Сергей Палий - Санкция на жизнь
Экипаж разграбленного экстратоннажника напивался грамотно и целенаправленно. Ребята много закусывали, но и вискарь глушили нещадно – три опустошенных бутылки уже валялись под столом, еще две ждали своей очереди. И если у пилота с навигатором пока оставались силы на то, чтобы вяло перемывать кости владельцу «Грузаря» – некоему Юлдашеву, — то техники такой роскоши себе позволить уже не могли в силу высокой степени опьянения. Они молча добирали свою норму, чтобы вырубиться и забыть, как друг друга зовут. По меньшей мере – часов на восемь.
Чуть левее, сдвинув два столика, восседало несколько типов с явно криминальным прошлым. Бритоголовые, с испещренными шрамами черепами, очень крепкие на вид, скупые на слова и движения люди кушали жаркое с картофельным пюре. Изредка то один, то другой произносил вполголоса тост, они кивали: «За сказанное», — чокались и выпивали холодную водку из аппетитно запотевших стопок.
У самого входа два молодых человека и девушка в сарафанчике с глубоким декольте, которым самое место было бы в гламурном московском ночном клубе, а никак не на борту боевого фрегата, пересекающего траверз орбиты Сатурна, перебивая друг друга и размахивая лэптопами, спорили о политике Игреков и прочих высоких материях.
— Я же говорю: их задача – в кратчайшие сроки установить прочные экономические связи, чтоб иметь возможность поставлять нам сырье из своей системы, — убедительно кивая, вещал один из ребят. — Давно понятно, что их роль в будущей модели отношений – сырьевой придаток…
— О том и речь! — важно нахмурившись, разводила руками девушка. — Модель контакта, понимаешь! Ведь она так и не сложилась за полгода. Они же самые настоящие варвары! Не хотят принимать нашу систему санкций, социально выгодную во всех отношениях. Я вообще с трудом понимаю, как они могли выйти на такой уровень технического развития при абсолютно нерациональной схеме потребитель – товар – услуги – деньги – властоконтроль? Это же сущий абсурд!
— Ни в коей мере, — возражал второй философ, едва вышедший из пубертатного возраста. — Их социально-экономическая модель ничуть не хуже нашей. Просто она была возведена на базе иных опорных и реперных точек. Возьмите хотя бы деньги. Это же чрезвычайно вязкая связующая субстанция, которая очень крепко держит остальные звенья цепи…
— Кирюша, но ведь мы прекрасно обошлись без вязких субстанций! И преуспели!
— Машенька, не забывай, что у нас есть санкции.
— Это совершенно не схожие категории, Кирюша! Санкции лишь помогают исполнять общественным институтам свои управленческие функции и не являются символом власти…
— Правильно. Они являются ее инструментом. Их преимущество в том, что никто никогда не возводил их в ранг символа, как у Игреков. Наши политики просто-напросто оказались умнее.
— Ты говоришь сущую ерунду! — вмешивался первый парень. — Посмотри на свою жизнь, Пегачков. Разве она управляема? Или, может, подконтрольна?
— А разве нет, Володя? Что ты сделаешь, если вдруг не получишь санкцию на обучение? Или отказ на отдельную площадь в жилищнораздельном комплексе? Или санкцию на вождение автомобиля?
— Как «что»? Обращусь в суд.
— Но ведь там тоже за тебя решат санкционеры. А за них – другие санкционеры. И так до бесконечности. Твоя жизнь управляема, Володя. И ты в сто крат более зависим от обстоятельств, чем любой Игрек со своими грязными деньгами, неухоженными городами и пропитой милицией…
Стасу наскучило слушать близкие к софистике споры молодежи, которая вообще непонятно каким боком попала в сферу интересов организаторов операции «Рекрут».
«И ведь что получается?… — подумал он, окинув взглядом кают-кампанию и как бы обобщив все отдельные группы людей в целостную картину. — Смотришь на все это и понимаешь, что наши миры не так уж сильно отличаются друг от друга. Местные тоже умеют пьянствовать, как кони, орать песни и беспредметно трепать языком. Вот такой коленкор».
Нужный глотнул вина и протиснулся между креслами, чтобы пройти в уголок, к иллюминатору.
И обомлел.
Перед ним стоял Жаквин, облаченный в масляную спецовку с изодранными в лапшу рукавами. Шевелюра на его голове тревожно покачивалась в такт шатающемуся телу. В руке Уиндел сжимал графин с прозрачной жидкостью, старательно рассматривая ее на просвет на фоне иллюминатора.
Ученый был пьян в соплятину.
— Нужный, будь ближе к народу, — заявил он, переставая таращиться на звезды через бултыхающуюся водку. — Ну что ты так вырядился? Как на бал выпускников астрофизической каблухи, черт бы тебя побрал… Хотя… — Уиндел задумался, потрогал Стаса за пуговицу чистой сорочки, пожевал губами. — Хотя, знаешь, ты прав. Плебс должен знать своих героев с чистой стороны.
Нужный с сочувствием смотрел на ученого, не зная, как с ним лучше в данный момент поступить: отвести в каюту и уложить спать или же просто оставить в покое.
Однако следующий поступок Уиндела заставил стремительно сменить Стаса милость на самый искренний гнев.
— А вы знаете, господа хорошие, — заорал ученый во всю глотку, — кто здесь находится? Вот прямо с вами рядышком, в этом нетрезвом бортовом крысятнике?
Несколько голов повернулось в его сторону. Гомон стих.
— Виновник всех праздников и торжеств по поводу встречи Солнечных систем Икс и Игрек. Станислав Нужный. Тот самый пилот, что первым угодил в Точку. Слыхали, наверное?
— Ботан, да ты совсем офонарел? — разъяренно прошипел Стас, придвигаясь к Уинделу почти вплотную и чувствуя, какое чудовищное спиртовое амбре исходит от ученого.
Реакция аудитория оказалась довольно неожиданной.
После душераздирающей пятисекундной тишины кают-компания взорвалась дружным хохотом. Люди выплеснули эмоции, которые давно копились внутри. И пафосная декламация Уиндела явилась искрой, от которой они вспыхнули пламенем смеха. Кто-то из присутствующих, несомненно, слышал о полумифическом пилоте Нужном, спонтанно открывшем Точку, кто-то – нет. Но это в данный момент было не важно.
Им необходимо было посмеяться, и они посмеялись, не приняв слова пьяного ученого всерьез.
— Ты дебил, — холодно выцедил Стас, оттирая Жаквина в сторону плечом и усаживаясь за столик возле иллюминатора.
— Один момент, — поднял указательный палец Уиндел, грохаясь на противоположный стул. — Готов доказать обратное.
— Ну-ну, — пригубив вино, буркнул Стас. — Валяй, доказывай… Чуть не угробил меня, скотина! А если б они поверили?
— У тебя ж паспортная карточка в задницу не всунута, — резонно возразил Уиндел, залихватски отхлебывая водку из графина и морщась, как сморчок. — Ух, едреная… Здесь никого не интересует, как тебя зовут. Как и на «Хароне-зеро», впрочем… Постой. Что-то я хотел этакое тебе доказать… Теорему Ферма, что ли?
— Что ты не дебил.
Уиндел аж просветлел.
— О! Точно! Слушай внимательно…
— Сейчас лопну от нетерпения.
— А ты зря, между прочим, ерничаешь, зануда… Знаешь, куда мы летим?
— К Марсу.
— Не-е… — Ученый отмахнулся, чуть не сбив графин со стола. — Не вот конкретно мы с тобой сейчас, а вообще – все мы. Все человечки.
— И куда же?
— В тартарары.
— Какое-то неубедительное доказательство того, что ты не дебил.
Жаквин очень грустно вздохнул и как-то разом осунулся. Посмотрел на Стаса мутным взором давненько не нарезавшегося до синих помидоров интеллигента.
— Нужный, ты наверняка слышал о природных катаклизмах, прокатившихся по всей Солнечной с неделю назад. Слышал?
— И что с того?
— А то, что у Игреков такие же происходили в это же время, слышал?
— Не мудрено. Системы-то во многом схожи. Что-то у них там защелкало после того, как переход открылся, вот климат и начал меняться…
— Дебил не я, а ты. — Жаквин посопел. — Во-первых, катаклизмы были погодные. А климат и погода – вещи абсолютно разные. Климат – это всерьез и надолго. Погода – сиюминутна. Во-вторых, хоть один переход пусть будет между планетными системами, хоть двадцать – разницы никакой. И физические параметры каждой никак не зависят от соседней. То, что они идентичны, — просто данность. Аксиома. Почему так получилось – сейчас не столь важно, и гипотез тут можно выдвигать сотни. Но катаклизмы были, Нужный… Ты сводки новостей недельной давности не изучал? А стоило. Забавная штуковина: семнадцать мощнейших циклонов по всей Земле, махом взбесившаяся атмосфера Венеры, градиентная дифференциация плотности верхних слоев Юпитера…
— Уиндел, ты пьян или прикидываешься? — с подозрением прищурился Стас.
— Я пьян. Но покамест не лишен умения видеть здравый смысл, Нужный. — Ученый взялся за горлышко графина, но, поразмыслив секунду, убрал руку. — Помнишь, я однажды объяснял вам с этой теткой-безопасником из СКО… как бишь ее звали… Ольгой, что ли… не суть… Помнишь, на борту шаттла, на котором тебя от Игреков забирали?
