупный зверь, гораздо больше самого матерого волка.
– Шатуна принесла нелегкая, – откликнулся Швед. – Только этого здесь не хватало.
Медведь брел неторопливо, изредка поднимал массивную морду, ловил запахи, которые приносил ветер. И снова неспешно косолапил к волкам, терзающим добычу. Те пока что не заметили непрошеного гостя и продолжали грызться над растерзанной оленьей тушей. Но вот шатун подобрался совсем близко, и сразу несколько волков дружно затявкали, поднимая тревогу. Медведь ответил протяжным рычанием. Звук был негромкий, но очень низкий и мощный. После этого обмена любезностями медведь больше не медлил, он, тяжело переваливаясь, потрусил к стае. Волки, оставив кровавое пиршество, двинулись ему навстречу, расходясь полукругом, словно брали противника в клещи. Тот, не обращая внимания на маневры стаи, целеустремленно двигался к оленине.
