Майкл Гелприн - Кочевники поневоле
Через час восемь человек пересекли поле и остановились в сотне метров от сигарообразного металлического исполина. «А ведь это шанс, – навязчиво думала напросившаяся в делегацию Снежана. – Дождаться, пока отворят дверь, или что они там отворяют. Подождать, пока часть экипажа выйдет наружу. И на их плечах ворваться вовнутрь. Перебить остальных – всех, кроме пилотов. Поднять корабль в воздух и заставить пилотов обрушить его на позиции июнитов. Взорвать двигательное топливо за несколько мгновений до падения. Июньский фронт перестанет существовать».
Мигающие вдоль борта «Галактико» огни один за другим стали тускнеть, потом и вовсе погасли. Из корпуса выдвинулся, нашарил землю и врос в неё блестящий и подвижный, словно ртуть, отросток. Потом он затвердел и принял форму трапа, над которым раскрылось тёмное, вытянутое по вертикали овальное отверстие.
Секунду спустя в овальном проёме появился человек. С минуту он стоял неподвижно, затем ступил на трап и начал осторожно спускаться. Преодолев половину расстояния до земли, остановился и замер.
Снежана робко сделала навстречу шаг, другой. Оглянулась: остальные семеро не сдвинулись с места. Снежана, не сводя с застывшего на трапе человека глаз, направилась к нему, с каждым шагом ступая всё более решительно. У подножия на мгновение замялась, затем взбежала вверх по наклонной и остановилась в трёх шагах от засунувшего руки в карманы комбинезона и с любопытством разглядывающего её корабельного обитателя. Был тот велик ростом, смугл, усат, а во взгляде его Снежане почудилось нечто шальное, разбойничье и строгое, внимательное одновременно.
– Я капитан этого корабля Христофор Папандреу, – представился человек, пристально глядя Снежане в лицо. – Ты – официальное лицо граждан зимы, красавица?
– Нет, я… – Снежана замялась. Она вновь оглянулась: семеро декабритов подтянулись к подножию трапа и смотрели теперь на них снизу вверх. – У нас нет официальных лиц, – выпалила Снежана. – Что вы от нас хотите?
– Поднимемся на борт, – проигнорировав вопрос, властно велел Папандреу. – Там и поговорим. Нет-нет, ты одна, твои люди останутся снаружи. Да, кстати, враждебные акции не рекомендую, внутри два десятка человек, к неожиданностям они готовы. Итак, прошу. Между прочим, – Папандреу неожиданно улыбнулся и дружески подмигнул, – ты собираешься хранить инкогнито или всё же назовёшь своё имя?
Снежана непроизвольно улыбнулась в ответ. Этот Христофор выглядел по-свойски и говорил с ней, словно старый приятель.
– Снежана Федотова, – представилась она и в тон Папандреу добавила: – Да, кстати, скажи своим головорезам, что враждебные акции против меня не рекомендуются. К неожиданностям я готова.
Христофор хохотнул, затем рассмеялся в голос и протянул руку. По-мужски пожав её, Снежана обогнула капитана и двинулась вверх по трапу. Переступив порог овального отверстия, она оказалась в прямом, ярко освещённом коридоре.
– Сюда, пожалуйста. – Капитан догнал Снежану, осторожно взял за локоть и повёл в глубь корабля. – Секундочку. – Он щёлкнул пальцами, и коридорная стена вдруг скользнула в сторону, образовав дверной проём. – Это кают-компания, заходи, садись за стол, вон туда, и не стесняйся.
Снежана заворожённо оглядела огромную светлую комнату с картинами на стенах, крытый белой скатертью стол и полудюжину сияющих нарядными заставками экранов у торцевой стены. Перевела взгляд на хозяина – Христофор, подкручивая усы, дружески ей улыбался.
– Садись, садись, – вальяжно пригласил он и приглашающим жестом указал на кресло. – Чай, кофе, сандвичи? У нас отличный стюард. Или, может быть, хочешь что-либо покрепче? Коньяк, ром, виски – всё высшего качества.
Снежану передёрнуло. Свойскость враз слетела с этого смуглого подтянутого красавца, да и сам он словно исчез, а на его месте материализовался вдруг холёный июльский жлоб – такой, какими их Снежана всегда представляла.
– Оставьте вашу выпивку себе, мне ничего не надо, – грубо ответила она. – У меня мало времени, вы, может быть, не заметили, но у нас тут – война. Что вам нужно?
Папандреу на пару секунд растерялся, захлопал глазами, ошеломлённо помотал головой. Затем встряхнулся и улыбнулся как ни в чём не бывало.
– Тебе идёт резкость, – невозмутимо обронил он. – Большинству женщин она противопоказана, а тебе почему-то идёт. Значит, так, многоуважаемая госпожа Снежана Федотова. – Невозмутимость сменилась на сарказм. – Ко мне обращайся на «ты», я человек простой, и мы с тобой, чай, не в июле, чтобы друг перед другом расшаркиваться. Это во-первых. Во-вторых, у меня к тебе дело. Вернее, ко всем вам. И раз уж так получилось, что ведёшь переговоры ты, изволь соответствовать. Я внятен?
Снежана кивнула.
– Извини, сорвалась, – сказала она и невольно покраснела, сама не зная, от стыда или от необходимости просить прощения. – Я не хотела тебя обидеть. Какое у тебя к нам дело?
– Мне нужен мех, – твёрдо сказал Христофор. – Шкуры зимних зверей в количестве. Чем больше, тем лучше. У меня трюм забит обменным товаром. Тряпки, жратва, техника, цацки – отдам всё, что пожелаете.
Снежана подалась вперёд.
– А оружие? – жадно спросила она. – Есть в твоих трюмах оружие?
– Есть, но немного. Возможно, полсотни стволов огнестрельного осталось с прошлых торгов. В этот раз в июле оружия не заказывали.
Следующие четверть часа ушли на выяснение обстоятельств. Снежана один за другим задавала вопросы, капитан быстро и лаконично отвечал.
– Значит, июлиты тебя надули, – подвела, наконец, итог Снежана. – Поэтому ты решил рискнуть и откупить свой товар у нас, так?
– Вряд ли они хотели обмануть, – задумчиво пригладил усы Папандреу. – Товара у них попросту не было, вот в чём дело. Насколько я понял, не было оттого, что вы его не поставили, а запас они сделать не догадались. А скорее, не захотели – из жадности.
– Где же ты был раньше? – с горечью сказала Снежана. – Ты мог бы спасти десятки тысяч человек, если бы торговал не с июльской сволочью, а с нами.
– Я не мог, – поспешно ответил Папандреу. – Я был связан контрактом с правительством вашей республики.
– С «правительством», – издевательски повторила Снежана. – А ты не задумывался, кто его выбирал, это «правительство»? Впрочем, напрасно спрашиваю, тебе, конечно, было на это наплевать. А сейчас стало не до плевков, стоило раз этому «правительству» опростоволоситься и сесть в лужу.
– Не в том дело. – Невозмутимости в Папандреу больше не осталось, он с силой рубанул по столешнице ребром ладони. – Я коммерсант, контракт для меня святое. Я не мог, не имел права нарушить его первым. Но теперь у меня развязаны руки. Мы можем совершить обмен и договориться о следующих. Ты права, для меня не имеет ни коммерческого, ни этического смысла дальше подкармливать этих жирных деляг.
– Договориться о следующих? – переспросила Снежана. – Нас уничтожат задолго до этих «следующих». Тем самым оружием, которое ты, честный коммерсант, поставил в июль.
Папандреу долго молчал, скрестив на груди руки и отрешённо глядя в потолок. Затем спросил негромко:
– Дела настолько плохи? Я мог бы… – Он не договорил.
– Что бы ты мог? – произнесла Снежана устало. – Накормить нас напоследок? Одеть в инопланетные тряпки, чтобы было в чём хоронить?
– Я мог бы забрать людей, – выдохнул Христофор. – Двести-триста человек, женщин и детей. Или только детей. Может быть, даже четыреста. Разумеется, бесплатно, мне ничего не нужно от вас.
Подперев кулаками подбородок, Снежана смотрела Христофору Папандреу в глаза. Долго, потом сказала:
– Я передам твоё предложение нашим руководителям. Только думаю, они не согласятся. Сколько шкур и каких ты хочешь за свои пятьдесят стволов?
– Нисколько. Я прикажу разгрузить их немедленно.
– Хорошо. Спасибо тебе.
Снежана поднялась и двинулась на выход.
– Постой! – крикнул капитан ей в спину.
Снежана обернулась в дверях.
– Подожди! – Капитан вскочил. – Сколько времени вы сможете продержаться?
– Не знаю, – пожала плечами Снежана. – Сколько получится.
Христофор Папандреу лихорадочно думал. До складов на Нце двое суток лёту. Допустим, полдня на погрузку, и двое суток лететь назад. Но тогда… тогда на обратный путь может не хватить топлива. Или же его будет в обрез.
– В чём дело? – нетерпеливо спросила Снежана.
Папандреу не ответил. Он вскочил и зашагал по кают-компании, неразборчиво бормоча себе под нос. Наконец, остановился, оглядел Снежану с головы до ног.
– Ты замужем? – спросил он.
– Я вдова, муж погиб этой зимой.
Капитан кивнул. «Сколько же ей лет, – подумал он. – Двадцать, может быть, двадцать два. И – вдова…»
В этот момент Христофор решился. К чертям благоразумие, выругался он про себя. Есть девушка – самоотверженная, решительная, сильная. Красивая, и не чета жеманным недотрогам с благоустроенных планет. Она на пороге смерти. Как бы там ни сложилось, её он вытащит.
