Сергей Палий - Санкция на жизнь
Немыслимая по размаху кузница кадров начала свою работу неделю назад. И за это время специальный десантный полк доставил на борт российских фрегатов, авианосцев, корветов и линкоров около полусотни тысяч спецов как узкого, так и широкого профиля. А также санкционеров разных направленностей: от диспетчеров гражданских авиалиний и корпоративных психологов до технарей-ремонтников высокотехнологичного космического оборудования и пилотов «стекляшек», «пеликанов» и «бычков».
Со стороны казалось, будто российское космическое командование единовременно и централизованно свихнулось. Каюты и трюмы лучших кораблей флота кишели разномастной гражданской шушерой – от снобистского вида маргиналов-ученых до пьяниц-пилотов с периферии. Офицеры и матросня регулярных частей косо смотрели на весь этот сброд, и лишь четкие приказы сдерживали военных от рукоприкладства. Практически никто не обладал достоверной информацией о том, для чего проводится операция «Рекрут», — среди гражданских ходили слухи о возможном создании некоего завода или специализированной фабрики… Вояки тоже недоумевали: на кой черт собирать для какой-то там полумифической миротворческой миссии на территории вконец оборзевших Игреков столько «сухопутных мазутов»? По мнению многих офицеров и мичманов, гораздо проще было обойтись проверенными средствами ведения войны, а не расточаться на всякие дипломатические штучки.
Американские, китайские, атлантико-европейские и другие космические агентства сначала вообще никак не отреагировали на демарш русских. Но после того, как информация об одной из зачисток по схеме G-нуль дошла до их руководства, было созвано экстренное совещание высших правительственных санкционеров стран космического альянса. О чем сильные мира сего договорились, останется для простых смертных тайной, но уже спустя час после окончания совещания США, несколько стран атлантико-европейского союза, Китай и Казахстан открыто объявили о присоединении к операции «Рекрут».
Информационные агентства чуть с ума не посходили, разнося по системе весть о военно-дипломатической акции невиданного масштаба. Консульства и диппредставительства Игреков тоже переполошились. Никто не мог понять конечного замысла верхушки российского сектора СКО. Разведки и контрразведки десятков стран из обеих Солнечных работали в авральном режиме, оборонные предприятия запускали новые конвейеры, крупные финансово-промышленные группы сливали средства в мир торговли оружием.
А целостная картина пока не складывалась…
Когда радужные пятна перестали мельтешить перед глазами, Стас наконец разжал пальцы и отпустил столешницу. Тошнота постепенно отступала.
Он решил пойти в кают-компанию своей палубы и пропустить стаканчик-другой вина…
Санкция на свободное употребление спиртного на борту боевых кораблей – это был еще один нонсенс. Ее получали все рекруты, попавшие в распоряжение армады флота, движущейся от самой «Вальхаллы» к границам сферы нейтралитета. Офицеры экипажей подчас просто впадали в ступор при виде толпы пьянющей гражданской мазутни, шатающейся по палубам их линкоров и устраивающей веселые потасовки прямо перед носом у капитанов и старпомов. Если бы не строжайший запрет вмешательства в быт рекрутов, многие военные давно бы устроили геноцид с применением табельного оружия. Благо дело – перемещаться гражданским разрешалось только в пределах жилых палуб. И все мазуты, по ошибке забредавшие за границу отведенной территории, получали от матросов и мичманов выволочку по полной программе. А натасканные в условиях постоянной муштры ребята из флота СКО умели оттянуться – в ход шли не только кулаки и шокеры, но подчас приклады и даже травматические пистолеты, имевшиеся в бортовом арсенале на случай бунта. Лупили провинившихся мазутов без санкций, как говорится, и упрека.
Так что дисциплина хромала лишь на жилых палубах. Но уж здесь она хромала ой как основательно…
Кают-компания встретила Стаса чудовищным перегаром и воплями гитариста с сомнительным слухом и полным отсутствием голоса.
Парень, взгромоздившись на барную стойку, самозабвенно выжимал из себя последние куплеты какой-то дурацкой песни:
…их щенячий восторг – звон стекла о стекло!
Топография памяти – вдрызг!
Я сдираю белье с них! Мне повезло!
Я прострелен слезами брызг!
Кто-то ждет тебя преданно в двух городах,
Щелкнуть стрелкой путей не спеши…
Бляди совести спят в скоростных поездах —
Проводницы упавшей души…
Закончив виртуозное исполнение и сорвав аж три хлопка а-ля аплодисменты, парень слез со стойки и безапелляционно провозгласил:
— Два по сто и селедочки!
— Погано поёшь, — сказал чернокожий бармен, разливая спиртное.
— Знаю, — согласно кивнул парень, отставляя гитару. — Но людям нравится.
— Не заметно, чтобы всех колотил восторг…
— А ты вглядись, вглядись! Все довольны! Кто русские слова понимает – проникается ностальгией по Земле, а остальным наш язык кажется варварским, и поэтому, когда поешь перед иностранцами, создается ощущение, будто они каждому слову внимают похлеще наших. Шарм, блин. Глянь, всем весело. — Парень в подтверждение своих слов обвел широким жестом кают-компанию и замахнул залпом стакан.
— Но поёшь ты ужасно, — повторил бармен и упрямо нахмурился.
Гитарист сунул в рот кусок селедочного филе, пристально на него посмотрел и вздохнул:
— Вот ты хоть русский негр, а все одно – расист.
— Не понял, — напрягся чернокожий.
— Ну чего ты не понял? Я же вижу, как ты на меня косишься… Ну хочешь, я у вояк ваксу надыбаю и измажусь с ног до головы? Легче тебе станет?
Бармен уловил, что логика у несостоявшегося маэстро начинает стремительно сдавать позиции перед эшелонами спиртного, и, демонстративно отвернувшись, принялся полировать салфеткой фужер. Парень нисколько не обиделся, что его рассуждения о природе расовой толерантности остались в полном игноре, и переключил внимание на соседа слева. Со словами: «Уважаемый, хотите, я вам в ля мажоре взлабну?» – он панибратски обнял угрюмого мужчину с выправкой бывшего военного.
После чего был незамедлительно отправлен в нокаут ударом в висок наотмашь.
Бармен, заметив, как маэстро рухнул, чуть было не свалив один из столиков, перестал полировать фужер. Он вышел из-за стойки, потер розовые ладони – какие бывают только у афроамериканцев, — пощупал у того пульс на шее и неопределенно пожал плечами. Затем, ухватив за шиворот, поволок безвольное тело к выходу. Перекантовав парня через комингс и аккуратно уложив возле стеночки коридора, бармен вернулся к полировке фужера и дидактически приподнял брови на черном лбу, обращаясь к угрюмому мужчине:
— Пел он, бесспорно, погано. Но зачем же сразу в морду?
Мужчина лишь отмахнулся и пробормотал что-то на чудовищной смеси украинского и английского.
— А-а… ты у нас евроатлантический, — разочарованно вздохнул бармен, откупоривая бутылку красного сухого и наполняя отполированный фужер для подошедшего Стаса. — Что с людьми сделали, кошмар. И кто только выдумал американские традиции на Украине прививать… Или наоборот – у них там уже не разберешь, что к чему. Никаких санкций на такое не напасешься…
Нужный взял вино и кивком поблагодарил в меру учтивого чернокожего бармена.
Всего в кают-компании собралось человек двадцать, благо площадь помещения позволяла.
Люди расслаблялись. Попутно обсуждали свои и чужие проблемы.
За ближайшим столиком сидела компания в мятой форме периферийного карго-агентства «Грузарь». Их недавно подобрали возле Урана. Пилот, навигатор и два технаря, по всей видимости, вовсе не были против присоединиться к военным и попасть под их протекцию. Да и выбора у космонавтов не оставалось – на тяжеловоз экстратоннажа напали пираты и с завидной тщательностью опустошили трюмы, после чего запихнули экипаж в тяжелые прогулочные скафы, врубили спасательный радиомаячок и выпустили воздух из всего корабля. Бандиты, надо заметить, оказались с понятиями – видимо, из благородных старичков. Нечистоплотная молодежь без лишних сантиментов пропустила бы весь экипаж через кессон – то есть отправила бы в неглиже в открытый космос. Меж тем, на борту раздраконенного «бычка» находилось ни много ни мало – 12 килотонн ценной электроники для полигонов «Вальхаллы». Так что по возвращении к санкцирам-контролерам в родной «Грузарь» проштрафившихся не ждал теплый прием с пачкой благодарностей. Это вам не столичный «Трансвакуум», который может, в случае доказанного факта грабежа или катастрофы, быстро возместить ущерб потерпевшей стороне и выплатить неустойку за просрочку. А экипаж – легонько пожурить. Небогатые периферийные карго-агентства не столь вежливы, поэтому проштрафившихся пилотов там, как правило, вышвыривают взашей без компенсации. Это в лучшем случае. Бывает, и санкцирам-копам сдают…
