"Фантастика 2023-70". Компиляция. Книги 1-14 (СИ) - Кондакова Анна

— Сдайте меня в жандармерию, раз вам попы жалко.

Желающих жаловаться на него явно не находилось. Мужик снова грустнел и возвращался к поискам съестного.

Чуть поодаль девочка в потрепанной балетной пачке и в серой застиранной маечке балансировала на тугом надутом шаре.

Верткие цыганята носились между гуляками, и изредка кто-то вскрикивал, пытаясь отвесить им оплеуху. Рядом со мной прошел парень, задев локтем. Он рассеянно извинился, а я схватил его за плечо и крепко сжал.

— Верни, — угрожающе потребовал я.

— Милсударь, вы обронили, — пролепетал жулик и протянул мой бумажник.

— Не умеешь — не берись, — я толкнул его прочь, забрав кое-что из его кармана, и приблизился к всполошенной даме.

Та которая испуганно вытряхивала содержимое сумочки в подол своего платья и бормотала:

— Я же покупала газировку… был же тут…

— Вы забыли кошелек на прилавке, — улыбнулся я, отдав добычу которую я присвоил у карманника.

Вместо благодарности дама принялась проверять содержимое мошны. А я благополучно скрылся в толпе. Какая-то мелкая собака пронеслась мимо. Розовый поводок вился следом словно веселая змейка.

В небо вспорхнул упущенным букет из шаров, и кто-то попытался ухватить его огненной плетью. Видимо, решил вернуть. Да только не подумал, что в резиновую оболочку закачан ксилений. Оглушительный взрыв прокатился над площадью, а следом раздались ругательства и угрозы убить лихача.

Жандармы тут же поймали бедолагу и потащили к стоявшему неподалеку фургончику.

Чинно прогуливались драгуны, выслеживающие наивных девушек провинциалок. Пару раз я слышал их козырное: «Вашим мамам зять не нужен», и кривился от отвращения.

На высоком сколоченном из струганных досок помосте работники сцены выставляли аппаратуру. Ветер трепал натянутые баннеры с именем певицы и группы, которые собирались выступать. Жирная чайка уселась на стойку и несколько раз с силой ткнула в микрофон клювом.

Наконец я вышел к нужному зданию и отряхнул лацканы пиджака, от налипших на них неведомым образом конфетти. Пробегающий мимо чернявый ребенок попытался было выхватить из моих рук папку с документами. Но получил ловкий пинок под задницу и не останавливаясь скрылся за углом.

— Эх, молодость, — усмехнулся я, вспомнив Мейхэма. И потянул на себя дверь.

Небольшой холл выходил в светлую приемную. Напротив двери расположился тяжелый стол. За ним сидела девушка со смуглой кожей, темными волосами, собранными в узел на затылке, высокой грудью и сильными пальцами, которыми она стучала по механическим клавишам старой печатной машинки. На ее переносице сидели тяжелые очки в роговой оправе. Красная помада четко очертила тонкие губы. Из-под коротких рукавов легкого платья виднелись витиеватые татуировки.

— Вы к кому? — сурово уточнила она, посмотрев на меня поверх стекол.

— К Калинину.

— Фамилия? — она взяла с края блюдца рядом с кофейной чашкой тонкую сигарету и затянулась.

— Карамазов.

— Ясно, — выдохнула она и взяла трубку дискового телефона, набирая три цифры. — Карамазов в приемной… Да… Ясно.

Она ударила трубкой по рычагу и поднялась на ноги, чтобы подойти к двери, с надписью «АК». Короткая юбка позволила рассмотреть рисунки на бедрах и лодыжках девушки.

Девушка приложила ладонь к замку, и он оттаял. Только теперь я понял, что дверь прежде была заморожена.

Секретарша вернулась на свое место и вновь взяла сигарету.

— Чего уставился? Иди.

Я толкнул створки и вошел в кабинет. Именно таким я и представлял вотчину Калинина. Несколько старомодный, уютный с массивной мебелью, стеной, завешенной грамотами, полочкой с наградами и снимками. Единственным, что выбивалось из общей картины, был большой аквариум, в котором лениво плавали крупные красноперые рыбы.

Калинин и Беломорцев уже сидели за столом.

— Проходите, Алексей Юрьевич, — заметив меня в дверях, недовольно произнес Калинин.

— Благодарю.

— Как-то вы не особенно торопились, — Беломорцев закинул в рот мятную конфетку из вазочки, стоявшей в центре стола.

Я пересек комнату и положил на стол бумаги:

— Все образцы заполнены и подписаны.

Калинин взял папку, принялся перебирать документы.

— На месте, на месте, — бормотал Алексей Викторович. — А где… Ага, вот оно. Вроде все.

Он передал бумаги коллеге. И процедура изучения повторилась.

— Поздравляю с первым закрытым делом, Алексей Юрьевич, — сухо поздравил меня Калинин и протянул планшет. — Подпишите копию акта выполненных работ и сумма будет переведена на ваш счет.

Я благодарно кивнул и склонился над планшетом. И от суммы, указанной в файле, у меня отвисла челюсть:

— Двадцать пять тысяч рублей? — удивленно переспросил я.

— Да, налоги и десятина уже уплачена от вашего имени.

— Ошибки нет?

— Вы особо не радуйтесь, — “обнадежил” меня Калинин. — В эту сумму включены расходы по розыску, оплата команды, подготовка к ликвидации хранителя и прочие мелочи, которые съедают большую часть бюджета. Ну и данный объект был признан артефактом первого класса. То есть, как представляющий исключительную опасность для общества. Второй и третий класс стоят на порядок меньше.

Спрашивать о том, кто оплачивает работу секретаря, я благоразумно не стал. И так ясно, что имелось в виду под фразой "оплата команды".

— Кстати, вы нашли “партию”? — уточнил я. — И что было в той самой “партии”?

— Баллоны с газом, который синтезировал объект, — спокойно ответил Беломорцев. — Их вывезли с территории Союза. Скорее всего, в Центральную Америку. Так что этот газ перестал быть нашей с вами проблемой. Что с ним сделают за границей — уже не наша забота.

— Ага, — протянул я. — Ясно. Ну, был рад пообщаться. Но мне пора. Кстати, почему на площади так мало жандармов? Я видел только десяток драгунов.

Беломорцев отвлекся от изучения бумаг и взглянул на меня:

— Вы не смотрите новости, молодой человек? — удивленно спросил он.

— Не успел.

— Напрасно. Надо быть в курсе происходящего в стране и мире. Сегодня, из Дома призрения Николая Чудотворца сбежала группа существ, которые перестали быть людьми.

— А, вот оно что, — протянул я.

Законы в Союзе считались “гуманными”, и для Императора и Синода была важна жизнь каждого подданного. Приговаривать людей к смертной казни, и отправлять их в дома призрения было запрещено. Поэтому приговор суда в таких случаях гласил: “Избавить общество от существа, которое перестало быть человеком”. А существ уже можно было отправлять на виселицу или колесо. Ну и в дома призрения, само собой.

— Какое крыло? — осторожно уточнил я.

— Северное, — хмуро ответил Калинин и я присвистнул. Неудивительно, что вся жандармерия и ищейки подняты по тревоге.

В северном крыле дома призрения содержались особо опасные преступники, признанные душевнобольными. И все они были обладателями Силы. Аристократы или бастарды.

— И много народа сбежало?

— Да кто их там считал? — удивленно поднял брови Беломорцев. — Северный блок был переполнен. Ситуация сейчас такая. Упадок нравов, безбожие и расшатывание устоев. Вот люди и перекидываются в бесноватых. А если бы казначейство выделило финансирование на постройку новых храмов…

— И все об этом знают? — осторожно уточнил я, не желая слушать рассуждения о значимости религиозных построек.

Калинин кивнул:

— Да. Но людей ничем не удержать от празднований. Ни сбежавшими преступниками, ни землетрясениями, ни наводнениями, ни пожарами. Даже чума не остановит! А если бы мы начнем ограничивать свободных людей под защитой закона и Императора…

— Вспыхнет бунт, — закончил я.

Калинин победно посмотрел на Беломорцева и довольно заключил:

— Ну вот. А ты говорил, что у него совсем котелок не варит.

— Не перехвали, — буркнул жрец. — Ладно, Карамазов. Иди. У нас еще много дел.

Я склонился и вышел за дверь.

Секретарша в холле проводила меня равнодушным взглядом. И мне почему-то стало не по себе. Словно в душу закралась странная, необъяснимая тревога. Ее причину я понял, когда вышел на крыльцо.