Курс на юг - Батыршин Борис Борисович
Декабрь 1879 г.
Чита. «Забайкальские областные ведомости»
«Свежие телеграммы из Кореи:
“Стычка боевых кораблей японского и Бэйянского флотов на корейского рейде Пусанпхо! За этим событием наблюдал наш корреспондент лейтенант N с корвета «Опричник», несущего в Пусанпхо стационерную службу. Кроме «Опричника» в Пусанпхо на момент боя находились голландский и германский стационеры.
Противоборствующие эскадры разошлись, обменявшись орудийными выстрелами, причем ни тем ни другим не было нанесено сколько-нибудь заметного ущерба. Наш внештатный корреспондент лейтенант Королевского флота N даже уверяет, что ни китайцы, ни японцы не сумели добиться ни одного попадания друг в друга. Тем не менее следует ожидать, что в самое ближайшее время Бэйянский флот предпримет новую попытку вытеснить японцев из Пусанпхо, для чего…”»
Декабрь 1879 г.
Берлин. «Berliner Börsen-Courier»
«…с некоторых пор до нас доходят слухи о том, что в политических кулуарах Буэнос-Айреса активно обсуждаются перспективы возвращения захваченного Британией Фолклендского архипелага. Несомненно, после унизительного поражения французской эскадры у берегов Британской Гвианы аргентинцам придется поумерить свои аппетиты, что, однако, не снимает остроты вопроса.
Напомним нашим читателям, что Фолклендские, они же Мальвинские, острова, лежащие в Южной Атлантике, были объявлены Аргентиной своими владениями сразу после провозглашения независимости в 1816 году. Однако уже с сороковых годов Великобритания фактически аннексировала острова, поставив в Порт-Стэнли угольную станцию и военно-морской пост. В настоящее время Фолкленды являются важным пунктом для навигации в районе мыса Горн и Магелланова пролива и, следовательно…»
24 декабря 1879 г.
Чили. Крепость Вальпараисо
Сережа Казанков отложил газету – это был номер «Сан-Франциско Кроникл» двухнедельной давности – и задумался. Газету только вчера доставили в Вальпараисо на французском пакетботе, а сегодня дон Гальвес любезно прислал ее пленнику. Сережа обнаружил газету в своей келье и с удовольствием пролистал за ужином.
Содержание одной из статей повергло молодого человека в глубокую задумчивость. Российские боевые корабли под командованием прославленного адмирала Бутакова в Панаме, в каких-то полутора тысячах миль от Перу! Выдраенные до белизны тиковые палубы, сияющая на солнце медяшка, соловьиные трели боцманских дудок, барабанная дробь, отрывистые команды унтеров, строгие линейки, выстроившиеся к подъему флага… И сами флаги: белые, с голубыми Андреевскими крестами, плещутся на ветру, наполняя моряцкие сердца восторгом и гордостью.
Сережа хорошо знал состав бутаковского отряда. Сам адмирал держал флаг на «Герцоге Эдинбургском», полуброненосном рангоутном фрегате, однотипном с «Генерал-Адмиралом». Их обоих лейтенанту Казанкову приходилось видеть и на Кронштадтском рейде весной 1878 года, и позже, той же весной, когда русская броненосная шеренга совместно с потрепанным мониторным отрядом зажала под Свеаборгом в клещи то, что осталось от эскадры специальной службы злосчастного сэра Эстли Купера, вынудив британцев к сдаче.
Позже оба полуброненосных фрегата приняли участие в знаменитом атлантическом походе, когда русская эскадра сначала разгромила порт и укрепления в устье британского Хамбера, а потом заявилась в САСШ, одним своим появлением спутав планы англичан, собравшихся было преподать жестокий урок своей бывшей колонии.
Итак, «Герцог Эдинбургский». Вооруженные четырьмя стальными казнозарядными восьмидюймовками и четырьмя орудиями калибра шесть дюймов, фрегаты этой серии предназначались не столько для эскадренного боя, сколько для дальнего океанского крейсерства, почему и были в свое время включены в атлантическую эскадру Бутакова. После этого славного похода «Генерал-Адмирал» вернулся в Кронштадт, а его брат-близнец вместе с броненосным фрегатом «Минин» и двумя британскими трофеями, бронепалубной «Клеопатрой» и шлюпом-авизо «Скоморох» (бывший «Сипай») отправился на другой конец света. Миновав Средиземное море, они прошли Суэцким каналом, окончательно вырванным к тому времени из зубов британского льва, пересекли Индийский океан и к началу лета бросили якоря во Владивостоке. Посетили Нагасаки, где прошли чистку котлов, и в ноябре объявились уже у берегов Североамериканского континента, в Сан-Франциско.
Сережа вздохнул. Полторы тысячи миль – неделя экономическим ходом от Панамы до Кальяо и еще несколько дней до Вальпараисо. С каким бы удовольствием увидел он, как превосходные крупповские восьмидюймовки «Герцога Эдинбургского» и «Минина» громят чилийские береговые батареи, как стальные конические бомбы дырявят, словно японские бумажные ширмы, борта броненосцев…
Увы, все это только мечты, причем мечты несбыточные. Российская империя не участвует в этом конфликте. Потому Сергею Ильичу Казанкову, лейтенанту флота российского, и пришлось превратиться в сеньора Серхио, сapitán de fragata военного флота Республики Перу. А он, вместо того чтобы исполнять то, ради чего его послали сюда, на край света, прохлаждается в чилийской тюремной казарме, газетки почитывает!..
В дверь постучали. Тихо, осторожно, словно и не постучались вовсе, а так, поскреблись кончиками пальцев – ничего общего с бесцеремонными ударами кулаком, которыми предупреждали о своем появлении стражи.
Сережа встал, торопливо одергивая китель.
– Войдите!
Дверь распахнулась – и он замер, пораженный до глубины души.
– Сеньора… э-э-э… Ачива?
«Только бы не перепутать!..»
Стоявшая на пороге девушка – невысокая, стройная, очень смуглая, с волосами цвета воронова крыла и резкими чертами лица – смерила его холодно-высокомерным взглядом.
– С вашего позволения – Мария-Эстебания. Ачивой меня зовут только домашние… ну и всякие неотесанные болваны, да и то за глаза.
«Похоже, догадалась, что я расспрашивал о ней сержанта-тюремщика. Фу ты, как неудобно вышло…»
– Я не знал, сеньорита Мария-Эстебания, примите мои извинения. Итак, чему обязан столь приятным визитом?
– Сеньор Серхио, я не ошибаюсь? – перебила его излияния гостья.
Если он и собирался ее смутить, то ничего не вышло. Или просто румянец не так заметен на смуглой коже?..
– Нет, все правильно. Сергей Ильич Казанков к вашим услугам, сеньора. Можно Серхио, если вам так привычнее. А все же позвольте поинтересоваться: как вы сумели пройти мимо часового? Мне казалось, что караульная служба в крепости поставлена на совесть…
Она усмехнулась, и Сережа обратил внимание на несколько непривычные черты ее лица. Что, впрочем, совершенно не портило гостью. Ах да, она же индианка по матери…
– Я понимаю, что вам, как узнику, это, должно быть, особенно интересно. Но увы, я вас разочарую: всем прочим подобный способ не подойдет. Дело в том, что сержант Лопес знает меня с моих пяти лет и всегда отвернется, когда не требуется смотреть слишком внимательно.
Вот же язвочка! Любопытно, и часто сержанту Лопесу приходится вот так отворачиваться?..
– Несмотря на снисходительность нашего доброго сержанта, мы весьма ограничены во времени, – продолжала девица тем же холодно-высокомерным тоном. Будто леди беседует в собственной гостиной с некстати заявившимся туда шалопаем… – Отец упомянул давеча, что вы встречались с лейтенантом Родриго Гальвесом. Не могли бы вы…
– Лейтенант Гальвес – это родственник вашего дядюшки дона Гальвеса? – уточнил словно невзначай Сережа. – Кузен, кажется?
– Родной брат. И я была бы искренне признательна, если бы вы не упоминали при дяде о нашей встрече.
– Буду нем как рыба, сеньорита, – горячо заверил Сережа. – Слово морского офицера. Что до лейтенанта Гальвеса, позвольте узнать, чем вызван ваш интерес?
Вот так, поставим барышню на место. А то многовато о себе думает…
Гостья вскинула голову и одарила собеседника гневным взглядом.
