Юрий Никитин - Бригантины поднимают паруса
Он невесело усмехнулся.
– Чрезвычайными – это хорошо, любые силовые структуры за расширение их полномочий. Но это сразу вызывает яростные противодействия.
– Власть нужно укреплять, – сказал я твердо. – Принц, действуйте решительнее. Мы, как видите, знаем многое. И в нужный момент поможем вам. Разведки разных стран, что даже враждуют на других уровнях, должны работать сообща. Есть настолько важные дела, что Восток и Запад обязаны делать вместе. Например, жить людям или погибнуть всем на свете, что запрещено Аллахом.
Он молча смотрел, как я поднялся и вышел на улицу, а через минуту к обочине подкатил белый «Порше», Бахрияр выпрыгнул через борт бодрый и улыбающийся, в зеленой рубашке и желтых брюках, даже гигантские усы смотрятся неряшливо, не понимает, что и в пижонстве нужно знать меру…
Эсфирь молча дождалась, когда я сел, послала автомобиль в левый ряд, голос ее прозвучал обманчиво буднично:
– С бабами общался?
– Ну да, – согласился я. – Нам, самцам, необходимо разнообразие.
Она буркнула:
– То-то три охранника у входа.
– Три? – переспросил я. – Я заметил только двух.
– С двумя ты переговорил, – сказала она таким уличающим голосом, словно поймала меня в постели с ее бабушкой, – а третий сидел в трех шагах и наблюдал за вами, читая газету.
– Какую?
Она наморщила нос.
– Не разглядела. Но что ствол автомата смотрел в твою сторону, а палец охранника был на курке, это да, видела.
– Ладно, – ответил я легко, – не бери в голову. Просто зашел спросить, который час. И как пройти в библиотеку.
Она хмыкнула, уверенная на все сто, что я встречался с резидентом. Может, надо было ей дать увидеть, с кем говорил? Вот в Моссаде всполошились бы…
Вилла Хиггинса никуда не делась, очень удобное место, уединенное и в то же время в десяти минутах от городской черты. Широкая великолепная дорога проходит в сотне метров от ограды его владений, вроде бы и на природе, и в то же время почти городская квартира.
Во дворе несколько деревьев, каждое на привезенном издали витаминизированном грунте, небольшие аккуратные пристройки для прислуги и домик для павлинов.
Эти павлины почему-то раздражают Эсфирь. Проезжая мимо, она рассматривала их в бинокль и зло ворчала насчет зажравшихся буржуев, что лопаются от нефти.
Я сказал с сочувствием:
– Ничего, скоро нефтью перестанут пользоваться.
– Размечтался!
– Сжигать не будут, – пояснил я. – Химия пока вся на нефти… А вот электричество, у вас же солнечные панели на каждом третьем доме! Вывернетесь. Евреи хитрые, не знала?
– А как же Россия? – спросила она с лицемерным сочувствием.
– А что Россия? – переспросил я. – Да, десять процентов прибыли идет от нефти. Десять лет назад было двадцать. Еще через пару лет сократим до двух… Думаешь, у нас все еще Екатерина Вторая на троне?
– А как же медведи?
– А что медведи? – переспросил я. – На балалайке играют, на велосипедах гоняют. Даже на одноколесных, как сказал в своей знаменитой речи перед танкистами один бравый комбат… А высокие технологии осваивать еще легче, хотя кажется, что труднее.
Она продолжала гнать по шоссе, остановиться и поехать обратно слишком уж на виду нельзя, наконец добрались до поворота, а там долго вилюжили дорогами попроще.
– Скорее бы ночь, – буркнула она. – Хорошо вам в России, там почти всегда полярная.
– Точно, – одобрил я. – Ты прекрасный знаток нашей страны! Как президент Штатов.
– Вот-вот, – согласилась она. – Вы же полгода спите, зарывшись в снег, как пингвины, а весной уже ничего не помните…
– Значит, – сказал я, – мы счастливые.
Она поджала губы, недовольная, что не стал возражать и доказывать, что и в России бывает лето, в прошлом году вообще пришлось на воскресенье, повезло, а мне в самом деле как-то возражать влом: скоро для сингуляров не будет разницы между летом и зимой, как для меня сейчас нет разницы между днем и ночью.
Небо ночью такое же чистое, звездное, а луна заливает мир настолько ярким светом, что хоть иголки собирай. К счастью, большинство людей ночью все-таки спят, на взгляд Эсфирь, это единственное наше преимущество в ночном рейде.
Охрану Хиггинс на ночь переключает на автоматику, что усложняет, да еще как усложняет. Если людей успею обойти на скорости, вообще опережаю как в решении задач, так и в передвижении, то с техникой такое не прокатит.
Автоматический пулемет откроет огонь раньше, чем мои мышцы успеют выполнить приказ мозга хотя бы сдвинуться в сторону.
Нужно стараться понять систему, что управляет всем этим комплексом, отыскать ее слабые места, все-таки там очень простая механика, а мне чем сложнее электроника, тем проще перехватывать управление.
Глава 9
Я предложил вернуться в город, неплохо бы поужинать поплотнее, но Эсфирь молча вытащила из большого пластикового пакета увесистый сверток.
– Ого, – сказал я, ноздри уловили аромат свежего поджаренного хлеба и мяса с лучком и перцем, – бутерброды сделала?
– Готовые купила, – отрезала она с таким видом, словно сделать для такого существа, как я, бутерброд для нее великое оскорбление. – И целое ведро кофе.
– Целое, – сказал я, – это хорошо. А то могла бы дырявое… А где ведро?
– В термосе, – отрезала она. – Все поместится, если натолкать поплотнее, не знал?
– У женщин все получается, – согласился я, трудно возражать женщине, которая протягивает еще горячие бутерброды. – Спасибо, ты просто чудо!.. Возьми меня во вторые мужья. Или хотя бы в третьи…
– Это у арабов можно брать до четырех жен, – напомнила она.
– А у вас Соломон, – сказал я уличающе, – взял тысячу жен!
– С того времени, – сказала она, – законы слегка изменились.
– Странно, – заметил я. – А как же традиции? Еврей без традиций уже не еврей.
– Много ты о нас знаешь, – сказала она высокомерно.
– Жаль тех времен, – сказал я со вздохом. – Вот было раздолье… Сейчас бы вернуть, население Израиля стало бы в тысячу раз больше. И всех бы в мире обижали, как сейчас Штаты. Да и вообще бы все мужчины в мире стали евреями.
– Так мы всех и примем, – отрезала она. – Молчи уж, богоносный!.. Жри, не удавись.
Я откусил кусок, замычал от наслаждения.
– Как божественно… Эх, если б ты умела так готовить, я бы взял тебя третьей женой. А то и второй.
Она фыркнула.
– У тебя и первой нет!
– Откуда знаешь?
– Да кто за такого пойдет? – отпарировала она. – На запей, а то в самом деле удавишься!.. И не глотай, как голодная утка, а прожевывай. Всему таких доминантов учить надо…
Я принял из ее пальцев горячий алюминиевый стаканчик с обжигающим кофе, сделал глоток.
