Сергей Антонов - Рублевка-2. Остров Блаженных
В комнате было темно, но кто-то все-таки стоял в паре метров от окна. В этом Толик не сомневался. Он не мог определить ни размеров существа, ни строения его тела. Знал только, что оно живое и наблюдает за ними.
– Толик, а может останавливаться не стоит? – прошептал Вездеход. – Давай вперед. Потихонечку-полегонечку.
– Пусть уйдет. Тогда и поедем.
– А если не уйдет? Так и будем играть в гляделки?
– Товарищ Томский, товарищ Томский, – подал голос Митяй. – Смотрите на землю. Вон там, у переднего колеса!
Толик наклонился и увидел след. Нога. На вид – человеческая. Только большой палец слишком оттопырен в сторону. И размер. Даже с учетом того, что грязь растеклась, стопа у существа, оставившего след, была чересчур большой. Вдвое больше, чем надо. Чем положено. «Гм. Кому надо? Кем положено? Не городи чепуху, Томский. Теперь каждый имеет право иметь размеры, которые заблагорассудится. Чем больше – тем лучше. Как называют таких крупных людей? Ах, да. Бигфут. Йети. Снежный человек. Он и наблюдает сейчас за нами. Пока оценивает. Но это только пока…»
– Поехали, Толян, поехали, – настаивал Вездеход. – Надо просто выбраться отсюда.
– Ладно.
Толик завел двигатель. Едва раздалось урчание дизеля, как существо в окне начало двигаться. Оно одним прыжком перемахнуло через подоконник. Вцепилось в ближайшую лиану. С непостижимой ловкостью и скоростью вскарабкалось по ней на несколько метров вверх.
Толик не ошибся, назвав обладателя большой стопы снежным человеком. Это была обезьяна ростом в два с половиной метра. Черная лоснящаяся шерсть покрывала ее с головы до ног. Широченные плечи, длинные, ниже колен, руки…
Добравшись до третьего этажа, обезьяна остановилась, вцепившись в лиану одной рукой. Именно рукой. Толик четко различил на ней пять пальцев. Черные глаза уставились на людей из-под низкого покатого лба. Широкий, чуть сплюснутый нос с шумом втянул воздух.
Вездеход и Митяй одновременно вскинули автоматы.
– Не стрелять!
Анатолий и сам не понял, с какого такого перепуга выкрикнул этот приказ.
Для йети крик Томского послужил сигналом к действию. Обезьяна отпустила свою лиану, просунула пальцы в щель на стене и с хрустом вырвала из нее кусок из нескольких спаянных цементом кирпичей.
– Мать твою! – завопил Митяй, спрыгивая с вездехода. – Мать твою!
Обезьяна подняла свой метательный снаряд над головой и швырнула в людей. Все произошло так быстро, что ни Томский, ни Носов не успели даже пошевелиться. Кирпичная глыба смяла кровать, защищавшую переднюю часть вездехода. Из пробитого радиатора вырвалась струя пара. Йети победно рявкнул и принялся выдирать из стены новый кусок. Толик и Коля воспользовались заминкой и успели укрыться за машиной прежде, чем глыба ударила по рулевому колесу. Двигатель чихнул и затих из-за того, что разъединились провода зажигания. С минуту еще шипел пар, а потом радиатор сдох окончательно, и все стихло… Так и не дождавшись продолжения бомбардировки, Толик осмелился высунуть голову. Он ожидал увидеть все, что угодно, но только не это. Йети совершенно успокоился и сидел на подоконнике, болтая ногами. Огромный мальчишка, который устал от шалостей и решил немного передохнуть. Заметив Томского, существо взмахнуло руками и… Толик готов был поклясться, что снежный человек улыбнулся.
Томский встал во весь рост. Отмахнулся от шикающего Вездехода и сделал несколько шагов по направлению к йети. И вновь – никакого намека на агрессию. Большая обезьяна продолжала скалиться в улыбке и болтать ногами.
– Эй, ты кто?
Более дурацкого вопроса задать было нельзя, но ничего другого в голову просто не пришло. Йети перестал болтать ногами. Чуть наклонил мохнатую голову, будто старался рассмотреть человека получше.
– Гр-гр… Хр… Хру-у-ум!
– Ага. Значит тебя зовут Хрум. Очень приятно. А я – Толик.
– Хрум! Ш-ш-то… Ш-ш-толик!
– Пусть будет Штолик. Зачем ты сломал нашу машину?
– Ш-ш-шин-н-н-у-у. Штолик!
Ободренные столь удачным началом переговоров, Митяй и Вездеход покинули свои укрытия. Теперь все внимание йети сосредоточилось на карлике. Как выяснилось в следующий момент, не на нем самом, а на шестилапом зверьке, сидевшем на плече Носова.
Снежный человек поднял руку. Указательный его палец указывал на ласку.
– Х-х-хрум!
– Тебе понравился этот зверек? – улыбнулся Толик. – Нам он тоже нравится. Его зовут Шестера.
– Хрум! Штера! Штолик!
– Он не собирается нас убивать, – объявил Томский. – Машину, наверное, сломал потому, что его раздражал звук работающего двигателя. Возможно, принял машину за чудище…
– И грохнул конкурента, – закончил Носов. – Молодчина. Хрум-хрум – и мы остались без транспорта.
– Ничего не попишешь. Зато встретили вполне дружественного мутанта. Не так уж и мало. Эй, Хрум, а ты…
Закончить свой вопрос Толик не успел – раздался свист, и улицу накрыла огромная тень. Занятые налаживанием отношений с йети, люди не смотрели вверх, так что птеродактилю удалось напасть внезапно. Нацелился он на карлика и, если бы не молниеносная реакция Вездехода, атака была бы вполне успешной. Однако Носов успел пригнуться, и летающий ящер лишь зацепил его крылом. Этого, правда, хватило для того, чтобы Коля покатился по земле, как сбитая кегля. Шестера плюхнулась в грязь. Именно это и стало причиной ярости йети.
– Хру-у-у-у-ум!
В несколько прыжков он оказался на земле и поднял глаза к небу, дожидаясь, когда птеродактиль зайдет на второй круг. Крылатый ящер тоже увидел большую обезьяну, оценив размеры неожиданного заступника. Чтобы избежать стычки, птер попытался изменить траекторию полета, но сила инерции оказалась сильнее неповоротливого монстра. Хрум подпрыгнул и схватил птеродактиля за перепончатое крыло. Ящер на полном ходу врезался в стену дома, выбив фонтан кирпичных обломков. Ответом на его клекот стал победный рев йети. Вцепившись в лиану, он вскарабкался наверх и набросился на птерозавра.
Это была битва гигантов. Равные по мощи существа сплелись в узел. Летающий ящер пустил в ход свой смертоносный клюв и серповидные когти. Йети сомкнул ладони на шее врага. В течение нескольких минут оставалось непонятным, чья возьмет, но вот раздался сухой треск. Птеродактиль в последний раз раскрыл свой клюв, но не издал ни звука. Увенчанная костистым гребнем голова бессильно обвисла. Йети на этом не успокоился и остановился лишь после того, как оторвал у мертвого ящера оба крыла.
Потеряв интерес к птеродактилю, неожиданный союзник спустился вниз, сел на корточки, упершись руками в землю, и принялся рассматривать Шестеру, которая отряхивалась от грязи. Когда ласка закончила свой туалет, огромные пальцы Хрума коснулись ее спины. Вездеход рванулся вперед, чтобы защитить свою подругу, но Томский остановил его.
– Не надо, Коля. Уверен, что наш бигфут не причинит ей вреда.
– Быстро же ты сдружился с этим Хрумом!
Услышав свое имя, йети перестал гладить ласку. Встал. С хрустом потянулся. На груди его зияла большая рана, оставленная когтями птерозавра. Хрум наклонил голову, рассматривая ее. Потом небрежно смахнул вырванные с корнем клочья шерсти, зачерпнул пригоршню грязи и втер ее в рану.
– Смотри-ка ты, как лечится! – восхищенно воскликнул Митяй. – Нам бы так. И на Рублевку идти не потребовалось бы.
Хрум вновь потянулся, проурчал себе что-то под нос и двинулся к большому пролому в стене дома. По пути два раза останавливался и оборачивался к людям, явно приглашая их следовать за собой. Томский пошел первым. Носов с Митяем задержались, раздумывая, но все-таки присоединились к командиру.
Изнутри стены дома покрывали те же коричневые лианы, что и снаружи. Йети был здесь в своей тарелке. Уверенно шел вперед, раздвигая скользкие стебли. Иногда наклонялся, чтобы не зацепить головой дверные проемы. Остановился в просторном помещении. Судя по следам сломанных перегородок, когда-то здесь было несколько квартир. Теперь следов пребывания людей тут не осталось, зато имелась возможность вплотную познакомиться с бесхитростным бытом йети.
Помещение освещалось через дыру в крыше дома. Плиты пола кто-то убрал и прислонил к стенам. Повсюду валялись кости и черепа разных размеров. Томского обрадовало то, что среди них не было человеческих останков – Хрум хоть и относился к плотоядным, но людьми не пытался.
Кем был этот мутант? Анатолий терялся в догадках. Йети обладал зачатками разума, но раскрыть тайну происхождения огромной обезьяны Толику было не под силу.
Между тем Хрум принялся рыть землю. Закончив, достал из ямы большую кость с остатками мяса, протянул Томскому.
– Спасибо, друг. Я не голоден.
– Гр-р-р-р-хру-у-ум…
В ответ на отказ от угощения бигфут что-то буркнул, оторвал лиану, ловко очистил ее от коры и надкусил белую сердцевину.
– Хрум!
Толик взял сердцевину лианы. Отказываться от угощения во второй раз было бы верхом неблагодарности. Когда он снял противогаз, йети широко раскрыл глаза и крякнул, что должно было выражать крайнее изумление.
