Сергей Мусаниф - Имперские войны
Орлов решил считать, что попал в прохладную сауну, и осмотрел свою ногу. Так и есть, дырка в ней присутствовала, но кровь уже не текла, да и сама рана почти не болела. Ныла, как будто этому ранению уже пара месяцев.
А вдруг так оно и есть?
Будущее отнюдь не рисовалось лейтенанту в радужных тонах. Он был жив, но предполагал, что такой жизни любой пилот предпочел бы смерть, тем более у него была прекрасная возможность умереть в бою. Вряд ли тарги захватили его в плен, чтобы попить с ним пива и обсудить новости имперского чемпионата по футболу.
Орлов по жизни был оптимистом, но сейчас и он понимал, что шансы на хорошее окончание своей истории у него полностью отсутствуют. Убежать отсюда? Захватить корабль? Отстрелиться от судна в спасательной капсуле? Конечно, считается, что пилот класса «Омега» способен водить все, что угодно, только вот на инопланетную технику это правило не распространяется. Элементарно щупалец может не хватить.
Через два часа Орлову надоело бояться будущего и стало скучно. Увы, конструкция пола была такова, что ему не удалось размяться даже бегом на месте, и он начал отжиматься от пола, закинув ноги на стенку.
Для физических упражнений было слишком душно, и Орлов сразу же вспотел. Поскольку сидеть в луже собственного пота ему не хотелось, он закончил упражнения после двадцать пятого отжимания, и ему снова стало скучно.
Когда из стены вылезло полутораметровое щупальце с большим глазом на конце, Орлов даже не удивился. Люди перестали удивляться глазам со щупальцами уже к концу двадцатого века. Орлов еще в детстве на такое насмотрелся. Комиксы, мультфильмы, блокбастеры.
Глаз смотрел на Орлова. Орлов смотрел на глаз и прикидывал, не стоит ли его выдавить. Или лучше попытаться вырвать щупальце из стены?
Глаз висел неподвижно минут пять, а потом подвинулся вплотную к лицу пилота. Размерами глаз был с кулак взрослого человека.
– Представляю, какие тогда у тебя зубы, – сказал Орлов.
Глаз никак не отреагировал на его реплику и продолжал пялиться, словно пытался Орлова загипнотизировать. Виталий подумал, что его провоцируют на какое-нибудь агрессивное действие, и демонстративно отвернулся к стене. Щупальце совершило маневр и попыталось втиснуться между стеной и лицом Орлова. Как ни странно, на ощупь глаз оказался совершенно сухим. Орлов протянул руку и потрогал щупальце. Его поверхность по фактуре была похожа на наждачную бумагу. Странно, Орлов думал, что все монстры на ощупь должны быть влажные и слизистые.
– Что будет следующим? – поинтересовался Орлов. – Гигантское ухо или большой рот?
Глаз, как и следовало ожидать, не ответил. Даже не подмигнул.
– Ну и дурак, – сказал ему Орлов.
Глаз наблюдал за ним минут двадцать, а потом бесшумно и без предупреждения втянулся в стену.
Может, все еще и не так плохо, подумал Орлов. Может, они за мной просто наблюдать будут, а не опыты какие-нибудь ставить. Тогда им было бы неплохо меня покормить.
Кстати, а в туалет я куда ходить буду? Под себя, что ли?
Да, тоже не слишком весело.
Прошло еще минут сорок, Орлову снова стало скучно, и он пожалел, что позволил глазу так легко улизнуть.
Как-то все очень примитивно, подумал Орлов. Неужели у них нет более совершенных систем наблюдения, чем глаза на щупальцах? И еще все это слишком знакомо. Наверное, в детстве я чересчур увлекался фантастикой. Меня теперь сложно удивить.
Ухо и рот так и не появились. Орлов плюнул на них, свернулся поудобнее и попытался заснуть. Через пять минут ему это удалось.
Щупальце появилось из стены так же бесшумно, как и в первый раз. Только теперь глаза на нем не было.
Вместо него присутствовал шип.
Орлов так и не проснулся, когда щупальце резко дернулось и вогнало шип ему в мозг.
Глава 4
– Ты обещал не вмешиваться в мою карьеру, – сказал Клозе, закидывая ногу на ногу и закуривая сигарету.
– Я тоже рад тебя видеть, – сказал Юлий.
– А я тебя – нет, – сказал Клозе. – Жалкое зрелище. Бледный, небритый, невыспавшийся, круги под глазами. С каждым разом, как я тебя вижу, ты все больше смахиваешь на труп.
– Мне долгое время не хватало твоего мягкого и ненавязчивого юмора, – сказал Юлий. – И я не вмешивался в твою карьеру. Думаешь, я загнал бы тебя на Сахару после всего, что там с нами было?
– Если ты не вмешиваешься в мою карьеру, тогда что я делаю на Земле?
– Я тут совершенно ни при чем, – сказал Юлий. – Точнее, конечно же при чем, но мои личные чувства к тебе, та привязанность, которую я к тебе почему-то питаю, не имеют никакого значения. Ты стал единственным пилотом, который выбрался с Сахары и вывез оттуда шестьдесят пять человек.
– И что дальше?
– Плюс твое героическое прошлое, твое участие в первой атаке на таргов… ты теперь не просто пилот и не просто герой. Ты – живой символ Империи и залог нашей победы. Мы не можем допустить, чтобы тебя где-нибудь гробанули. От мертвого символа нет никакой пользы.
– И что ты от меня потребуешь? Рекламные ролики? Интервью? Работа на призывных пунктах?
– Просто оставайся в живых.
– Это мне нравится, – сказал Клозе. – А можно я буду оставаться в живых на Эдеме?
– Сначала ответь мне на прямой вопрос. Ты хочешь на Эдем или ты хочешь к Изабелле?
– Это имеет значение?
– Изабелла уже по дороге сюда, – сказал Юлий. – А на Земле тоже есть курорты.
– Пытаешься отбить ее за моей спиной?
– Нет. Пытаюсь удержать тебя на Земле.
– И что ты ей сказал?
– Я? Ничего. Просто намекнул генералу Коллоджерро, что его ведомство на Земле нужно усилить хорошо ему знакомым и проверенным работником.
– Он знает, зачем это?
– Нет. Думаю, он подозревает меня в попытке продолжить ухаживание.
– А на самом деле ты не собираешься предпринять такую попытку?
– У меня была бездна возможностей, пока ты числился мертвым, но я ими не воспользовался.
– Почему? Только не говори, что из врожденной порядочности. Ее за тобой отродясь не числилось.
– Значит, ты хочешь, чтобы я тебе соврал?
– Ты теперь политик. Только и делаешь, что врешь.
– Тогда слушай. Я тщательно взвесил свои шансы и понял, что как мужчина я тебе не конкурент.
– Смотри-ка, а сказал, что соврешь.
– Так на этот раз ты останешься?
– Похоже, что ты не предоставил мне выбора, – сказал Клозе. – К тому же мне временно надоело воевать. Думаю, могу позволить себе небольшой перерыв.
– Слова не мальчика, но настоящего пилота.
– Как дела на остальных фронтах?
– А сам не догадываешься?
– Догадываюсь. Погано.
– Погано, – согласился Юлий.
– Ты не находишь, что это все как-то нереально? – спросил Клозе.
– В каком это смысле нереально? Мы потеряли больше двадцати миллионов жизней. По-твоему, это нереально?
– Нет, это как раз реально, – сказал Клозе. – Тарги нереальны. Даже не так. «Нереальны» – не то слово! Они невероятны.
– Что ты имеешь в виду?
– Гигантские тараканы, пауки с пушками на спинах, мозги на присосках… У меня такое впечатление, что я попал в дерьмовый фильм ужасов.
– Ты там хотя бы главный герой?
– Нет, один из проходных персонажей. Просто меня должны слопать не в самом начале, а ближе к концу.
– А кто тогда главный герой?
– Не надейся, не ты. Императоры в таких постановках вообще присутствуют только для антуража.
– А кто тогда?
– Не знаю. Может, ему еще не время появиться.
– По-моему, самое время, – сказал Юлий. – Герой ведь должен появиться в критический момент, а момент у нас – хуже некуда.
– Как только кто-то говорит, что хуже уже некуда, все сразу становится еще хуже, – сказал Клозе. – Ключ к победе в любом предприятии – это позитивное мышление. Вот, например, я. Я – самый крутой, самый жесткий, самый резкий, самый несокрушимый. Поэтому я до сих пор жив.
– Ты не сказал, что ты самый умный.
– Самому крутому мозги иметь необязательно, – сказал Клозе. – За него начальство думает. Оно посылает меня тонуть в дерьме, а я каждый раз выплываю.
– Тут я мог бы кое-что вставить в твою речь, но лучше промолчу, – сказал Юлий. – Кстати, о дерьме. Что ты думаешь о системе Фердинанда?
– Ничего. Я о таких странных вещах не думаю. Что не так с этой системой?
– Мы потеряем ее следующей.
– С чего ты взял?
– Остатки первой волны вторжения, а это около пятисот кораблей, как ты помнишь, изменили курс и будут у границ системы через две недели.
– Там много народу?
– Около пяти миллионов. Было. Мы уже почти всех эвакуировали.
– Драться за эту систему Империя не будет?
– Нет, – сказал Юлий. – Первая волна движется слишком медленно и не представляет главной опасности. От Фердинанда до его ближайшего соседа они будут лететь больше двух месяцев.
