Майкл Стэкпол - Призрак войны
Моя постель была разобрана, покрывала отброшены, две подушки положены одна на другую и сохранился четкий отпечаток тела, возлежавшего на них. Снедаемый любопытством, я прижал руку к матрасу, но постель была холодной. Я не нашёл коротких рыжих волос на по-душке, но, все равно решил, что очертания должны подойти Элль. Меня заставило задуматься, почему она ожидала меня, лежа в постели, и ни один из пришедших мне на ум ответов не подходил полностью, разве что она хотела отвлечь моё внимание и заставить не думать о том, о чем мне подумать следовало.
Мои ранние подозрения, что Элль была человеком Рейса в ПЭФ, разрушились. Рейс предоставил Джанелле исчерпывающий перечень своих агентов в той операции и Элль среди них не значилась. Её побег с Хелен и появление на Басолте с Цыганом говорили, что они сработались как команда и возможно работали вместе уже очень долгое время.
На Хелен она косила под крутую, но здесь она сбросила эту маску. Я не знал почему, но может быть потому, что, как ей было известно, со мной этот номер не прошёл бы, а многие другие среди наёмников Цыгана цепляли бы её при возможности. Чем больше я над этим думал, тем более разумной казалась мне эта версия. Хотя большинство воинов были вполне склонны признавать равноценность женщин в бою, женщины – равно как и мужчины, не являвшиеся воинами, считались низшими существами и не удостаивались внимания.
А раз она хотела, чтобы на неё не обращали внимания, за ней нужно было следить пристальней всего.
Зевая и ощущая полный желудок, я запер дверь, стянул с себя одежду и скользнул в кровать.
Я вытянулся, разрушая отпечаток, оставленный Элль на кровати, и быстро заснул. Бушевавшая за окном гроза плавно вписалась в мои сны, превратившись из естественного явления в неестественные видения и грохот войны, но я как-то сумел все это дело проспать.
Рассвет на следующее утро выдался ярким. Ярость бури полностью истощилась, тучи развеялись и в городе зашевелились рабочие бригады, быстро устранявшие повреждения, причиненные ураганом. Я принял душ, причесался и вышел на улицу, немного понаблюдал за рабочими и нашёл небольшой семейный ресторанчик, где принял достаточно жиров и консервантов, чтобы сохранить физическую форму, достаточную для пилотирования меха до возраста Виктора. Эта мысль вызвала у меня улыбку, которую мне вернула официантка вместе с ещё одной чашечкой кофе и счетом.
Я прошвырнулся по городу, в уме отмечая новые цели и, надо сказать, нашёл их немало. Из-за гроз большая часть силовых и связных кабелей была заглублена в грунт, но распределительные коробки торчали везде. Если бы у меня были полные карманы пластиковой взрывчатки и детонаторов, я мог бы лишить связи пол-Манвиля просто за одну прогулку.
Глядя на людей, сновавших вокруг по магазинам или шедших на работу или с работы, я видел много счастливых лиц и слышал много смеха. Это были хорошие люди. Вероятно, они добросовестно работали, любили своих друзей и соседей и хорошо относились к животным.
У них была неплохая жизнь.
А если мой план начнет действовать, всё это изменится.
Я знал, что мой план сработает, и это очень меня напрягало. Я чувствовал раздражение, так как мне было известно, что способа защититься от подобного наступления нет. Вообще-то это не совсем так, способ был: не давать врагу причины нападать. Если ни у кого не будет причин для недовольства, никто не будет подаваться в террористы. В данном случае причиной для недовольства служила персональная неудовлетворенность жажды власти и денег. Хотя многие мечтают о власти и деньгах, лишь у немногих их настолько много, чтобы затеять революцию с целью получить ещё больше.
Если имелась террористическая группа, решительно настроенная действовать, от малозатратного терроризма не было спасения. По мере того, как правительство будет вооружаться все новыми инструментами борьбы с террористами, оно будет всё больше лишать население их личных прав и свобод, только подхлестывая волну недовольства. Если кто-то подошедший к черте законности своих действий, вроде Нимейера, так и не сможет её переступить, ему должно чертовски повезти, чтобы он смог остановить террористов.
Малозатратный терроризм, кроме того, бил по противнику и корпорациям в ту болевую точку, которую они по-настоящему чувствовали: кошелек. Слишком часто людей классифицируют как потребителей или избирателей и не обращают на них внимания. Комстарки или стоуны, с другой стороны, хорошо заметны в балансовых ведомостях и определяют биржевые курсы и премии. Как только эти цифры начинают падать, появляется угроза потерять насиженные кресла и, стало быть, нужно принимать меры. Корпорации будут снижать убытки так, как смогут, вне зависимости от того, будет это этичным или нет. Некоторые, возможно, пойдут на найм большего числа охраны для защиты своей собственности, но если мы дадим им более экономичную возможность откупиться и избежать лишних затрат, то они сделают по-нашему.
Я напряженно размышлял, пока шёл. Кампания низкоуровневого терроризма свергнет династию Джермейнов. Это может занять несколько месяцев, но их правительство свалится и Эмблин получит возможность стать на их место. Он будет счастлив и, кто знает, может быть даже окажется хорошим правителем для Басолта. Я на это сильно надеялся, так как Джермейны уже были, можно сказать, в прошлом.
Конечно, то, что именно Эмблин возьмет власть, обуславливается тем, что он должен быть боссом Цыгана. Мне нужно будет найти этому подтверждение. Его победа, однако, не будет полностью соответствовать полученным мною директивам сохранять устойчивость власти, если конечно, Джермейны не являются абсолютно неустойчивыми. Это тоже нужно будет проверить.
Моя прогулка провела меня по всему Манвилю. Я перекусил в ультрамодном ресторанчике на первом этаже высочайшего здания города. Люди вокруг меня говорили об инвестициях, акциях, деньгах, политике и, конечно, сексе. Люди могут проговориться в публичном месте обо всем, считая свою беседу частной и даже не задумываясь, что человек в соседней кабинке на самом деле сидит ближе к ним, чем собеседник. Обычные разговоры, кто что с кем вытворяет и при этом муж совершенно не в курсе. Несмотря на обыденность подобных разговоров и то, что я слышал подобные вещи миллион раз, это одна из вещей, придающих моей работе очарование.
Опять же, становились очевидными все больше трещин в общественной структуре. Почему-то для мужчины считалось более скандальным отправиться в бордель, расположенный в дракском районе города, чем посетить сеанс «массажа» в каком-нибудь дешевом притоне в дэвионистском пригороде вниз по реке. Люди, способные на такие вещи, были, как гласили шёпотом, страшно вульгарными и готовыми совокупляться со всем, что шевелится. Ироничное замечание одного из не таких разборчивых собеседников, что он, мол, тоже готов так унизиться, не произвело никакого впечатления, но говорившие сумели виртуозно лишить всяких человеческих черт людей, ещё шесть месяцев назад бывших их товарищами и друзьями.
Поев, я продолжил слоняться по городу. Я зашёл в книжный магазин и скачал себе в наладонник кое-что почитать. Обычное туристическое чтиво: местный атлас, достопримечательности и прочие данные оформленные в виде альманаха. К этому я добавил неофициальную биографию Эмблина, такие же для Джермейнов, и перечень местных благотворительных организаций вместе с описанием их деятельности.
Ко второй половине дня я вернулся к себе в гостиницу и обнаружил посетителя, правда, на этот раз не в номере. Когда я ждал лифт, из бара выскочила Элль и улыбнулась мне. Я поприветствовал её кивком.
– Вчера ночью я согрел твоё любимое место.
Её улыбка стала шире.
– Если б мне можно было улизнуть.
– И правда, тогда бы тебе не пришлось ждать в баре.
Улыбка Элль немного ослабела.
– О, я не думаю, что ты разрешил бы Цыгану ждать вместе со мной.
– Нет, конечно. – Я глянул назад в бар. – Пойдем?
Она не стала брать меня под руку, но постоянно ко мне прижималась, что я нашёл очень отвлекающим, чего, я уверен, она и добивалась. Мы прошли через вестибюль в бар, элегантно отделанный красным деревом и коричневой кожей. Остальная часть гостиницы постарела даже больше, чем можно было ожидать за столетие, но бар просто потемнел и пропитался атмосферой, которой я наслаждался.
Цыган, неприметно облачившийся в черные пиджак и брюки, белую рубашку и черные туф-ли, поднял бокал со столика в углу, приветствуя нас. Я пропустил Элль вперед к столику и с удовольствием понаблюдал за тем, как она идет в своём темно-зелёном платье. Ткань немного блестела, шелковисто, но не кричаще. Поясок из золотых звеньев шёл к её браслету и сережкам и даже узору на каблуках её туфель, похожему на золотую цепочку.
Я сел напротив Цыгана, спиной к помещению. Элль села между нами, справа от меня, прижав своё левое колено к моей ноге. Когда подошла официантка, я глянул на барную стойку и не узнал ни одной марки из их виски, поэтому я заказал «Дайамонд Негро».
