Валерий Большаков - Диверсант № 1. Наш человек Судоплатов
Наум уныло покивал.
– Только я не поверю, что ты тоскуешь в одиночестве. С кем придешь?
– С Музой! – ухмыльнулся Наум.
– Как-как?
– Муза ее зовут. Муза Малиновская. Я… это… женюсь на ней.
– Ого!
– Да-а… – сказал Эйтингон довольно и спохватился: – Ладно, ты иди, иди…
– Иду, иду…
Лаврентий Павлович был бодр и находился в хорошем настроении.
– Здравствуйте, товарищ Судоплатов, – кивнул нарком. – Имейте в виду, товарищ Сталин уже интересовался вашими подвигами.
– Ну, мы особо не геройствовали…
– А спасение Якова Джугашвили?
– С Яковом Иосифовичем все в порядке?
– Жив-здоров.
– Ну и хорошо…
– И с удачным покушением на Гиммлера я вас тоже поздравляю – немцы просто взбесились! Так что крутите дырочку…
– Я был не один, – заскромничал Судоплатов.
– Ваше донесение о крутом повороте 2-й танковой группы на юг, кажется, подтверждается… Бумаг у вас, конечно же, нет?
– Нет, товарищ нарком. – Поколебавшись, Павел пошел на маленькую хитрость. – Там, в Минске, я допросил кое-кого из генералов, они подтвердили все, о чем я сообщал. Кстати, и Гудериан после подрыва машины был еще жив. Я спросил его о грядущих изменениях, а он сказал, что был против, но приказ о повороте на Киев отдал сам Гитлер. Больше он и слова не мог выговорить. Я пристрелил его. Плюс ко всему бойцы опергруппы, возглавляемой старшим лейтенантом госбезопасности Зуенко, заброшенные в тыл противника, подтверждают эти сведения. Доцент МГУ Кумаченко и преподаватель Института иностранных языков Пивоварова устроились переводчиками при штабе немецкой 3-й танковой дивизии, и мы постоянно получаем от них воистину бесценные сведения.
– Очень хорошо. Вы понимаете, товарищ Судоплатов, насколько они важны, эти сведения?
– Если ими правильно воспользоваться, у нас возникает шанс… пусть не разгромить, но сильно потрепать молодчиков Клейста. И спасти войска Юго-Западного фронта от окружения.
– О, вы начинаете мыслить, как стратег! Что ж… С вашим рапортом я ознакомлюсь позднее, а сейчас хотел бы услышать предложения. Ваша ОМСБОН оказалась очень шустрой. Что вы еще припрятали в рукаве?
– Операцию «Монастырь».
– То есть?
– Стоило бы начать этакую радиоигру с Абвером, чтобы подкидывать немцам дезинформацию. У нас есть толковый агент – Александр Демьянов, кодовое имя – «Гейне». Уже несколько лет подряд им интересуется немецкая разведка – так мы подводим им нашего «живца». Он уже имел дело с немецкими разведчиками и даже получил агентурную кличку «Макс». Я предлагаю переправить «Макса» через линию фронта с легендой, согласно которой он являлся бы эмиссаром антисоветской и прогерманской организации «Престол». Если он добьется доверия руководства Абвера, а он таки добьется, то будет заброшен немцами обратно в СССР, как их агент или резидент. А уж мы поможем «резиденту немецкой разведки» устроиться… ну-у, скажем, младшим офицером связи в Генштаб РККА.
– Однако… – затянул Берия. – Очень интересно. Проработайте операцию подробней и… Я думаю, вы понимаете, что сами и будете руководить ею?
– Я согласен.
– А что еще вы надумали, «отдыхая» под сенью белорусских сосен?
– Гудериан – первый в моем списке. Гиммлер – второй. Следующий – Геринг.
Нарком пристально посмотрел на Павла.
– Удивили, признаться, – проговорил он. – Ну и замах у вас, товарищ Судоплатов!
– Каждый из нас находится на своем месте, там, где он больше всего принесет пользы. У меня лучше всего выходят диверсии…
Берия рассмеялся и сказал дружелюбно:
– Ну, не буду вас больше мучить, товарищ старший майор. На сегодня вы свободны. А завтра прошу не опаздывать.
Покинув «контору», Павел хотел прогуляться, но не выдержал и спустился в метро – станция «Маяковская» была совсем рядом с его домом…
…Командовать 2-й танковой группой, вскорости перекрещенной во 2-ю танковую армию, поставили генерал-полковника Рудольфа Шмидта. К 10 сентября немецкие танки вышли к Конотопу. Перейдя Днепр у Запорожья, 1-я танковая армия Клейста нанесла удар на Полтаву и двинулась навстречу 2-й танковой.
В тот же день советские войска оставили Киев и излучину Днепра, дабы выйти из смыкавшегося кольца окружения. 5, 21, 26 и 37-я советские армии постоянно атаковали конотопскую группу противника, взаимодействуя с Брянским фронтом, и организовали оборонительный рубеж на реке Псел.
По сравнению с «прошлой жизнью» удалось сохранить более полумиллиона бойцов, почти три тысячи орудий, сотню танков. Не погибли, как в тот раз, генералы Кирпонос, Тупиков и прочие, а командующий 5-й армией Потапов не угодил в плен. Все вокруг переживали, а Судоплатов радовался, празднуя еще одну маленькую победу. Он-то знал, как могло бы случиться и как уже однажды происходило…
…Операцию «Монастырь» утвердили, и 15 сентября агент «Гейне», он же «Макс» был переправлен к немцам в районе Гомеля. «В прошлой жизни» агенту Демьянову пришлось несладко – Абвер далеко не сразу поверил, что «Макс» представляет антисоветское подполье. Были тщательные проверки, допросы и даже имитация расстрела. И лишь потом Демьянову «оказали доверие». Пройдя обучение в школе Абвера, «Макс» был заброшен обратно к русским, уже как свой человек. Если все пойдет, как тогда, Демьянов покажется к Новому году. Время пошло…
Операция «Монастырь» была проведена ювелирно, с блеском. Шла захватывающая, тонкая радиоигра с немецкой разведкой, результатом которой стал разгром фашистов под Сталинградом. Осталось дождаться «возвращения резидента». А пока…
Судоплатов нахмурился. Его затея с ликвидацией Геринга получила полное одобрение, вот только… Постучавшись, в кабинет заглянул Эйтингон и зашел.
– Можно?
Павел фыркнул.
– Типично русская привычка – сначала войти, а потом спрашивать разрешения! Садись.
– Придумал, как жирного борова заколоть? – поинтересовался Наум, садясь на стул верхом и складывая руки на спинке.
– Надо с морячками потолковать, чтобы группу высадили с подводной лодки.
– Ух ты! А если заметят?
– Группу?
– Подлодку.
– А зачем ей всплывать? Диверсанты выйдут через торпедные аппараты.
– Здорово… – голос Эйтингона изменился. – Павлуша, как друга прошу… Пошли меня на это дело! Застоялся я тут, засиделся.
– В поле потянуло? – ворчливо сказал Судоплатов.
– В море, – криво усмехнулся Наум.
– Подумаем, – буркнул Павел.
… – В лодку, погружаемся! – скомандовал командир.
Эйтингон вдохнул полной грудью, глянул мельком на смутные тени затемненного Кронштадта, на едва заметную рябь по воде Купеческой гавани и полез в люк. В утробе «Щуки» было тепло – от работы машин и скученности. Влажный воздух припахивал электролитом. На центральном посту было тесно, как в танке. Двое краснофлотцев бдели за штурвалами вертикальных и горизонтальных рулей, у клапанов сидел боцман.
