Александр Афанасьев - Зона заражения
Из Китая я вылетел во Владимир. Город расположен недалеко от Москвы, город сотни церквей. Один из столпов русской цивилизации. Один из городов – хранителей русской духовности. Одно время, давным-давно, еще до Москвы Владимир был столицей России. Именно здесь, в этих краях, Россия начиналась.
Я часто бывал здесь. Ополье. Жирная, черная земля, поля и перелески. Деревеньки и города. Некогда именно отсюда черпались неисчерпаемые когда-то силы Руси. Пахари, как приходила война, откладывали в сторону лемех и брали в руки винтовку. Сейчас, конечно, прежней силы в земле не было. Все высосала Москва… Владимир был полупустым, с автовокзала автобусы на Москву каждые сорок минут идут. Здесь же полно прописанных «понаехавших», без прописки где-то в России не поселишься, вид на жительство не дадут. А так – дадут. Дают, дают. Еще как дают. Другого выхода нет, потому что мало нас. Хорошо, что народ вроде едет нормальный. Болгары, спасшиеся от арнаутской резни, сербы, греки. С юга уже давно не принимают… вразумились.
Но все равно на деревне нет почти никого. Больно смотреть на заброшенные деревни. Некоторые уже запаханы. Не стало русской деревни. Не стало.
Расклеился что-то я.
Во Владимире меня ждала машина с сопровождением – хорошо быть крупным бизнесменом, даже непривычно как-то. От аэропорта с мигалками поехали в город. Краем глаза заметил взлетающий беспилотник. И здесь – все то же самое.
Страшно не умирать. Страшно жить и видеть. И не иметь возможности ничего изменить. Если есть возможность что-то поменять – значит, есть смысл и жить.
Храм Архангела Михаила был в разы меньше главного, Успенского собора, он был сложен из красного кирпича – островерхий, похожий на терем. Тихий. Внезапно поднявшийся резкий ветер швырнул мне пыль в лицо, но я почему-то счел это добрым знаком. И точно – едва зашел в храм, сразу почувствовал – есть. Это он.
Дом бога.
Старушка, продававшая свечи, почему-то перекрестила меня, в ответ на мой немой вопрос только покачала головой. Храм был темным, на подсвечниках – наросты воска. Я зажег свечи и так и стоял, склонив голову, пока не почувствовал рядом присутствие.
– Привет, Клёст, – тихо сказал я.
Человека, принявшего постриг и тихо служившего теперь в храме, звали Клёст. Он служил в питерском РОСНе, известном как «Град», когда все это началось, он был в командировке, которая вместо месяцев затянулась на годы.
И насколько мне было известно, за ним числилось не менее пятисот человек. Он был снайпером, и очень неплохим. Это с ним мы остались прикрывать отход, это с ним нас накрыл «Град», и это с ним мы выбирались к аэродрому, когда нас уже похоронили и помянули тихим, незлым словом…
Чтобы поговорить, Клёст провел меня куда-то на зады храма. Было темно. Пахло ладаном.
– Как жив, Серый? – спросил он. Нам запрещалось использовать в качестве кличек части имени или фамилии, поэтому я был Серый. Серый Волк.
Зубами – щелк.
– Жив…
– Говорили – уехал.
– В Великобританию….
– М-м-м…
Реакция понятная. У нас Великобритания считается убежищем для беглых олигархов. Сейчас они, кстати, все в Латинскую Америку переместились… да и там неспокойно. Наш лучший друг Уго Чавес надавал венесуэльских паспортов всякой мрази, обиженным и угнетенным, в том числе с Ближнего Востока. Через Венесуэлу до тридцати тысяч бородатых на континент въехало[98]. Так что… беги не беги, а жизнь тебя догонит. Разве только остров необитаемый купить.
– Я тем же самым занимаюсь. Борьба с пиратством, охрана.
– А здесь как?
– С божьей помощью…
Клёст промолчал.
– Помощь мне нужна, Клёст.
– Где?
– Там.
…
– Только не говори, что не знаешь. Не ври. Про орден Архистратига Михаила я знаю. Про ваше послушание тоже.
…
– Патриарх, интересно, знает?
Последний вопрос я задал, конечно же, зря, но из песни слов не выкинешь.
– Господь знает.
Как и все организации, Церковь нуждалась в защите. Как и все организации, Церковь хотела быть защитой и опорой для своих прихожан.
Я не знаю, когда это началось. Скорее всего в Украине, когда озверевшие от безнаказанности и крови боевики решили истребить всех русских, до которых могли дотянуться. Государству, как обычно, это было до… дверцы, а вот Церковь уже подошла к тому пределу, когда надо было выбирать: или – или. Тем более что на Украине была своя, поместная церковь… впрочем, о плохом не надо думать.
Так начала возрождаться традиция монахов-воинов. А она в России была, не только в Японии или Китае. Хан Батый не мог взять Козельск семь недель – не потому ли, что рядом был монастырь? А Пересвет, сразивший татарского богатыря Челубея, ведь он был монахом, верно? Да чего там говорить…
И Клёст, снайпер спецназа, на счету которого больше пятисот пораженных целей, стал батюшкой, воцерковился. Но дело свое не прекратил. Именно через него я мог выйти на тайные церковные структуры, занимающиеся разведкой и разложением халифата изнутри. Больше у меня контактов не было.
– Зачем тебе помощь? Сам сделать не сможешь?
– Не смогу. Разве что с божьей помощью.
– Не богохульствуй.
– Я и не богохульствую. Я один. Их – под миллиард. И за ними – религия, которая позволила им покорить половину мира. Они это знают и понимают. Что я им смогу предложить взамен этого?
…
– А если не смогу, мне просто придется их убивать. И сколько я смогу убить, прежде чем убьют меня?
…
– Я много думал, Клёст. О том, что с нами случилось. Сейчас многие говорят – бог покинул нас, но это неправда. Это мы отказались от бога и покинули его. Я думаю о тех днях… последних днях, когда казалось, что уже все. Помнишь, как мы с тобой выбирались к аэропорту? Что ты тогда думал, вспомни?
– Ничего я тогда не думал.
– А я думал. Я думал, почему это происходит с нами? За что нам такое? Тогда я не понимал.
– А сейчас понял?
– Понял. Понял, Клёст, понял. Как ты думаешь, если бы мы не начали поливать их химией, травить, как тараканов, как быстро они дошли бы до Москвы?
…
– Очень быстро. Думаю, и месяца бы не прошло. И ведь они не нацисты с танками, с самолетами. Так, отмороженное на всю голову стадо. Но они дошли бы. Истинный крест, дошли бы, и сопротивления почти не было бы. А почему?
…
– Потому что мы стали другими. Раньше мы были как единый монолит. Нас спаивали единая вера и чувство принадлежности к миру, к единому и неразделимому народу. Именно это позволяло России выстоять десятки раз в самых разных войнах. А вот тогда… тебе напомнить, сколько было добровольцев? Как все «эффективные» драпали за границу, аж за колеса «Боингов» цеплялись. Если бы не химия и атом – Москва Москвабадом бы уже была, а на месте соборов строили бы мечети. Помнишь, про Третий Рим?
– Помню, – сказал Клёст. – Что конкретно тебе надо?
– Развединформация. Оперативная обстановка. Что там и к чему. Кто бай, а кто и раб. Мне надо знать это для того, чтобы взорвать халифат изнутри.
– Ого.
– Помнишь, как на Россию пришли поляки? Кто тогда страну поднял считай с земли? Князь Пожарский. Минин – мясной торговец. Может, Минин и Пожарский сегодня – это мы с тобой, брат? Не думал об этом?
Клёст достал откуда-то бутылочку. Авиационную, маленькую. Открыл, полил прямо в рот.
– Хороша, зараза. Значит, хочешь халифат опрокинуть?
…
– А давай, попробуем…
За некоторое время до этого
Имарат Мавераннахр
Бывшая база ВВС НАТО «Манас»
14 июня 2036 года
Хвала Аллаху, сегодня был хороший день.
Небо блестело синевой, и солнечные лучи высвечивали бетон, делая его почти белым-белым, словно саван. В огромный костер уже подбросили покрышки, и дым поднимался вертикально вверх, показывая пилоту прибывающего самолета скорость и направление ветра. Другой костер, но уже поменьше, горел дальше, отмечая начало взлетно-посадочной полосы. Конца не знал никто, разве что только Аллах.
Новенький Y8 – старый добрый «Ан-12», только новый, собранный в Китае с современной авионикой и моторами, появился низко над горами, он шел с севера. Выполнив облет аэродрома, он пошел на посадку. Пилот был опытным – без диспетчерской поддержки аккуратно завел самолет на полосу и коснулся ее колесами прямо в самом ее начале. Четыре мощных мотора и воздушный поток от самолета погасили костер, и дым от него развеялся в кристально чистом горном воздухе почти невидимым нуаром…
Несколько внедорожников, в том числе новые черные «Субурбаны», ждали самолет, выстроившись полукругом на одной из стоянок. Их окружали вооруженные до зубов люди. Если бы кто-то видел это со стороны, он заметил бы аккуратно подстриженные бороды, черные стрелковые очки и приличное оружие – намного приличнее, чем то, что ожидаешь встретить в диких землях. Да и самолет – вряд ли кто-то из правоверных смог бы грамотно эксплуатировать и поддерживать его летную готовность длительное время. Значит, это были не правоверные, хотя публично они и относили себя к истинной вере.
