Олег Маркелов - Любимчик Судьбы
Малыш чувствовал аккуратные прикосновения к своему телу. Его перевернули на живот, и страшная боль хлестнула по лопатке, оттуда, куда угодила пуля преследователей. Майкл скрипел зубами, но ни шевельнуться, ни даже прийти в себя не получалось. Он как будто ощущал все происходящее с его телом, находясь где-то в стороне, в полной темноте. Только эта отстраненность нисколько не спасала от пульсирующей боли. Малышу показалось, что что-то живое пытается пробиться в его спину, словно неведомая птица, решившая полакомиться умирающим, разрывающая клювом еще живую плоть. Что-то стучало в голове. Или в ушах. Малыш не мог разобрать, где и что именно стучит — то ли негромкий барабан, то ли глухой голос, выкрикивающий непонятные слова. Всполохи багрового пламени. Жар. Боль начала затихать в спине только для того, чтобы наброситься сбоку...
Мучения длились бесконечно долго, и Малыш, скрипя зубами и внутренне сжимаясь, отдал все оставшиеся силы, сопротивляясь боли.
Холод пришел из окружающей тьмы. Зимняя стужа, сковавшая руки и ноги смертельными оковами. Малыш забился в жесточайшем ознобе, скручивающем все его тело. Зима была еще мучительнее, чем боль.
Что-то теплое коснулось захлебывающегося холодом сознания Майкла. Мягкое и живое тепло оттолкнуло стужу. Последний раз, судорожно сжавшись, мускулы расслабились. Тьма не ушла совсем, но какое-то теплое и светлое пятно появилось в ощущениях Малыша. И неожиданно он почувствовал, что нет больше ни боли, ни смертельного холода, а есть только сильные руки, обнимающие его, и женское тело, прижимающееся, дающее живительное тепло. И, подчиняясь успокаивающему теплу, сознание погрузилось во тьму, перестав ощущать что-либо...
* * *
Запах каких-то пряностей, смешанный со сладковатым дымом, коснулся его сознания, став первым ощущением, встретившим возвращающееся сознание. Майкл открыл глаза и увидел над собой плетеный потолок, освещенный красноватыми отсветами горящего огня. Медленно повернув голову, Никсон нашел взглядом и сам огонь, лениво облизывающий несколько толстых веток, лежащих в покрытой камнями земляной чаше для костра. Вокруг очага стояли небольшие глиняные чаши с горстками тлеющего темного порошка. Именно этот тлеющий порошок распространял тот сладкий пряный запах, разбудивший Малыша.
Приподняв тканое одеяло, Майкл рассмотрел аккуратные травяные повязки на ранах. Кто-то явно позаботился о нем, сняв окровавленную одежду, омыв тело, обработав и перевязав раны и положив его под уютным тканым одеялом. Попытавшись приподняться, Малыш понял, что вряд ли готов сейчас к активным движениям. Поэтому, откинувшись на свое ложе, он приготовился терпеливо ждать.
Но долго ждать ему не пришлось — полог, не замеченный им ранее, отодвинулся, и в отсветах костра появилась невысокая тонкая девушка с копной черных как смоль длинных волос.
— Ты вернулся, — улыбнулась она, и Майкл вспомнил, что видел ее во время посещения деревни и праздничного ужина. — Я принесла немного еды. Я тебя покормлю.
Внезапно Майкл ощутил, что безумно голоден. Девушка присела рядом на корточки и поставила на пол миску с какой-то кашей и пиалу с отваром.
— Давай я сам, — шевельнулся Майкл, пытаясь подняться на локте, однако резкая боль в боку заставила его со стоном упасть обратно.
— Ты очень сильный воин, — улыбнулась девушка. — Любой другой уже общался бы со своими предками, принимая похвалы за доблесть. А ты остался, чтобы продолжить свою войну. Но сейчас ты должен отдохнуть и набраться сил. Слишком много ран даже для такого сильного воина. Я покормлю.
— Как тебя зовут? — спросил Малыш, отмечая, что девушка очень красива и пропорциональна, несмотря на свой маленький рост.
— Заура, дочь Альфара, — негромко ответила она, взмахнув длинными ресницами. — А тебя?
— Майкл, — сказал Малыш, размышляя о том, что имени своего отца он не знал никогда. — Майкл, сын Вандера.
— Сейчас ты должен поесть, Майкл.
Она начала зачерпывать кашу небольшими щепотками и вкладывать Майклу в рот. Он послушно глотал, ощущая во рту странный, опять же травяной вкус. Через каждые четыре-пять шепоток каши девушка подносила к губам Никсона пиалу, позволяя сделать пару глотков густого ароматного отвара.
Когда каша была съедена, а отвар выпит, девушка отерла лицо Майкла куском мягкой ткани, смоченной водой. Поправив укрывающее его одеяло, она вышла из комнаты, прихватив с собой пустую посуду.
Веки Малыша мгновенно налились свинцом, и, не в силах сопротивляться навалившемуся сну, он только успел подумать, что это, скорее всего, действие подмешанных в кашу или отвар трав. А в следующий миг он уже спал глубоким живительным сном.
* * *
Почувствовав чье-то присутствие, Майкл проснулся. Ничего не болело, и это уже очень неплохо.
— Я принесла еды, — сообщила сидящая рядом с его ложем Заура.
— Чудеса, — прислушиваясь к своим ощущениям, пробормотал Малыш. — Я совсем оклемался.
Он рывком поднялся на локоть...
Боль накатила, словно тайфун, захлестнув все тело, заставив захлебнуться вскриком. Малыш рухнул на ложе, едва не теряя сознание.
— Тебе еще нельзя вставать, — испуганно воскликнула девушка, подавшись к нему и помогая улечься поудобнее. — Слишком серьезные раны. Слишком мало сил.
Озноб, сменивший боль, заставил Малыша затрястись, стуча зубами. Он попытался спастись от холода, натягивая тканое одеяло, но озноб только усилился. Неожиданно одеяло приподнялось и к трясущемуся Малышу прижалось обнаженное горячее тело — Заура сбросила немногочисленную одежду и скользнула под одеяло.
— У тебя совсем нет своих сил, — зашептала она, обнимая Майкла.
Малыш замер, чувствуя, что озноб исчез, а вместо него в теле рождается совсем иное чувство. И это чувство никак не связано с ранами и слабостью. Напротив, оно слишком явно говорит о том, что силы у Малыша, как ни странно, еще остались. А так как из одежды на Малыше остались лишь травяные повязки, скрыть это чувство от прижавшейся к нему девушки не было никакой возможности. Возможно, сказалось действие трав и благовоний, а может, виной тому было долгое воздержание в условиях армии, но и желания скрывать что-либо тоже не было. Малыш обнял девушку как раз в тот момент, когда она сделала попытку отстраниться. Попав в его объятия, Заура замерла, не предпринимая никаких попыток вырваться.
— Тебе нельзя сейчас растрачивать свои силы, — едва слышно шепнула она, вновь прижимаясь к Майклу.
— Но ты не хочешь уйти? — удивился Малыш, сходя с ума от ее близости. — Я не стану действовать против твоей воли.
— Ты очень сильный воин, — зашептала девушка, касаясь горячими губами его уха. — Любая девушка нашей деревни будет счастлива разделить с тобой ложе и, если будет угодно богам, зачать...
Дослушивать ее слова Малыш был уже не в состоянии, как и объяснять этой девушке, что поголовно все солдаты Федерации во время призыва проходят процедуру временной стерилизации. Он лишь уловил согласные интонации в ее голосе, и этого ему было вполне достаточно. Понимая, что сам подняться не сможет, он потянул девушку на себя. Тонкое тело выгнулось в ответном желании, осторожно и ласково отвечая на его порыв...
* * *
Что-то грубо оборвало легкий поток сна, заставив Никсона сесть на своем ложе. Боль все еще была, но теперь она не захлестывала его, а лишь заставляла двигаться осторожнее. То, что его разбудило, было, несомненно, выстрелом, если только знакомый звук не являлся уродливым порождением его сна.
Майкл со стоном поднялся на ноги, чувствуя, что тело еще не полностью слушается его. На этот раз до его слуха донеслись какие-то крики и тревожный шум.
Полог шевельнулся, пропустив в комнату хрупкую фигурку девушки с охотничьим копьем в руках.
— Пришли плохие люди, — торопливо объяснила Заура. — Пришла беда. В этот раз они пришли не за едой, как обычно. Они пришли убивать.
Словно в подтверждение ее слов где-то рядом прогремели ещё несколько выстрелов, сопровождаемых криками боли и ужаса.
— Нужно бежать! — вскрикнула девушка, потянув Майкла за руку к двери.
Но он не успел сделать и шага, когда полог, сорванный грубой рукой, отлетел прочь и на пороге возник имперский солдат в полевой форме и с коротким автоматом в руках. Словно в замедленном кино бег времени растянулся, поддаваясь нажиму смертельной опасности.
Майкл скользнул вперед и вбок, на ходу выдергивая копье из рук девушки и плавно направляя движение его наконечника в грудь врага. Солдат попытался вскинуть оружие, но копье уже вонзилось чуть выше верхнего обреза ребер над грудиной, туда, где начинается горло. Майкл рванул древко на себя, но зазубренный наконечник не вышел, увлекая уже мертвого солдата внутрь хижины. Автомат моментально перекочевал на плечо Малыша, а в руке тускло сверкнул клинок пехотного ножа.
