Алекс Орлов - Рекс
– Ну, Штефан, вы покажите вашему брату свое рабочее место, уверен, ему будет интересно, а я ненадолго уединюсь с лейтенантом Смайлзом в его кабинете.
– Зачем это? – удивился лейтенант, но Филдс сделал ему «страшные глаза» и покосился в сторону «братьев», дескать, только не при них. И это сработало. Это всегда срабатывало.
– Хорошо, доктор Грейнберг, проходите.
Лейтенант приоткрыл дверь дежурки, Филдс прошел внутрь и принялся расхаживать между стоек с серверами, часть из которых была отключена.
– Ну и чему обязан, доктор Грейнберг? – спросил лейтенант, закрывая дверь.
– Я обратил внимание на ваши глаза, лейтенант. Они немного того…
– Что того? – спросил лейтенант, невольно касаясь своего лица.
– Выдают непорядок в ваших, как я это называю, внутренних органах.
– А вы…
– Я терапевт, – сказал Филдс и, пройдя мимо последней неработающей стойки, присел к столу на свободный стул.
– А у вашего пациента вроде рука на перевязи… Значит, вы должны быть хирургом, – осторожно заметил лейтенант, садясь на свое место.
– Да, должен был быть хирургом, но сложилось так, что стал терапевтом. Но не простым терапевтом, а хирургическим. Такие дела.
– А разве такое бывает?
– О, друг мой! В медицине бывает еще и не такое, вот, помню, лет двадцать тому назад… Хотя кому это сейчас интересно. Я ведь что у вас спросить-то хотел, лейтенант. Сегодня рано утром меня в гостиничном номере разбудил какой-то шум. Сверху, понимаете?
И Филдс посмотрел на потолок.
Лейтенант тоже посмотрел на потолок.
– Какой-то летательный аппарат, жутко быстрый и громкий, пронесся над городом и исчез. Вот вы могли бы засечь этого хулигана?
– Вы что же, доктор, хотите на него в суд подать? – усмехнулся дежурный.
– А хотя бы и так. Мы, Грейнберги, не привыкли давать спуску всяким разным… Но без вашей помощи никакой перспективы у подобного иска не будет.
– Какой же помощи вы от меня хотите?
– Я хочу получить все его данные, опираясь на которые смог бы вычислить этого мерзавца. И я сделаю это, не будь я Грейнберг!
– Но здесь это невозможно, я не могу войти в массив данных, потому что у меня нет необходимого пароля.
Лейтенант развел руками и отрицательно покачал головой, подчеркивая свое бессилие.
– Я согласен заплатить, лейтенант, – сказал Филдс и положил на стол сто ливров.
– Ну… – Глядя на деньги, лейтенант вздохнул. – Я же сказал вам, что…
Филдс шлепнул на стол еще сто ливров, и лейтенант замолчал. Затем покосился на свой включенный монитор, выдвинул ящик стола, смахнул туда обе бумажки и начал набивать на терминале какие-то команды, входя во все новые массивы и открывая все новые окна.
Это продолжалось минуты три, а потом лейтенант сказал:
– Ну вот, доктор, записывайте…
Филдс взял со стола карандаш, листочек для заметок и кивнул: дескать, готов.
– Итак, вход в нашу зону ответственности в пять тридцать две. Выход из зоны – шесть ноль две. Это совпадает с временем вашего хулигана?
– Да, совпадает.
– Ну вот и все, – улыбнулся лейтенант, убирая руки от терминала.
– А метка?
Лейтенант вздохнул. Он не имел права сообщать посторонним закрытую информацию, а уж модификации меток и подавно, однако его падение уже началось и останавливаться на полпути не было смысла.
– Значит, так, в нашей зоне ответственности метка была следующей – «це – пятнадцать точка, двадцать пять точка, двадцать шесть и еще раз пятнадцать».
– Хорошо, я записал. Что дальше? – спросил Филдс, глядя на дежурного.
– А что дальше? Я не знаю. Вы просили дать вам информацию, и я вам ее дал – всю, какая у меня была.
Филдс вздохнул, убрал листок в карман и вернул на место карандаш.
Пришло время становиться строгим.
– Сынок, – проницательным тоном произнес он, глядя на лейтенанта с отеческим сожалением. – Сынок, ты только что получил от меня деньги и пообещал решить все мои проблемы, а теперь что я слышу?
И Филдс склонил голову, как делают слабослышащие, словно пытаясь уловить жалкий оправдательный лепет.
– Я вовсе не обещал вам решить все ваши проблемы, доктор Грейнберг! То, что записано на вашем листочке, это все – никакой другой информации у меня нет, и где взять другую, я не знаю!
– Смайлз, у нас так не принято, – сухо произнес Филдс, буравя дежурного взглядом.
– У кого у нас?
– У организации, приятель. Ты взял деньги, значит, подписал договор, расторгнуть который невозможно. Только выполнить или заплатить за невыполнение кровью…
– Да что вы себе позволяете?! – воскликнул лейтенант, вскакивая со стула. – Я сейчас военную полицию вызову!
– И что? Поделишься с ней парой сотен ливров, да?
– Вы… Вы не терапевт! – обиженно произнес лейтенант и сел на место.
– Что значит не терапевт? Почему это не терапевт? – в свою очередь обиделся Филдс. – Ну не терапевт, так и что?
– Заберите свои деньги.
Лейтенант открыл ящик, но Филдс покачал головой:
– Нет, приятель, у нас так дела не делаются.
– Тогда чего же вы хотите? Я рассказал вам все, больше я ничего не знаю!
– Кто знает?
– Никто! – выпалил лейтенант, но потом добавил: – Все знает только дежурный объединенной зоны…
– Где он находится?
– На главном КП. Это на юго-западе, в Лисавоске.
– Я знаю, где Лисавоска. А где там въезд на это КП?
– Высокое здание за колючей проволокой. На крыше реклама порошка «Палмвокс».
– А это еще зачем?
– Наверное, для маскировки.
– Хорошо. Со зданием определились. Теперь, как туда попасть и на какой этаж?
– Этаж восьмой, но вас туда не пустят – там очень строгий пропускной режим.
– Да ладно тебе, Смайлз! Видел я, какой тут у вас режим!
– Там совсем другое, сэр! Уверяю вас!
– Хорошо, лейтенант. Еще пятьдесят ливров, но ни гроша больше.
С этими словами Филдс достал из кармана бумажку в пятьдесят ливров и положил на стол.
– Значит, так, через главную проходную не ходите. У них есть вторая, со стороны пожарного пруда, там постоянно шастают какие-нибудь спецы и чаще всего «ка-эн-ша». Они ходят группами, человек по пять, очень уверенно. Можно махнуть любым пропуском, сказать «ка-эн-ша» и проводить хоть целую роту, только в гражданской одежде, разумеется.
– Разумеется, – кивнул Филдс, улыбаясь. – Ты начинаешь мне нравиться, Смайлз. Нужная информация, четкая подача. Давай еще какие-нибудь важные подробности.
– Если кто-то что-то скажет на проходной, на них можно просто наорать. Ребята из «ка-эн-ша» часто бывают под мухой и в выражениях не стесняются.
– Понятно. А кто там сегодня дежурит?
– Ах да! – лейтенант хлопнул себя по лбу. – Это же самое главное! Полковник Ронделл, очень строгий, подтянутый, взяток не берет.
– А за что там брать?
– Ну как же? Можно поспособствовать, чтобы открывались дополнительные воздушные эшелоны для частных рейсов, для аэроклубов и так далее.
– О как! А он пьет? – уточнил Филдс, доставая фляжку и сворачивая на ней пробку.
– Вообще-то нет.
– А я пью, – признался Филдс и, запрокинув голову, сделал несколько больших глотков.
– И все же вы не терапевт, – задумчиво произнес лейтенант.
– Допустим, не терапевт, но Штефану – ни слова.
– Почему?
– Его это травмирует.
Продышавшись, Филдс сплюнул в корзину для бумаг и покачал головой. С коньяком его надули. Впрочем, сам виноват, не следовало брать в придорожной забегаловке.
– Ладно, лейтенант, дежурь дальше, а мне пора, – сказал Филдс и, поднявшись, вышел из дежурки в зал.
Заметив его, Галардес с информатором поспешили ему навстречу.
– Все в порядке? – негромко спросил Галардес.
– Да, Лео, все в порядке! До свидания, Штефан, рад был с тобой познакомиться!
Гости еще не скрылись в дверях, когда из дежурки показался лейтенант Смайлз и поманил Штефана пальцем. Тот подошел.
– Послушай, а где работает твой родственник?
– На бензоколонке.
– На бензоколонке? – удивился Смайлз, потом почесал в затылке и, немного подумав, вернулся на свой пост.
Тем временем Филдс с Галардесом благополучно покинули территорию городка и вышли к машине, возле которой курил Мартин.
– Ну что? – спросил он.
– У нас есть новый адрес, – ответил Филдс, садясь за руль.
– Слушай, что за дерьмовые сигареты ты мне купил? – поинтересовался Мартин, забираясь в машину.
– Какие просил, такие и купил.
– Ты купил их в придорожной забегаловке, а там весь товар поддельный.
– Неправда. Коньяк там оказался вполне себе ничего, – соврал Филдс, которому даже от такого коньяка стало полегче.
Все-таки правильно сделал, что купил, а то бы сейчас… Филдс вздохнул, но так и не придумал, что могло случиться, не окажись у него коньяка.
