Мэттью Фаррер - Наследие
— Все под контролем, — пробормотал он Кьоргу сквозь топот и лязг сапог Арбитрес, которые начали расходиться по палубе и всему кораблю.
— То есть?
— Я со всем разобрался. Я знал, что смогу найти способ уравновесить их преимущество.
— Д'Лесте, о чем конкретно ты пытаешься сказать?
Кьорг оглянулся через плечо: к ним приближались Занти, Халпандер и Тразелли. Д'Лесте сделал им жест, и маленькая группа отошла с пути потока мрачных арбитраторов.
— Диобанн! — быстро сказал Д'Лесте довольным шепотом. — Что бы ни случилось со старым чудилой, я думаю, что тот поддельный образец крови, который он с собой увез, не принес нам особой пользы. Конечно, еще должен быть другой образец от Варрона, но тут нам помогли варп-бури. Он задержался и, как я думаю…
— Он задержался и теперь все равно не нужен, — перебила Занти. — Потому что в последние несколько дней этим Механикус что-то ударило в голову, и они ничего не собираются делать. Не будет никакого анализа крови и едва ли будет анализ тканей, к которому мы готовились, что для нас, что для наследника. Обман Диобанна, возможно, и не сработал, но мне кажется, что он каким-то образом настолько все взбаламутил там, внизу, что это сыграло нам на руку.
— Но все-таки, — вставил Кьорг, с удовольствием глядя на удрученное лицо апотекария, — с чем же именно ты разобрался, Д'Лесте?
— Я использовал некоторые из твоих ресурсов, Кьорг, — ответил Д'Лесте с таким же сарказмом. Кьорг попытался сделать вид, что знал, что Д'Лесте отдавал приказы его людям. — Было не так уж сложно выяснить, когда прибыл корабль, везущий кровь Варрона, и где он пришвартован. Он влетел прямиком в систему и выгрузился на самом Кольце, не знаю уж, у кого были такие связи, чтобы это провернуть, но нам бы тоже стоило ими обзавестись, — Д'Лесте говорил все громче, снова приходя в возбуждение. — Я нашел в ведомстве Кьорга всевозможные контакты и без проблем добрался до агента, который мог бы передвигаться по Кольцу.
— Думаю, мы понимаем, к чему ты клонишь, Д'Лесте. Ты позаботился о прикрытии, — Тразелли многозначительно кивнул в сторону Арбитрес, которые расхаживали по остальной части помещения. Никто их, судя по всему, не услышал, но Д'Лесте понял смысл и понизил голос.
— Все, что я хотел сообщить: я удостоверился, что одна конкретная возможность, представляющая собой вероятную, хотя и малую угрозу, теперь отрезана. Я собираюсь проинформировать об этом Гайта и Бехайю, когда они закончат разговаривать с, э, командующим.
— Есть идея получше, — сказала Занти. — Ты отправишься к постели наследника и как можно лучше удостоверишься, что он доживет до слушания. Все это устранение вероятных угроз ни к чему, если наш претендент будет мертв к тому времени, как мы туда заявимся.
Пристыженный Д'Лесте прикоснулся рукой к своей шапочке и заторопился прочь.
— Что случится, если он умрет?
Кьорг предполагал, что даже если Петрона не восстановится после обработки, он, по меньшей мере, еще сможет участвовать в слушании.
— Тогда будем импровизировать, — ответил ему Тразелли. — Насколько мы можем сказать, Варрон притянул на свою сторону довольно большой синдикат, и у него слишком мощная поддержка, чтобы мы могли его приручить. Может быть, нам придется так или иначе забрать его силой и каким-то образом лишить его этой поддержки. У нас с Занти есть планы насчет этого. Возможно, и тебе стоит подумать, есть ли у тебя хоть какая-то возможность помочь.
— Разумеется, коллега, — с поклоном сказал Кьорг, игнорируя открытое оскорбление. — Все сводится к тому, чтобы победивший наследник оказался в правильных руках. Фактически, я собираюсь сей же миг приступить к преследованию этой цели.
Он ушел. Его разум напряженно работал, и он едва замечал отряды арбитраторов, наводнивших залы и палубы «Обещания». У него было мало времени. До слушания осталось недолго, совсем недолго.
Дромон «Дротик Омикрона», на пути к Галате, Гидрафур
Прибытие было совсем не таким, как в мечтах Варрона Фракса.
Раньше он представлял себе, как полетит в Августеум в роскошном челноке, как он будет идти по улицам квартала Адептус под руку с женой, а впереди будет бежать их сын, как по дороге они будут любоваться минаретами дворца Монократа и величественным шпилем Собора. Они предстали бы перед Арбитрес, как когда-то его отец, как на одной из гигантских картин в его поместье на Гунарво. Она изображала Хойона Фракса в луче золотого света, падающем из высокого окна; он стоял благородным профилем к зрителю, возложив одну руку на хрустальный купол, под которым лежала раскрытая книга хартии.
Реальность нисколько не походила на эту фантазию. Он огляделся — вокруг был длинный узкий пассажирский отсек дромона, который выслали за ними Адептус Министорум. Всего четыре метра шириной, в два уровня высотой, за стенами — обычные лестницы, ведущие к внешним галереям, окна которых выходили обратно на пассажирскую палубу. Обстановка состояла в основном из скамей вдоль стен — помещение больше походило на переулок между зданиями, чем на комнату на борту космического корабля. В рециркулированном воздухе сохранялась небольшая примесь благовоний, оставшихся от священников и Сестер, предыдущих пассажиров дромона.
Их присутствие поначалу казалось подлинным благословением, миссией милосердия. По краям многих систем кружили миссионерские суда, готовые исцелить и духовно поддержать экипажи прибывающих кораблей, которые претерпели тяжелый варп-переход, и Варрон был очень рад встретить здесь один из них.
Когда на борт взошел толстый священник, который обратился к нему по имени, Варрон удивился, но не встревожился. Однако он почувствовал холод, когда за священником проследовала сестра-палатина с зоркими глазами и выбритой головой, и он увидел под ее пурпурно-черной мантией пистолет того же металлически-серого цвета, что аквила на ее шее и цепь вокруг талии, говорящая о статусе. Отправляясь на суд Гидрафура, он не взял с собой жену и ребенка — Ксана лишь сказала ему «Исполни свой долг, муж мой, я горжусь тобой», Дрейдер обнял его, а потом Сестры эскортировали его прочь.
Теперь он с подавленным видом сидел в конце пассажирского отделения рядом с Рикой. Поодаль расположилась Домаса, молчаливая и сгорбленная. В начале этого перелета он впервые увидел ее по-настоящему испуганной. Из-за Сороритас и их мрачной репутации касательно отношения к мутантам, включая и навигаторов, она натянула капюшон на голову и опустила рукава, так что под красно-коричнево-черной тканью практически ничего не было видно. Она выглядела так, словно молилась, но, как подумал Варрон, она скорее сожалела о том, что оставила Черрика на борту «Ганн-Люктиса».
— Домаса, — прошипел Варрон, но не получил ответа. Он придвинулся ближе. — Домаса!
Капюшон медленно повернулся к нему.
— Заткнись, Варрон, я думаю.
— О чем?
— О том, как мы сможем справиться с этой ситуацией, безмозглое ты ничтожество. Я не могу поверить, что раньше не возникало такой проблемы, однако такое наверняка случалось, потому что хартия все еще в ходу, но я недостаточно знаю историю, чтобы знать это наверняка, поэтому мне приходится импровизировать. Если ты не можешь добавить ничего полезного, то вот тебе мое сердечное соизволение поживее оставить меня в покое.
Варрон не слышал никаких известий о Йиморе, но видел, что Домаса с пугающей скоростью восстановилась после варп-путешествия, и эту Домасу он едва ли мог узнать. Не та любезная и утонченная аристократка, которая приехала к нему на Гунарво, и не та больная и истощенная женщина, которую он видел в путешествии. Это, как он предполагал, была та самая Домаса Дорел, которая жила под первыми двумя личинами — сплошная сталь и яд.
— В смысле, Министорум? Я помню, как мой отец однажды перевозил для них реликвии, когда я был очень юн. Мы влетели в военную зону в Офидианском секторе, куда не могли проникнуть санкционированные торговцы, и привезли на Авиньор камни из какого-то старого храма, чтобы из них сделали алтари. Это все, о чем я знаю.
— И тогда они не попытались их похитить, по крайней мере, таким образом, который был бы очевиден для ребенка. Это значит, что, скорее всего, не было никаких достаточно свежих стычек, чтобы получился нормальный прецедент.
Домаса говорила, почти не обращаясь к нему, так, как люди, перебирающие в голове идеи, порой используют в качестве символического слушателя ребенка или домашнее животное.
— Ну что ж. Если б они были так уверены насчет хартии, то не стали бы приезжать за нами, а просто забрали бы ее. Если они здесь, с нами, значит, они считают, что мы им понадобимся. И это значит, что мы можем вынудить их на переговоры. А если они пойдут на переговоры… — Домаса глубоко и удовлетворенно вздохнула, — тогда они и не поймут, что произошло. По крайней мере, до тех пор, пока мы не окажемся с этой штукой на безопасном расстоянии, я так думаю, — она бросила взгляд на Варрона и пожала плечами, скорее про себя, чем для него. — Мне придется и дальше импровизировать, но это ничего. В этой кучке набожных монастырских обезьянок нет ничего такого, с чем я не справлюсь. И я получила известия, что этот дурацкий фальшивый наследник, которого выдвинула команда флотилии, может даже испустить дух, пока суд да дело. Они в панике, и это хорошо. Вот только ты, Варрон, запомни, что тебе нельзя и пытаться что-то с ними затеять. Не забывай, где твои жена и сын, и что Черрик там, вместе с ними.
