Алексей Ивакин - На взлет идут штрафные батальоны. Со Второй Мировой – на Первую Галактическую
Голову охранник поднял, лишь когда они проходили сквозь установленную в калитке рамку металлоискателя, мелодичным сигналом оповестившего, что у кого-то из проходящих на территорию имеются при себе металлические предметы, соответствующие согласно заложенным в память прибора массогабаритным характеристикам носимому оружию.
– Простите, сограждане. Мне очень жаль, но я должен задержать вас на несколько секунд. Вероятно, это ошибка, но прибор показал наличие оружия.
– Не ошибся, – вежливо ответил Харченко, демонстрируя ему пистолет, который он держал за ствол. – Вот, пожалуйста, можете сами убедиться.
– Но… проносить на территорию оружие можно только с личного разрешения Председателя… – ошарашенно пробормотал тот, не сводя взгляда с пистолета.
– Мне – можно! – буркнул особист, резко выбрасывая вперед руку. Не ту, в которой держал «штайр», отвлекая охранника, а другую. В лицо любителя кёрлинга ударила тугая струя снотворного газа, того самого, что недавно прекрасно зарекомендовал себя при захвате вражеского транспорта на земной орбите.
– Отдохни пару часиков, – прокомментировал Харченко, пряча в карман баллончик и мельком заглядывая внутрь будки. Охранник уже спал, развалившись в кресле. Оружия у него не было, только какое-то незнакомое приспособление на поясе, видимо, нечто вроде нейрошокера. Головизор голосом спортивного комментатора извещал болельщиков о победе каких-то «Птиц Ло» над какими-то «Лисами».
– Ну, пошли, что ли? Вон туда нам, – он указал на тонущее в яркой тропической зелени двухэтажное здание, выстроенное в классическом стиле. Идти по аккуратно посыпанной белоснежным песком дорожке предстояло метров двести. – Фух, ну и жарища…
– Бардак… – неожиданно негромко пробормотал себе под нос Крупенников.
– Что не так, Виталь?
– Да бардак у них тут, говорю. Ни охраны, ни хрена. Один идиот на входе – и все. А где ж эта, как там ты ее называл, Служба собственной безопасности?
– А оно тебе надо, с ней встречаться? Мне – нет. Понимаешь, майор, я тебе уже объяснял: они не могут себе даже представить, что сюда сунется кто-то из посторонних. Этого места ведь попросту как бы и не существует. Ну а насчет охраны? Они-то себя преступниками ни разу не считают, скорей, наоборот, благодетелями всего и вся. А раз они ничего предосудительного не делают, то зачем и от кого им защищаться? С точки зрения их службы наблюдения, все нормально – прилетел до боли знакомый, занесенный во все регистры с прочими реестрами флаер, вышли пассажиры, прошли контроль. Все нормально и штатно. Ну, а что не сам магистр Зим прилетел, так мало ли? Вот я, к слову, издалека чем-то на него даже и похож… Хотя, не думаю, что они тут морды всех прилетевших сразу же со своей картотекой сравнивают. Все ж свои, а чужие здесь, как говорится, не ходят. Клуб, мля… Верно, Маурья? – и он шутливо пихнул нервно семенящего рядом Автарка в бок. Клаус Маурья испуганно дернулся и часто-часто закивал, соглашаясь. Харченко удовлетворенно качнул головой, но промолчал.
– Сколько у нас времени?
Прежде чем ответить, особист взглянул на наручные часы:
– Десять минут точно есть, вагон времени. А может, нашим и вообще не придется высаживаться. А ты чего, комбат, трусишь? Так, может, сразу ребят вызовем, им тут лету десять минут от силы…
– Я?!
Подколов товарища, Харченко довольно заржал, вызвав очередной испуганный взгляд Автарка, который его отчего-то откровенно побаивался.
– Счас мы с тобой, Виталь, что те матросы в Зимний, ворвемся, да как заорем: «Которые тут временные? Слазь! Кончилось ваше время!» – они и разбегутся. Ну, могу еще пару раз в потолок бабахнуть, для пущей остроты ситуёвины… Ладно, комбат, пришли мы. Пистолет на всякий случай из кобуры вынь и в карман запихни, – особист первым вытащил оружие, снял с предохранителя и переправил в карман пиджака. Скептически похлопав себя по боку, покачал головой: – Не, здоровый, зараза, и тяжелый. Демаскирует. За пояс лучше. Маурья, дать вам «парабеллум»?
– Что, простите?
– Да ниче. Классику надо читать. Все, пошли, нам на второй этаж.
– А красиво здесь, правда? Никогда в океане не купался… – глядя на виднеющийся сквозь зелень парка океан, не в тему сказал Крупенников, вызвав быстрый и цепкий взгляд особиста.
– Успокойся, Сереж, все со мной нормально. Просто надоело все это – жуть! Пошли…
Никакой охраны при входе, против ожиданий особиста, не оказалось, что, впрочем, ничуть его не удивило. В джентльменских клубах XXIII столетия свои законы. В ЭТО здание непосвященным хода нет, пусть даже они и облачены в униформу ССБ. Святая святых – только для избранных. Как и зона отдыха, разумеется.
Начинающаяся в огромном холле широкая мраморная лестница вела на второй этаж. И Крупенников неожиданно остро пожалел, что нельзя было заявиться сюда не в этих непривычных костюмах, а в родной офицерской форме. В лихо заломленной фуражке. В отутюженной гимнастерке под скрипящей портупеей. В галифе, заправленных в начищенные до зеркального блеска сапоги. Тоненько позвякивая боевыми наградами на груди. Но самое главное – громко, по-хозяйски топая по этой шикарной лестнице стальными подковками сапог. Эхо здесь наверняка замечательное.
Харченко же ни о чем подобном не думал. Он просто шел вперед, собранный и готовый к любым неожиданностям. На лице особиста, готовящегося арестовать самых опасных в человеческой истории преступников, играла хищная полуулыбка. Там, в той истории и той жизни, они не дошли до Берлина, за них это сделали боевые товарищи. Но сейчас он брал свой Берлин, взбегал по ступеням рейхстага, чтобы потом, когда утихнут выстрелы и ветер вынесет из разрушенного здания дым, спуститься вниз и написать на выщербленной пулями и осколками колонне всего одно слово: «Дошли!»
– Вот, наконец, и магистр Зим, – заслышав в гулком коридоре шаги, с улыбкой сообщил председатель, поднимаясь из своего кресла. В руке тлела неизменная сигара, давно уже ставшая в глазах остальных членов Совета его неотъемлемой частью. В том, что это именно Фил, он не сомневался, несколько минут назад получив сообщение о прилете знакомого флаера. Последний, одиннадцатый член Ученого Совета прибыл почти на полчаса позже указанного в сообщении времени, но председатель не собирался корить его за опоздание. Он жаждал узнать, что же случилось, и убедиться, что нелепое предположение об измене в их рядах – просто чудовищная ошибка. Правда, отчего-то казалось, что идут несколько человек, но на подобную мелочь занятый своими мыслями седобородый внимания не обратил.
Шаги смолкли перед дверью, которая секундой позже широко распахнулась. Вглядевшись в лицо вошедшего первым мужчины, председатель оторопел:
– Согражданин Маурья?! ВЫ?! Что-то случилось?!
Удивление седобородого оказалось столь велико, что до него даже не сразу дошла вся невероятность происходящего: Автарк Эйкумены даже в самом экстраординарном случае никак не мог прилететь на остров, поскольку просто не знал о его существовании. Клаус Маурья, с подачи Зига, который в основном с ним и общался, искренне считал, что Ученый Совет – не более чем один из многих других органов управления в структуре МАИ.
На сопровождавших Автарка мужчин, лица которых не были ему знакомы, председатель и вовсе не обратил внимания – мало ли кто может прилететь с Верховным менеджером Эйкумены?
В следующий миг к седобородому наконец пришло понимание ситуации, и он замолчал, беззвучно разевая рот, будто выброшенная на берег рыба.
– Согражданин председатель, сограждане члены Ученого Совета, – после увесистого особистского тычка в бок несчастным голосом забубнил Автарк загодя заученный текст. – В силу того, что мною получены неопровержимые доказательства организации и проведения вами антигуманных экспериментов над людьми, связанных с нарушением неприкосновенности личности и многочисленными человеческими жертвами, я, как глава Сената и Верховный управляющий Эйкумены, объявляю вас арестованными.
– Что?! Автарк, вы в своем уме?! Что за бред вы несете? Какое вы вообще имеете право кого-то арестовывать?
– По закону военного времени… – промямлил сбитый с толку Маурья, которого любой крик или резкий тон собеседника всегда вводили в ступор. И с мольбой взглянул на Харченко.
– И откуда вы узнали про это место? – продолжил меж тем седобородый, с удовлетворением глядя на бледного Автарка, лоб которого покрылся крупными каплями пота.
– А нам магистр Зим рассказал. При личной встрече, – спокойным голосом ответил Харченко. – Очень, знаете ли, приятный в общении человек был. Хоть и порядочная мразь, конечно.
– А вы вообще кто? – председатель перевел взгляд на особиста, лицо которого вблизи показалось ему отдаленно знакомым. Где-то он его определенно видел, но вот где? И когда?