Роберт Говард - Конан из Киммерии
Они достигли дворца. Принцесса остановилась у двери и негромко постучала. Покосилась на воина — с его лица исчезло подозрение.
— Так ты служанка королевы? — предположил он.
«Уж не приводила ли сюда какая-нибудь из моих девушек этого мужчину?» — подумала принцесса и с удивлением поймала себя на ревности.
Никто из стражников даже бровью не повел, когда она вела своего спутника мимо них. Он же на них смотрел, как дикий пес смотрит на чужую стаю. Они прошли в покои принцессы. Там он стоял, с самым детским любопытством рассматривая гобелены, пока не заметил кувшин с вином на столике эбенового дерева. Содержимое кувшина тут же перекочевало в его желудок. Варвар удовлетворенно крякнул. Из соседней комнаты выбежала Ватиша, обрадованно воскликнула:
— Моя принцесса! Ты вернулась!
— Принцесса?! — Пустой кувшин упал на пол и разлетелся на осколки. Молниеносное движение руки — и с Ясмелы сорвана вуаль. Наемник посмотрел ей в лицо, с проклятьем отпрянул; синевато блеснула обнаженная сталь. Сверкнули и глаза варвара, как сверкают глаза угодившего в западню тигра.
От страха Ватиша лишилась дара речи, но Ясмела твердо встретила взбешенный взгляд ночного гостя. Она сознавала, что смертельно рискует: варвар растерян, обуреваем подозрениями, возможно, испуган и готов разить при малейшем намеке на угрозу его жизни, — но все же принцесса испытывала какое-то непривычное, необъяснимое возбуждение от опасности.
— Не надо бояться, — улыбнулась она, — Да, я принцесса Ясмела, но я не желаю тебе зла.
— Зачем же ты меня сюда привела? — подозрительно озираясь, спросил он. — Что могло понадобиться принцессе от обычного капитана наемников? А может быть, ты заманила меня в западню?
— Успокойся, это не западня, — возразила принцесса. — Мне нужна помощь, и ты способен ее оказать, потому-то я и привела тебя сюда. Так повелел мне Митра — выйти из дворца ночью и обратиться к первому встречному.
Услышав такие слова, человек цивилизованный, наверное, не рассмеялся бы только из уважения к сану принцессы. Но совсем иначе реагировал варвар. В его племени тоже обращались к оракулам в тяжелые времена и их советами не пренебрегали. Он опустил меч, но не спешил спрями, клинок в ножны.
Коли сама принцесса Ясмела разыскала меня, значит, ей и вправду нужна помощь, — проворчал он, — Похоже, речь идет о судьбе королевства, я прав? Ну, раз так, скажи, чем именно я способен тебе помочь. Я всего лишь скромный наемный рубака. Конечно, если надо без лишнею шума перерезать чью-то глотку…
— Присядь, — перебила его принцесса, указав на кушетку Ватиша, принеси вина нашему гостю.
Воин кивнул и сел — спиной к стене, чтобы держать на виду всю комнату. Меч, так и не возвращенный в ножны, он положил на обтянутые кольчугой колени. Похоже, осторожность, была у него в крови.
Меч сразу привлек к себе внимание Ясмелы — казалось, в блеске клинка переливалась не только голубизна стали, но и багрянец, вобравший в себя цвет кровопролитных битв. Сама она вряд ли смогла бы поднять этот меч, но не раз видела, как наемники орудуют подобными с той же легкостью, как она — своей плеткой для верховой езды.
Столь же примечательны были могучие руки гостя, ничуть не похожие на корявые лапы дикаря-недочеловека. Она вдруг устыдилась, поймав себя на том, что представила, как эти сильные мужские пальцы играют прядями ее черных волос.
Похоже, ночной пришелец успокоился, когда Ясмела опустилась на кушетку напротив него. Он даже снял шлем и откинул на спину кольчужный капюшон. Без головного убора он оказался еще менее похож на хайборийца. Смуглое, изборожденное шрамами лицо было хмурым, даже грозным, но без печати порока или злобы. Самым же поразительным были его сверкающие синие глаза. На широкий крутой лоб ниспадали нечесаные пряди черных как смоль жестких волос.
— Как тебя зовут, воин, и какова твоя должность? — спросила принцесса.
— Я Конан, капитан отряда наемников-копейщиков, — Он единым духом осушил чашу вина и вернул ее Ватише, дав знак наполнить снова, — Родом из Киммерии.
Название было ей лишь смутно знакомо. Вроде бы это где-то на севере… мрачный горный край далеко за границей Хайбории, населенный людьми суровыми и жестокими… Живого киммерийца она увидела сейчас впервые.
— Конан, — произнесла она, устремив на него взгляд чарующих темных очей, — почему ты решил, что разговор у нас пойдет о судьбе королевства?
— Что тут непонятного? — ухмыльнулся он. — Твой брат — пленник офирского монарха, Коф зарится на твои земли и плетет интриги, а вдобавок появился этот шемский маг и учинил неслыханное кровопролитие… А самое неприятное — то, что из твоего войска каждый день дезертируют люди.
Столь откровенная речь простого капитана привела в растерянность привыкшую к церемониям принцессу. Этот человек не считал нужным маскировать жестокую правду цветистыми околичностями.
— И почему же они дезертируют, Конан-киммериец? — спросила она.
— Кое-кто поддался на кофские соблазны, — ответил он, смакуя вино, — Другие решили, что век Хорайи как независимой страны приблизился к своему закату. А некоторых до смерти напугали слухи о Натоке, этом колдуне из пустыни.
— Но хоть наемники не разбегутся? — спросила она с надеждой.
— Пока мы вовремя получаем плату, можешь на нас положиться, — ухмыльнулся северянин. — А что до политики, то это не для нас. О ней можешь говорить разве что с нашим командиром Амальриком, даром, что ли, он беглый принц. А мы — простые воины, любим щедрое жалованье, лихую драку и богатую добычу. Хотя один совет по части политики и я могу тебе дать. Если заплатишь Офиру требуемый им выкуп, то пойдут слухи, что у тебя не осталось средств на жалованье нам. И тогда у нас появится искушение перейти на службу к королю Кофа, хоть он и скупец, каких свет не видел. Или мы можем взбунтоваться и разграбить этот город. Не все ли равно наемникам, на чьей стороне сражаться? Была бы добыча.
— А как насчет Натока? — посмотрела она на него в упор, — Почему бы вам не перейти под его знамена?
Конан пожал плечами:
— А чем он будет платить? Медными пузатыми божками из разоренных шемитских храмов? И это при том, что половина наемного войска — шемиты? Нет уж, с Натоком нам не по пути. А ты, если задумала с ним повоевать, можешь на нас рассчитывать.
— Ты отвечаешь за свои слова? — спросила она резким тоном.
— Странный вопрос, — удивился Конан. — У меня такое чувство, что ты его неспроста задаешь.
— Неспроста, — кивнула она. — Я хочу знать, пойдут ли за гобой наемники, если я назначу тебя командиром всей хорайянской армии.
Он не донес чашу с вином до губ, которые в следующий миг дрогнули и растянулись в ухмылке:
Меня? Поставить над армией? Разрази меня Кром, вот но сюрпризец! А что же твои напомаженные аристократики? Как они воспримут идею подчиниться чужеземному дикарю?
— Они мои вассалы, как я скажу, так и сделают.
Она хлопнула в ладоши. Вошел раб, застыл в глубоком поклоне. Принцесса обратилась к нему:
— Передай графу Теспидскому, чтобы немедленно явился сюда. Еще позови канцлера Тауруса, принца Амальрика и агу Шупраса.
— Я верю Митре, — задумчиво сказала она, глядя, как Конан уничтожает поставленную перед ним Ватишей еду. — Ты, похоже, бывалый воин.
— Рожденный на поле боя, — оторвал он кусок мяса от кости крепкими зубами, — И первое, что я услышал в своей жизни, это звон клинков и крики сражающихся. Да, я бывалый боец. Участвовал в схватках враждующих кланов, в войнах разных государств, в завоевательных походах имперских армий.
— Значит, ты способен повести армию на врага и на поле боя построить ее в боевой порядок?
— Конечно, способен. Битва двух армий похожа на поединок двух рубак, только крови проливается побольше. Выхватываешь из ножен гвардию, бьешь ею — и либо враг опрокинут, либо ты сам остался без головы.
Возвратился раб, объявил о прибытии тех, за кем он был послан. Ясмела велела Конану оставаться на месте и перешла в соседнюю комнату, задернув бархатную гардину в дверном проеме.
— Я пригласила вас сюда, чтобы сообщить о важном решении, — начала она, — Нашей стране угрожает опасность…
— О да, моя принцесса, ты совершенно права, — перебил ее граф Теспидский, рослый красавец с завитыми и надушенными черными кудрями. Он то и дело приглаживал одной рукой загнутые кверху усы, в другой держал бархатный берет с красным страусиным пером и золотой брошью. Из расшитого золотом бархата были и остроносые туфли. С жеманностью его манер не вязалась стальная крепость мышц под шелковыми одеждами, — Но я знаю, как спасти королевство! Надо предложить офирскому монарху еще больше золота за освобождение твоего брата…
— Я против! — вмешался канцлер Таурус, престарелый вельможа в плаще с подбоем из горностаевого меха. От непрестанных забот на его лице давно пролегли глубокие складки, — Мы и так предлагаем огромный выкуп, и если заплатим его, государство останется нищим. А увеличив цену, только распалим жадность офирского короля. Я уже говорил, моя принцесса, и еще раз повторю: Офир занял выжидательную позицию. Он будет бездействовать до тех пор, пока мы не столкнемся с ордами Натока. Если потерпим поражение — офирцы выдадут нашего короля Кофу, победим — тогда его вернут нам за предложенный выкуп, а то и даром. Все любят дружить с сильными, слабый союзник не нужен никому…
