Кирилл Алейников - История оборотня
Николаев съехал по стене на пол. Он тяжело дышал, из глаз струился зеленый туман. Растирая руками посиневшую шею, он скорчил гримасу, как мне показалось, боли, но на самом деле Ирикон стал трансформироваться. Затрещали швы костюма, лопнул галстук, разъехались ботинки, и через какие-то полторы секунды депутат превратился в крупного чёрного зверя, который с ревом кинулся на ощетинившегося пулеметами Диерса. Завязалась ожесточенная схватка, охотник выронил оружие, вынужденный защищаться обеими руками от клацающих челюстей оборотня.
Воспользовавшись моментом, я выглянул в дверной проем и обомлел от ужаса: в коридоре одно на другом лежало не менее дюжины изрешеченных человеческих тел. Диерс потрудился на славу, черт бы его подрал!..
Клубок рычащих, бьющихся в смертельном бою противников метался по кабинету, круша всё на своем пути. Ирикону удалось несколько раз свалить Диерса с ног и даже вырвать солидный кусок мяса их живота противника, но тот казался непобедимым. Каждый раз он вскакивал вновь и нещадно лупил антрацитового зверя всем, что подвернется, выполнял сложнейшие акробатические трюки. Я не мог безучастно смотреть, как убивают босса; кровь вскипела, сердце застучало с частотой автоматных выстрелов. Спина моя выгнулась, пальцы судорожно заскребли паркетный пол. Чувствуя, как тело начинает болезненно меняться, я со всё больше увеличивающимся углом обзора видел, как Диерс нанес серию особенно мощных и сокрушительных ударов ногами, завалил Ирикона на бок, а затем, к величайшему моему недоумению, нечеловеческим рывком вгрызся в горло оборотню. Ирикон попытался высвободиться, но лишь беспомощно бился в агонии под могучими руками... вампира.
Теперь до меня дошел смысл сказанной Диерсом накануне фразы «damned for twice», то есть «дважды проклятый». Охотник оказался вампиром, присягнувшим Свету, этим объяснялась невероятная сила и ловкость в бою с вожаком стаи.
Я почувствовал, как разум отделился от тела, и прыгнул вперёд. Пасть Диерса с окровавленными губами и клыками, сверкнувшими в свете электрических ламп, распахнулась мне навстречу. Вампир шипел. Его огромные глаза пылали огнём крематория, брови скрылись в клубах зеленого дыма. Когда я готов был вцепиться в него и рвать, рвать, рвать когтями и зубами, Диерс вдруг исчез. Иными словами, мне показалось, что он исчез, но на деле вампир выстрелил своё тело вверх, и пока я пытался сообразить, что к чему, обрушился на спину. Сильнейший удар прижал меня к полу, затем не менее сильный пинок под дых подвесил меня в воздухе, и пока лапы перебирали пороховой дым, Диерс ударом колено подбросил меня к самому потолку, после чего ногой с разворотом отшвырнул к стеллажу с книгами. Услышав множественный хруст собственных костей, я вместе с книгами повалился на пол. Боль была жуткая, так что сознание, претерпевшее наравне с телом полный метаморфоз, затмилось.
Обнаружил я себя уже перекинувшимся в человеческий облик. Ещё я подметил, что кроме почти мертвого Ирикона, нависшего над ним вампира и, собственно, меня в разгромленном кабинете появилось новое действующее лицо.
С ужасом я осознал, что это Ксио...
Девушка открыла огонь из двух пистолетов и прыгнула высоким сальто вперед. В полёте она превратилась в угольную бесхвостую пантеру, сбросила одежду и сшибла Диерса. Прокатившись по паркету, они разметали в щепки декоративный журнальный столик и большую кадку с развесистым растением. Ксио почти удалось добраться до горла вампира, но Диерс был сильнее. Скинув с себя извивающуюся пантеру, он прыгнул, оттолкнувшись руками от засыпанного землей паркета, прижал Ксио коленом прямо к груди Ирикона и несколько раз в яростном остервенении приложился здоровенным кулаком к её рычащей морде.
Превозмогая боль, я дотянулся до пистолета, и когда вампир разинул пасть, чтобы впиться в затихшее тело пантеры, выстрелил. Глаз и трясущаяся рука подвели меня — пуля вместо головы угодила чуть ниже ключицы охотника. Вампира отшвырнуло в сторону, но он быстро вскочил и прожег меня ненавидящим взглядом.
— Не тронь... её, — вырвался хрип из моей глотки.
Двумя «Спектрами» походное снаряжение охотника не ограничивалось. Выхватив из-за спины пистолет, он широко раздвинул ноги и с презрительным «fucking piece of shit!»[34] выстрелил три раза подряд.
Я слышал три сухих щелчка, три пули прошили мое тело насквозь: одна вошла в живот, вторая — ниже, в таз, третья перебила колено. Успев осознать, что, к величайшему сожалению, «Глок» заклинило после первого же выстрела, я провалился в разверзнувшуюся в орошенном кровью паркете тёмную бездну...
Из небытия меня вырвала кошмарная боль, пламенем пожирающая тело. Я протяжно застонал, нашел в себе силы открыть глаза. Оказалось, я лежу на заднем сиденье собственной машины, которая с огромной скоростью несётся невесть куда. За рулем был Диерс.
— Очнулся, волчара? — покосился вампир в зеркало заднего обзора, настроенное против обыкновения не на дорогу, а на меня.
— Ты чёртов подонок! — с трудом выжал я три слова, спровоцировав очередную волну агонии в переломанных костях и кровоточащих пулевых ранах.
Диерс оскорбление проигнорировал и бросил мне небольшую пластиковую бутылку.
— На, выпей. Поможет поскорее восстановиться. Да не ссы ты, не отравлю!
Я нашарил бутылку, отвернул колпачок и глотнул. Мне было плевать, что окажется внутри — пусть яд. В желудок опустилась резко пахнущая корвалолом, густая, противная до омерзения жидкость.
— Ублюдок! — сорвалось с губ вместо благодарности.
— Да пошёл ты, — беззлобно бросил Диерс. — Думаешь, я рассказал тебе всё, что знаю? Да как бы ни так! Твой босс — этот Ирикон — матерый волк. Глаз Лизарда нужен был ему не просто так, ой, не просто. Сраный артефакт едва ли полезен сам по себе, но он является ключом к огромной силе. Силе, способной создать демона — лидера всех оборотней. Подлец Ирикон, завладев Глазом Лизарда, мог попортить всю малину, но я остановил его.
— Ты убил его, мразь! Ты убил Николаева! — Я почувствовал, как боль в самом деле отступает. Волшебным образом раны перестали кровоточить, а кости, по всей видимости, начали срастаться. — И ты расправился с Ксио!
— Entia non sunt multiplicanda praeter necessitatem[35], — хмыкнул Диерс. На пассажирском сиденье рядом с ним лежал его кожаный плащ, который вампир бросил мне. — Накройся, а то оголил своё хозяйство как чёртов извращенец. Что касается Ирикона, то ты сам видел, вопрос стоял ребром: или я, или он. А девку я не убил. Так, покалечил чуть.
— Скотина, — хрюкнул я, неловко укрываясь плащом.
Диерс дал по тормозам, и когда «крузер» замер на месте, повернулся ко мне с нескрываемой маской презрения на лице.
— Слушай сюда, щенок! Ты обязан сказать спасибо, что я не пришил тебя на месте после того, как ты пустил в меня пулю. Видят Небеса, мне надоело нянчиться с волчонком, с превеликим удовольствием я просунул бы твою тупую голову под колесо и покатался туда-сюда, но не могу. посему, уважаемый сэр, не рыпайся и делай в точности то, что скажу. Иначе, клянусь клыками, я плюну на всё и расправлюсь с тобой как со слепым котенком. — Охотник расплылся в улыбке. — Ясно выражаюсь? Тебе понятен мой акцент?
Я с ненавистью смотрел в налитые кровью глаза вампира. В голове прокручивались варианты расправы над ним, но один за другим постепенно отбрасывались по причине недостаточной жестокости.
Клацнув зубами, Диерс сказал:
— Говори, где живешь. Поедем туда, надо передохнуть перед новым визитом в Wolf Castle[36].
— Х.. тебе, а не адрес, — процедил я.
Чёрное лицо вампира почернело ещё больше. Он перегнулся через сиденье и со всей силы ударил, сплющив мой нос в лепёшку. Очевидно, в приступе ярости этого Диерсу показалось мало, и толстые пальцы стальной клешнёй обхватили горло.
— Последнее китайское предупреждение тебе, Винтэр, — пробасил он. — Помолись всем известным тебе богам, прежде чем захочешь ещё раз съязвить в мой адрес.
Когда железная хватка ослабла, я судорожно глотнул воздух и опустил веки. От боли в сломанном носе две влажные дорожки слез промочили щеки. Не оставалось ничего, кроме как подчиниться вампиру. Он превышает все в силе, скорости и злобе. Перечить такому монстру означает рыть собственную могилу.
Я сказал адрес, Диерс кивнул и тронулся. Он не знал города, поэтому искал нужную улицу довольно долго. За это время силы в основном успели вернуться ко мне, и выходил из машины я уже самостоятельно, хотя покачивался, постанывал и постоянно порывался ощупать изуродованный нос.
— Pittoresque[37], — буркнул Диерс, шагая вслед по ступеням подъезда. Я не знал, что он говорит по-французски, поэтому расценил слово как вполне русский мат и с трудом сдержался от порыва развернуться и вмазать в мерзкую чёрную харю.
