Петер Фехервари - Каста огня
«Хотя, чисто технически, зомби не принадлежат синекожим, — сообразил арканец. — Наверное, парни-шестеренки до сих пор тянут за ниточки».
Сервиторы не были единственными пережитками прошлого в комплексе. Кроме них, тут обреталась целая куча жрецов Механикус, включая аж целого магоса, которых поддерживала армия техногвардейцев — Альварес называл их «скитариями». Аугментированные здоровяки составляли постоянный гарнизон буровой платформы, в отличие от команд янычаров, просто тренировавшихся в этом районе. Поначалу Клэйборн удивился, узнав, что всех скитариев рекрутируют из аборигенов Федры, но, учитывая возраст Диадемы, решение было совершенно естественным. Изначально охранявшие комплекс солдаты-иномиряне давно уже умерли, и жрецы вынужденно набирали — или, что более вероятно, захватывали — новых бойцов на месте.
Конечно, у самих шестеренок всё было по-другому. Механикус обладали знаниями, способными сделать их практически бессмертными, хотя и расплачивались за долгую жизнь полной утратой человеческого облика. После столетий беспощадных аугментаций магос Каул и его дружки могли как угодно выглядеть под просторными красными рясами, и Жук сомневался, что их до сих пор можно называть людьми.
Я по-прежнему не понимаю, что за дела с этим местом. Чем парни-шестеренки занимались тут целыми столетиями? Застряли тут, когда выдохлось первое умиротворение планеты, или захотели остаться? А что они поделывают сейчас? Работают рука об руку с тау, или сидят на положении почетных рабов, как и все мы?
Взбираясь на пирс, Клэйборн понял, что ещё далек от раскрытия тайны Диадемы. Возможно, она никогда ему не поддастся.
— Субъект-11 упорно продолжает пассивное противодействие моим попыткам добиться взаимопонимания. Следуя врожденным моделям поведения, он скрывается за барьером атавистической враждебности, — пор’о Дал’ит Сейшин сделал паузу, чтобы собраться с мыслями, и странно человеческим жестом сложил пальцы «домиком». — Данный субъект представляет собой крайне озадачивающий, но вместе с тем интригующий парадокс.
Посланник касты воды тау, который сидел, скрестив ноги, на мягком куполе парящего тронного дрона, напоминал мистика, погруженного в какую-то глубокую медитацию. Изможденное тело о’Сейшина окутывали лазурные одеяния из переливающегося шелка, которые переходили в твердый воротник с высокой тыльной частью. Хотя лицо посланника казалось всего лишь костяным клином, обернутым в серый пергамент, черные глаза на нем сияли решимостью.
В свои восемьдесят три пор’о был глубоким стариком, прожившим намного дольше, чем было отпущено природой представителям его расы — всё благодаря омолаживающим технологиям магоса Каула. Несомненно, более ортодоксальные коллеги о’Сейшина могли бы не одобрить подобное искусственное долголетие, но сам он твердо знал, что это ради Высшего Блага. Престарелый тау видел, как зарождалась головоломка войны на Фи’драа, и собирался дожить до её логического завершения. Правда, если события будут развиваться в соответствии с планом, ждать придется ещё очень долго.
— Как я утверждал ранее, гуэ’ла подвержены расовой склонности к глубоким психозам, — продолжил о’Сейшин. — В дальнейшем я собираюсь исходить из гипотезы о том, что болезнетворные грибковые организмы, загрязняющие атмосферу планеты, способны вызвать психотропную реакцию у особо эмоциональных личностей…
Раздался звонок в дверь, и посланник вздохнул.
— Отложить запись, — приказал он инфодрону и обернулся. — Войдите.
Покрытая шрамами женщина-воин, появившаяся на пороге, почти незаметно склонила голову. Неуважительное поведение для тау её ранга: да, она была ветераном касты огня, но о’Сейшин достиг высшего чина среди водников. Пусть в их обществе не существовало предубеждения против нижестоящих, необходимо было уважать опыт старших и повиноваться им. В отсутствии высокопоставленного воина огня, посланник начальствовал над посетительницей.
— Вы меня вызывали, о’Сейшин, — утвердительно произнесла Джи’каара, с дерзкой фамильярностью используя его личное имя.
— Совершенно верно, шас’уи, — отозвался посланник, отвечая совершенной учтивостью на её неуважение. — К сожалению, ваш запрос о переводе в подразделение, действующее на передовой, был отклонен. По-видимому, причина отказа кроется в великолепных результатах, достигнутых вами при обучении новобранцев гуэ’ла. Ваши умения слишком ценны, чтобы рисковать ими.
«И тебе лучше всего оставаться там, где я могу наблюдать за тобой», — подумал о’Сейшин.
— Я — воин, — с горечью произнесла женщина. — Я рождена сражаться.
— Поправлю: вы рождены служить Высшему Благу, — ровным голосом ответил посланник. — И в настоящее время Высшее Благо требует, чтобы вы тренировали достойных янычар.
Ноздри о’Сейшина вздрогнули в том, что у тау сходило за улыбку.
— Впрочем, у меня есть для вас и хорошие новости. Ваши достижения были замечены шас’элем, и он одобрил ваше повышение в звании, шас’вре Джи’каара.
— А что насчет моего запроса о встрече с шас’элем? — в голосе женщины не было и намека на благодарность, и посланник нахмурился, всё же потеряв терпение от такой наглости.
— Обрабатывается, — сказал о’Сейшин, — но исполняющий обязанности командующего обременен многочисленными и тягостными задачами. Будьте уверены, он вызовет вас в надлежащее время.
— Прошло много ротаа с того момента, как я доложила о предательстве гуэ’ла в Раковине, — не отступала Джи’каара. — Я принесла клятву последствий своим товарищам, когда они умирали.
— Шас’эль Аавал извещен о вашем беспокойстве. А пока примите к сведению, шас’вре, что я запросил для вас боескафандр XV-8.
— В этом нет необходи… — начала она.
— В этом есть необходимость! — рявкнул посланник. — Согласно личному делу, вы обучены владению БСК, а с этого момента являетесь старшим по званию воином огня в Диадеме. Вы должны быть готовы к любому повороту событий.
Взглянув на хронолог инфодрона, о’Сейшин увидел, что близится время очередной беседы с Субъектом-11.
— К сожалению, вынужден прервать наш разговор, шас’вре. На меня тоже возложены разнообразные обязанности в служении Высшему Благу.
— Не, друг Жук, ты так и не врубаешься. Высшее Благо по-другому работает, — настаивал Альварес. — Это нечто новое, парень, нечто лучшее, чем брехня, которую доны и падре втюхивали нам целую вечность.
— Да я понимаю, но на пехтуру, вроде нас с тобой, всем точно так же наплевать, — ответил Клэйборн. — Конечно, эти парни-тау нормально с нами обращаются — уж точно лучше, чем патриции у меня на родине, — но это не значит, что чужаки о нас заботятся.
— Они вернули мне голос, друг, — Рикардо постучал пальцем по шрамам на шее. Это была старая рана и любимый аргумент верзантского дезертира. — Я ведь рассказывал, как тот псих-комиссар реально жестко двинул мне, помнишь? Так зачем же тау собрали меня по кусочкам, если им наплевать?
Со стороны других янычар Гармонии, которые собрались в спальном помещении казармы, донеслось согласное бормотание. Мистер Рыбка явно забеспокоился, а Ортега предостерегающе взглянул на Жука, но арканец не обратил на них внимания, слишком раздраженный, чтобы отступить.
— Они тебя починили, потому что ты хороший солдат, — возразил Клейборн. — Ты им полезен, но остаешься просто шестеренкой Большой Машины, точь-в-точь как в Империуме.
— Не, друг Жук, тут речь идет о совсем другой машине, — произнес Альварес. — Конечно, я шестеренка, но и воины огня — шестеренки, и водные говоруны, и даже сами эфирные. Понимаешь, мы все тут вместе, каждый делает частичку общего дела ради Высшего Блага. И мы здесь потому, что верим в это, а не потому, что какой-то двинутый пендехо в черной коже приставил нам пушку к затылку.
— И чужаки не судят человека по крови, — влез Эстрада, многозначительно кивая в сторону тучного верзантца, развалившегося на койке. — Иначе жирный Олим до сих пор всеми бы тут командовал.
— Точняк! — яростно закивал Рикардо. — Тау вознаграждают людей по их способностям, а не за то, что они родились в нужном клане.
— Но к самим-то тау это не относится! — победно заявил Жук. Увидев непонимающие взгляды, он продолжил. — Я хочу сказать, для них всё определяется при рождении, верно? Тау, который родился воином, не позволят ничего строить, тот, что родился строителем, не сможет сражаться, как бы он ни истерил. Касты — это тюрьмы, из которых чужаки не могут сбежать.
— А с чего вдруг воин захочет что-то строить? — до Эстрады, похоже, действительно не дошло.
