Мэттью Фаррер - Перекрестный огонь
— Связь с убийцей, который стрелял в вас тогда в Квартале Адептус, — поразмыслив, сказал Барагрий, — и связь с засадами, которые организовали против вас, когда вы прибыли из космоса.
— Попытки замести следы в обоих случаях были довольно-таки хитроумны, — ответила Кальпурния. — Первый убийца подвергся серьезной обработке для того, чтобы в случае поимки или смерти невозможно было вычислить его личность и происхождение. Бригады, устроившие засады, были дезинформированы своим начальством, а оно, в свою очередь, было убито таким образом, который на первый взгляд подтверждал эту ложную информацию, и при этом гарантировал, что бригады не узнают, кто на самом деле стоял за ними. Это ловкий план, и такая ловкость не стыкуется с деятельностью Пятьдесят восьмого прохода.
— Мне кажется, это не так, — заявил Халлиан, глядя на нее. — Инфильтрация в дом Телль-Керлиганов, на мой взгляд, была провернута весьма умело.
— Один случай — попытка саботажа, нацеленная на Экклезиархию, — сказал Дворов, — а другие два — покушения на командующего Адептус Арбитрес. Они достаточно непохожи друг на друга, чтобы мы считали их несвязанными друг с другом.
— Мы это, конечно, еще подтвердим, лорд Халлиан, — вставила Кальпурния. — Я отдала приказы нашим следователям и вериспексам, чтобы они удвоили усилия в розыске тех, кто все это подстроил. Вскоре мы узнаем, кто они такие.
— Именно так, — после паузы согласился Халлиан, по-прежнему глядя на Кальпурнию.
— Закат нас не ждет, — сказал Барагрий, как раз когда она начала чувствовать себя неловко. — Перейдем к следующей причине вашего визита, Арбитрес. Следуйте за мной.
Чем дальше Кальпурния продвигалась по Собору, тем более спокойно и уверенно себя чувствовала. Во многом он сильно отличался от строгих крепостей арбитров: стены покрывали созданные за сотни лет мозаики, фрески, ниши для урн и икон, изображающих жрецов и Сороритас прошлого. Но, когда они покинули тамбур и начали идти по клуатрам, она осознала, что в официальной, значительной атмосфере Собора чувствует себя как дома.
Еще через три тамбура ей удалось ненадолго узреть основное пространство Собора через огромные двойные двери, которые стояли открытыми. Делегация подошла к дверям, чтобы поклониться алтарям и отдать дань уважения, прежде чем начать восхождение к вершине Собора, и этого было достаточно, чтобы Кальпурния преисполнилась благоговения. Здесь не было тесно наставленных скамей или приделов — Собор представлял собой единый огромный простор, чей потолок возносился высоко над перекрестьями желтых лучей, отражающихся вниз из гигантских световых колодцев, снабженных зеркалами.
Два ряда колонн, толщиною больше, чем «Носорог» в длину, тянулись вдоль гигантского помещения, разделяя обширный пол из полированного камня на три части, каждая из которых была достаточно широка, чтоб по ней могла маршировать дивизия арбитров. Концентрические круги ступеней охватывали подножие каждой колонны, будто амфитеатр наоборот. Каменные святые и примархи, стоящие вдоль стен, были столь высоки, что Кальпурнии понадобились бы «кошка» и веревка, чтобы забраться хотя бы на их стопы.
В дальнем конце этого простора, под громадным изображением Императора, выложенным золотым листом на стене, находились четыре алтаря Собора, возвышающиеся точно так же, как их описывал Галимет. Каждый стоял на вершине зиккурата, превосходящего по размерам некоторые часовни, которые доводилось посещать Кальпурнии: Доланитский, Сангвинальный и Торианский алтари бок о бок, и Императорский алтарь, возвышающийся над ними позади. Над каждым алтарем завис мраморный ангел, беззвучно парящий в гравитационном столбе, склонив голову и сложив руки в молитве. Кальпурния поклонилась каждому из них и пробормотала старое ультрамарское благословение на низком готике, после чего шагнула назад и отвернулась. Им предстояло еще несколько часов подниматься по зданию, в то время как дневной свет снаружи начал меркнуть, переходя в густые гидрафурские сумерки.
Это путешествие было отчасти данью вежливости, отчасти консультацией: ни Церковь, ни Арбитрес не могли рисковать безопасностью Вигилии, поэтому Кальпурния и Дворов были намерены удостовериться, что обе организации будут работать в идеальном тандеме. Вместе с Барагрием и Халлианом они миновали один уровень гигантского здания за другим, сопровождаемые сменяющими друг друга Сороритас.
Орден Священной Розы стоял гарнизоном во всех частях Собора, на углу и в конце каждого коридора имелась ниша, где стояла на страже одна из сестер, облаченная в белые доспехи, словно статуя, омытая мягким белым светом и вооруженная болтером. Кальпурнию и Дворова эскортировали через широкие, наполненные эхом клуатры и лабиринты узких коридоров, в которых приходилось идти колонной по одному, мимо огромных витражных стен и крошечных смотровых щелей в толстых крепостных стенах. Кальпурния сняла с пояса минипланшет и стала записывать на него одно имя за другим, стараясь вбить в память имена на случай, если она встретится с ними снова. У каждой из сестер они спрашивали о состоянии гарнизона и безопасности в этой части Собора, а также получали список требований к Арбитрес, которые должны были укомплектовать гарнизон на время мессы. Когда они вышли на террасы, Кальпурния то и дело смотрела вниз, на Месу. Ряды арбитров и сестер, а с ними и толпы верующих, становились все более размытыми и маленькими по мере того, как делегация поднималась к шпилю Собора, а усыпанные искрами света склоны Босфорского улья, уходящие вниз, утопали в густеющих оранжево-черных сумерках. Сестры несли стражу на террасах, стоя на бронестеклянных кругах над гигантскими прожекторами, от которых в небо поднимались колонны бело-голубого сияния, и от этого Сороритас сияли в надвигающейся мгле, словно звезды. Белые и алые знамена, закрепленные на их церемониальных жезлах, развевались и хлопали на вечернем ветру. Наконец, поднявшись через столько этажей, что Кальпурния сбилась со счета, они прошли по узкому зигзагообразному коридору на балкон, откуда уходила единственная перегороженная цепью лестница. Здесь, наверху, дул холодный ветер, а от высоты кружилась голова. Кальпурния отвернулась от края, скорчив гримасу. Ее детство прошло на Иаксе, где высоких зданий было немного, поэтому она не привыкла к высоте.
Сопровождавшая их Сороритас, сестра Иустина, раздала всем небольшие проволочные дужки, бормоча при этом благословения. Кальпурния посмотрела на свой кусок проволоки с маленькими филигранными сферами на концах, а потом увидела, что остальные обматывают их вокруг головы, и последовала их примеру. На мгновение ей стало неприятно, когда эти шарики зашевелились и сами собой попали ей в уши. Окружающие звуки приобрели металлический оттенок, но не утратили ясности.
— Технотаинство от наших соратников из Адептус Механикус, — пояснил Леандро, когда сестра Иустина убрала цепь на лестнице и жестом позвала их за собой. — Они отфильтровывают некоторые звуки, а некоторые пропускают. Скоро увидите, зачем это надо.
И с этими словами они вышли с лестницы на высочайшую платформу на шпиле Собора. Они находились в огромной галерее длиной в двести метров, вдоль которой тянулись гигантские открытые арки, и сквозь них пламенел гидрафурский закат. Отсюда Кальпурния могла разглядеть даже вершину дворца Монократа и усыпанную огнями равнину, простирающуюся за ним. Она повернулась и увидела ряды безмолвных гор, расходящиеся клином и исчезающие в наступающей ночи. Высота внезапно перестала беспокоить ее, и она почувствовала себя почти невесомой.
— Мои Арбитрес, — голос Халлиана Кальфус-Меделла вернул ее обратно на землю. Она повернулась к нему лицом. Лорд казался черным силуэтом на фоне огненно-опалового неба в арке, выходящей на запад. Стражник-сервитор, должно быть, ждал его здесь, и теперь он возвышался рядом, как громадное чудовищное пятно.
— Мы идеально рассчитали время, и ваше присутствие здесь, уважаемая арбитр Кальпурния, большая честь и радость для меня. Есть одна вещь, что я с нетерпением ждал показать вам, в некоем роде представить вам великолепие моего родного мира. Я думаю, вы этого заслуживаете. Очень рад вашему присутствию здесь.
Голос у него был мягче, чем когда он говорил с Кальпурнией раньше. Он взял ее под локоть, чтобы провести к арке за их спинами — она напряглась от такой фамильярности, но увидела краем глаза, что Дворов быстро помотал головой, как бы говоря «не возражайте».
Она стерпела, чтобы Халлиан отвел ее в восточный конец галереи, к арке, которая выходила на Месу; с этой стороны шпиля не было никаких ярусов, только практически отвесная стена. Ночь окончательно вступала в свои права, и яркое освещенная площадь уже превратилась в отдаленное размытое световое пятно. Кальпурния осознала, что людей стало куда больше, чем было в тех толпах, стоявших у ворот во время ее прибытия.
