Владимир Прасолов - По следу «Аненербе». Вангол-3
Красков опять указал вверх.
– Все, выполняй приказ, Вангол.
– Есть!
Вангол встал и, забрав со стола свой доклад, вышел из кабинета полковника. Через два часа он представил тот же доклад об операции, но в нем появилась информация об установлении местонахождения и незаметном преследовании группы немцев в пещере. Немцы, возможно, почувствовали погоню, шли быстро, торопились, пренебрегая страховкой, в результате чего погибли по собственной неосторожности, сорвавшись в ледяную расщелину. Пришлось Ванголу соврать, самую малость, но главное – он дополнительно указал, заострив на этом внимание, что в составе группы были монахи-проводники, вероятно знавшие путь к источникам тайных знаний. С их гибелью установление места, к которому стремились немцы, стало невозможным. Дабы пресечь возможные повторные попытки, вход в пещеру был взорван на глубину не менее двадцати метров. Проникновение в пещеру в настоящее время абсолютно невозможно.
Красков внимательно прочитал доклад Вангола и заверил его своей подписью. Через три дня группа была собрана для подготовки к новой операции. Перед строем Красков тихо сказал:
– За выполнение задания по обезвреживанию в нашем тылу разведгруппы противника объявляю благодарность. Спасибо.
Он жестом остановил положенное по уставу: «Служим…» – и продолжил:
– Здесь, – он поднял в руке папку, – новое, очень ответственное и сложное задание. На подготовку две недели. Надеюсь, времени хватит? Отдохнули там, на природе… – Полковник улыбнулся разведчикам. – Вангол за мной, остальным вольно, разойтись.
В зимовье, несмотря на его явно столетний возраст, было тепло и уютно. Натопленная Кольшей небольшая, из речного камня, печь весело потрескивала сухими дровами, наколотыми еще в прошлом году и сложенными в поленницу под небольшим берестяным навесом. Пловец быстро выздоравливал. Через неделю уже почти перестал хромать. Еды хватало, Кольша рыбачил в ручье, умело ловил в силки рябчиков, которых было в изобилии, только свистни. Свистулю-манок Кольше сделал из трубчатой птичьей косточки, найденной здесь же, Пловец. Ловко и быстро, а главное, свист был точно такой, каким самка подзывает к себе самца или если чуть сильнее и длиннее давать трель, то будто задиристый самец зовет противника на поединок…
– Почему так мир устроен, что надо обязательно есть, чтобы жить? А значит, кого-то убивать, вот хоть птицу эту. Летала бы себе да летала… – ощипывая рябчика, ворчал Кольша.
– Вообще-то, Кольша, можно и без мяса обойтись, не у нас, конечно, но есть земли, где лето круглый год. Овощи, фрукты разные растут в изобилии. Выращивай и питайся на здоровье. А мир, наверное, так устроен потому, чтобы в нем ничего лишнего не было и бесполезного. Все в нем устроено так, что обязательно для чего-то нужно. Все из земли приходит и в нее возвращается. А она все принимает в себя и растворяет в себе, опять же из этого порождая новое.
– Лето круглый год – это как? А весна, осень, а зима?
– Нет, конечно, и там есть и весна, и осень, и зима, только мороза там совсем не бывает, а значит, и снега. Тепло там во все времена года. Растения вечнозеленые, пальмы, кипарисы…
– Ты что, там был?
– Был. В Испании, воевал. Выполнял интернациональный долг, а если попросту, бил фашистов, помогая народу другой страны. Я ведь военный, офицер, Кольша, старший лейтенант, командир взвода разведки… был. Ну, да это в прошлом.
– Расскажи, я никогда не слышал о войне, о дальних странах, расскажи, Пловец!
– Хорошо, Кольша. Хороший ты парень, тебе расскажу, только уговор такой – никому боле о том не расскажешь.
– Крестом клянусь.
– Верю, так вот тогда, для начала, давай по новой знакомиться, зовут меня Сергей, фамилия Лемешев. А Пловец – это погоняло лагерное, кличка. Родом я из донецких степей, там, в детстве, похоронил отца с матерью в голодные годы. Потом детдом в Сталинграде. Оттуда и ушел служить в Красную армию, учился в военном училище, потом, уже лейтенантом, попал в разведку. Увидел один начальник, как я ради интереса ножи метаю. Увидел и выдернул меня из артиллерии, куда я был направлен, в свое подразделение, а потом в разведшколу. Вот так я военным разведчиком стал.
– А что такое военный разведчик? – спросил Кольша.
Пловец несколько секунд молчал, глядя на мальчишку, а потом расхохотался. До него не сразу дошло, что почти все, о чем он рассказывал Кольше, для того было абсолютно неизвестно. Он ведь в школе не учился и книжек не читал. Он вообще не знал, что означает слово «офицер». Он не понимал, что такое армия. Даже что такое степь, он наверняка не знал, поскольку вырос вот в этой глухой тайге, в которой степей и в помине нет.
– Прости, Кольша, прости, не обижайся на мой смех. Ты, если что непонятно, сразу переспрашивай, я поясню, а то я тут тебе все рассказываю, рассказываю, а ты же и половину не понял, так?
Кольша кивнул.
– Не хочу тебя пугать, но трудно тебе придется, такому. Тут другим быть надо. Понимаешь, чтобы среди простых мирских людей жить, много нового придется тебе узнать и понять. Я не говорю принять, нет, но смириться с этим придется. А то, что сейчас в России происходит, так и подавно. Война, Кольша, война… Можно, конечно, под дурака косить, но тут я тебе не помощник.
– Не хочу я в дураках ходить. Учиться буду.
– Где ж ты учиться будешь?
– А где ты учился?
– Я в детдоме, там и школа была, но ты уже большой парень, тебя туда не возьмут. Тебя, если поймают, в лагерь отправят для несовершеннолеток, а там школа другая будет. Не, дураком оттуда ты, Кольша, не выйдешь, ты смышленый и сильный, дураки там навсегда остаются, в земле сырой. Ты оттуда, вернее всего, бандитом или вором выйдешь, вот так вот. Потому нельзя тебе им попадаться. Лучше иди к своим, в тайгу, там вы еще какое-то время поживете. Но поверь мне, недолго. Найдут вас и там. Советский Союз большой, но спрятаться в нем сейчас ой как трудно.
– Советский Союз?
– Да, Кольша, страна наша сейчас называется Союз Советских Социалистических Республик, если сокращенно, СССР или Советский Союз.
– А как же Россия?
– Россия в нем основная и самая большая республика, РСФСР называется. – И Пловец расшифровал и эту аббривиатуру.
– Ничё, я запомнил, – с трудом повторив непривычное слово про себя, сказал Кольша.
– Ну вот, процесс обучения уже пошел, – рассмеялся Пловец. – Давай перекусим, а то больно уж смачно сковородка шкварчит с рыбехами.
– Рыбу хорошо прожаривать надо, обожди еще немного, и будет готово.
Кольша наловил хариусков в ручье, и сейчас они покрывались на сковородке розовой корочкой.
После ужина Сергей много рассказывал Кольше о том, в какой стране он живет. Все, что помнил по истории России, про Октябрьскую революцию, про войну с фашистами. Хотя, если честно, про то, что происходило на фронтах, он и сам толком не знал. Но знал одно – немцев с земли родной гнать надо.
– А ты куда пойдешь? – спросил Кольша.
– Мне дорога теперь одна – на фронт. Только как туда попасть беглому зэку… В лагеря я больше не вернусь, это точно. Воевать пойду, Кольша.
– Возьми и меня с собой, вместе попробуем. Тайгой пойдем, пехом. В тайге не пропадем, я в ней как дома.
– Верю, парень, однако, Кольша, мал ты еще для войны. Хотя в Гражданскую был такой герой, Гайдар, в шестнадцать полком командовал. Тебе-то сколь?
– Четырнадцать скоро будет.
– Да? Я думал, постарше ты. Что ж, пока отсель пехом до фронта доберемся, тебе как раз шестнадцать и исполнится, только к тому времени война, наверное, закончится, Кольша.
– Что, так далеко до войны?
– Как тебе сказать, война, она сейчас по всей стране, везде люди воюют, только по-разному. А на фронте, там с оружием в руках немца бьют. Я вот газетку на курево у одного из тех, на перевале, прихватил. Здесь стихи сильные напечатаны, Илья Эренбург, поэт, написал, за живое берут, вот слушай. «Тысяча девятьсот сорок первый» называется, это год, когда война с немцами началась.
Пловец вытащил сложенную газету, раскрыл ее и начал читать:
Мяли танки теплые хлеба,
И горела, как свеча, изба.
Шли деревни. Не забыть вовек
Визга умирающих телег,
Как лежала девочка без ног,
Как не стало на земле дорог.
Но тогда на жадного врага
Ополчились нивы и луга,
Разъярился даже горицвет,
Дерево и то стреляло вслед,
Ночью партизанили кусты
И взлетали, как щепа, мосты,
Шли с погоста деды и отцы,
Пули подавали мертвецы,
И, косматые, как облака,
Врукопашную пошли века.
Шли солдаты бить и перебить,
Как ходили прежде молотить.
Смерть предстала им не в высоте,
А в крестьянской древней простоте,
Та, что пригорюнилась, как мать,
Та, которой нам не миновать.
Затвердело сердце у земли,
А солдаты шли, и шли, и шли,
Шла Урала темная руда,
Шли, гремя, железные стада,
Шел Смоленщины дремучий бор,
Шел глухой, зазубренный топор,
Шли пустые, тусклые поля,
Шла большая русская земля.
Когда прозвучала последняя строка, Кольша проглотил комок в горле. Он никогда не слышал стихов, он даже не подозревал, что слова можно так складно произносить. Он, слушая эти стихи, что-то внутренне понял и решил для себя. Он не вернется теперь к своим, в тайгу. Он русский и должен защищать свою землю. Возьмет его с собой Сергей или нет, но он тоже пойдет воевать с врагами, которые вот так… которые… В глазах Кольши горели избы его деревни…