Александр Бауров - Нойоны. Гроза на востоке
– Птицы, громовые птицы, рухи!
Все уставились вверх, и с восточной стороны города раздались звуки первых разрывов. Адепты ордена бросились в разные стороны, кони Илирвен и Торребора встали на дыбы.
– Быстрее к стене, к стене! Они начали штурм! – кричал старый мастер.
– А Толин?
– Потом, он сам доберется, скорее! – они обуздали коней и понеслись прочь от замка. Монахи, прижимаясь к стенам дворовых построек, не смели двинуться вперед, поглядывая на небо.
На дороге подле ворот остался лишь Гримли. В астрале он решил дотянуться до первого руха, сбить его, но в реальности птица была стремительна и, лишь на мгновение мелькнув в небе, прошла над замком. Юный чародей не мог сосредоточиться, попытался зацепить, но все было тщетно. Следом показалась вторая. Птероптарх-погонщик отстегнул ремень, и бочка с разрывной водой полетела вниз, со свистом набирая скорость. Взрыв – и несколько всадников, возвращавшихся в замок после дневного разъезда, оказались придавлены обломками. Соседний дом наполовину обрушился, мелькнуло пламя, пошел густой сизый дым.
Двадцать птиц бросил в бой Орис. Раньше в схватках с варварами у людей всегда было преимущество в воздухе, теперь все изменилось. Орки с бесноватой радостью сбрасывали бомбы, которые разрушали и поджигали дома, ранили и разрывали на части защитников Карстольда. За спиной многих погонщиков сидели птероптархи-лучники. Стреляли они не очень метко, но защитники в легких доспехах получали ранения и погибали под их огнем. Добровольцы бежали из домов, с перекрестков улиц. Офицеры и гвардейцы силой принуждали их не поддаваться панике. Где-то на западной окраине крепости, около самых ворот, лучники удачно засыпали стрелами одного руха. Серьезно изранив огромную птицу, они заставили орла с жалобным клекотом упасть, не долетев до стены. Туда со всех сторон бросились добровольцы и стражники. Так появились первые пленные орки в этой войне.
На две возвышавшиеся над городом башни центральной цитадели сбросили больше десятка зарядов, но некоторые из них не взорвались, а остальные не принесли серьезного ущерба.
В этот момент один из птероптархов, отстрелявших все бомбы, решил рискнуть – пленить или растерзать зазевавшегося конного рыцаря во дворе, у самых ворот цитадели. Наездник стеганул руха и направил вниз. Орел хищно раскрыл когти, сложил за спиной гигантские крылья. Гримли понял, что птица падает именно на него. Конь дернулся в сторону, но всадник удержался в седле. «Сейчас тот момент, сейчас нужно испробовать, на что я способен», – твердо решил он. Ведь не только яблоки мыслью со стола поднимать!
Гримли вышел в астрал. Небо над ним стало ярко-красным, с черными завихрениями на периферии зрения. Тела птицы и орка на этом фоне казались стремительно приближающимися серебристыми облачками. Гримли протянул астральную руку, прочувствовал мысли врагов. Голова руха была полна зверских инстинктов, да и орк в своем развитии не далеко ушел от животного. Рыцарь попытался усыпить зверя, произнес «сон» на эрафийском языке, на эльфийском – в нескольких наречиях, но ничто не возымело действия. Огромный рух был рядом, птица раскинула крылья, притормаживая падение, и выставила вперед ужасные золотистые когти. Времени практиковаться в магическом искусстве больше не было. Гримли схватил разум птицы и разорвал его в клочья, сам удивляясь простоте и легкости содеянного. На высоте десяти ярдов из ушей гигантского орла хлынула кровь, глаза закатились, и он рухнул на каменную брусчатку двора цитадели. Птероптарх, никак не ожидавший подобного, при ударе вылетел из седла и кубарем откатился к одному из входов в южную башню.
Толин, наблюдавший за битвой из окна, кричал Гримли, чтобы тот скрылся под балконом стоящего рядом здания, как это сделали монахи ордена. Он побежал на выручку к другу, и тут на его глазах юный рыцарь поднял вверх правую руку. На кончиках пальцев Гримли гном заметил яркие белые отблески. Они исчезли в тот миг, когда огромный рух без единого всхлипа или судороги камнем повалился на площадь, как огромное чучело. Орк-погонщик вылетел из седла прямо навстречу гному, и тот недолго думая ударил его коротким топором в бок. Брызнула черная кровь, и мерзкий птероптарх забился в конвульсиях. Но Толину было не до него. Он бросился к Гримли, который чуть не упал с коня, когда прямо перед ним распласталось гигантское крыло руха. Юноша спрыгнул на землю, прикрывая лицо рукой.
– Ну, ты как, живой?!
– В общих чертах, – Гримли утирал нос, пальцы были в крови.
Из-под обломков обрушившегося от попадания бомбы барака вылезли несколько гвардейцев и монахов. Прочие, ожидавшие его приказа перед налетом, также покинули свои убежища и окружили юношу плотным кольцом. Другие бросились помогать своим товарищам, лежавшим на другом конце двора, придавленным балками и битым кирпичом с одной из обвалившихся пристроек у южной башни. К гному и опиравшемуся на него рыцарю подбежал старший монах, совсем недавно рапортовавший на построении.
– Вы великий мастер! Ни я, никто другой в ордене никогда не смогли бы сделать подобное! Вы истинный маг!
– Успокойтесь все, – Гримли осмотрелся. На лицах окружавших был суеверный восторг и благоговение. – Скорее на стену, живее! Это только начало.
Монахи, боязливо обходя тушу огромной птицы, двинулись к воротам.
Гном, поддерживавший Гримли под руки, мгновение колебался, но все же спросил:
– А там, на стене, еще раз так сможешь?
Юноша не знал, как ответить. После сотворения колдовства он чувствовал внутреннюю опустошенность и приятное тепло наслаждения своей силой.
– Смогу. Давай, запрыгивай сзади, мой конь двоих снесет. К воротам!
Он так крепко дал шенкеля своему жеребцу, что гному оставалось только вцепиться в его доспех и молиться Творцу, чтобы не вылететь на каком-нибудь повороте. Гвардейцы оттащили тушу руха к стене башни, снимали вооружение и упряжь, по пути облегчив страдания неудачливого птероптарха. О случившемся было немедленно доложено генералу. Венк был рад, он не ошибся – этот юный колдун действительно превосходил всех, о ком ему когда-либо приходилось слышать.
По пути к восточным воротам Гримли и Толин наблюдали результаты налета. Многие дома горели. Улица постоялых дворов, где прежде останавливались знатные караванщики и все дома имели дорогие цветные окна, была усыпана битым стеклом. Где-то вместо отдельных домов возвышались груды развороченных балок и бревен, с многих крыш осыпалась черепица. Над всей восточной частью поднимался сизый дым и стоял резкий запах гари. На площадке перед воротами собралось тридцать – сорок человек.
Рыцари, конные и важные, гвардейцы в синих мундирах, ополченцы с пиками и дубинами. Незваных гостей ждал жаркий прием: вдоль стен стояли котлы, в них кипятили воду и смолу. По поднятому справа от ворот штандарту они заметили место расположения мастера Торребора. Пробегая сквозь толчею спешащих вверх и вниз защитников, Гримли слышал за спиной: «Это он! Он убил руха одним взглядом! Маг, с нами белый маг!»
После этих слов люди бежали, переносили неподъемные грузы, поднимали стрелы, запасы еды и лекарственных трав с еще большим усердием. Гримли не мог понять, радоваться этому или нет. Ведь хорошо, что одно его присутствие поднимает боевой дух, но с другой стороны, он тоже мог ошибиться, и тогда его поражение может стать поражением всех, а это было недопустимо. Тут друзья продрались-таки сквозь ряды стражей и оказались на самом верхнем ярусе шестидесяти футовых стен.
Вид, открывшийся отсюда, ужаснул обоих. До самого горизонта, до реки, скрывавшейся в лесных холмах, все было черным-черно от орков. Было видно, что задние ряды и колонны еще появлялись и прибывали откуда-то с востока, а передние уже охватывали город с севера.
Они пробились к Торребору. Вокруг было несколько старших офицеров, Илирвен Мей и знаменосец.
– Я слышал, это ты убил того руха над башнями замка? – спросил старый мастер.
– Да, учитель, и я могу больше! Сколько же их тут набежало! Нелегко будет!
– У них четкая организация, колонны, отряды, группы. Строй держат, дистанцию, не смешиваются. Это явно лордаронское влияние. Раньше орки так не ходили…
– А может, у них из нойонов помощники? – спросил Гримли.
– Велес знает. Смотри, я вижу осадные орудия, вон там, у дороги сгрудились. Вон большой таран и, наверное, камнеметы. Но все сложено и к городу не тащат!
Было видно, что пехотинцев оттесняют под стены города, а огромный вал волчьих всадников мерно движется вдоль дороги, также не сворачивая к городу.
– Огры! – заметил кто-то из офицеров. Впереди отрядов простых орков выходили двухсаженные великаны, сплошь закованные в сталь с огромными молотами и палицами в руках.
– Они будут брать ворота, – крикнул Торребор. – Лучники, – указал он стоявшим по соседству офицерам, – сколько у нас человек?
