Владимир Махов - Смертник
Мысль о том, что Глухарь мог сгинуть в Зоне, просто не приходила Красавчику в голову.
Наступало утро. Из окон сочился мутный, блеклый свет. Такое же пасмурное утро настигло сталкера в пути. Это случилось на следующий день после того, как он заснул в ночлежке…
Красавчик проснулся посреди ночи. Он узнал голос, остановивший его в баре, несмотря на то что никогда не видел этого человека. С ним говорил тогда тот самый садист – Хромой, который пытал на ферме бедолагу мутанта.
Что понадобилось шестерке Сэмэна в баре, когда вход туда «патриотовцам» был давно воспрещен? Этому типу могло понадобиться что угодно. К примеру, встреча с агентом, в силу каких-либо причин безвылазно находящимся на территории бара. Да, были и такие, которым путь непосредственно в Зону был заказан. Жучара трепетно относился к тем, кто слишком много знал о подземном лабиринте. Или же Хромой занимался элементарным сбором сведений о новоявленных мутантах.
Не стоит забывать и о том, что Жучара мог начать самостоятельную игру с «Патриотом». Тем более что Сэмэном дело не ограничивалось. В движении за чистоту расы участвовали и другие значительные фигуры.
Кстати, о мутантах. Сталкеру оставалось надеяться на то, что Хромой не принял близко к сердцу бредовое заявление Монаха о мутациях внутреннего характера. Но если исходить из того мнения, которое Красавчик успел составить о Хромом, то дело обстояло с точностью до наоборот. Тупой вояка как раз и отнесся к пьяному заявлению вполне серьезно. В этом случае сталкеру трудно будет передвигаться по Зоне, имея на хвосте отважную пятерку охотников в черных комбинезонах.
Вывод? Красавчику следовало смотаться в деревню Боровая, перерыть там все вдоль и поперек, добыть для торговца ценный артефакт, который тот, судя по воспылавшему взору, отнес к разряду особо ценных, вернуться в бар «Сталкер», срубить деньжат и лечь на дно. То есть, по сути, сделать то же самое, что и было намечено. С одной лишь оговоркой – это все следовало прокрутить в максимально ускоренном режиме.
Когда Красавчик выбрался за ворота северного поста, серый рассвет только набирал силы. Сталкер шел с великой осторожностью, в буквальном смысле этого слова продираясь между разросшимися гравиконцентратами. Литовец прав: еще немного, и бар окажется окружен плотным кольцом аномалий. Тогда единственный ход, соединяющий «Сталкер» с остальной Зоной, будет проходить под землей. Вот почему торговец холил и лелеял все, что касалось бункера.
Жучара не дурак, должен понимать, что «патриотовцы» старательно отыскивают все ходы и выходы. Казалось бы, чего проще? Надо раз и навсегда взорвать подходы к бару. Таким образом, все треволнения, связанные с внезапным ударом из подземелья, канут в небытие. О плохом сталкеру думать не хотелось, но если завтра все эти комариные плеши сомкнутся в одну, то владения торговца без подземных ходов ждет долгая и мучительная агония.
Аномалии подходили вплотную к бетонной стене, огораживающей территорию бара, но ни одна из них ее не касалась. Это тоже наводило на странные мысли. Как минимум одну. В слухах, согласно которым Жучаре удалось заключить договор с самой Зоной, есть доля истины. Отсюда и сведения относительно редких артефактов, аномалии, знающие свое место. Правда, до поры. Не приучена Зона играть по другим правилам, кроме своих собственных.
Подул холодный ветер, понес серый пепел с полей, сожженных аномалиями. Хлопья покружились в воздухе и опустились на землю. У ног Красавчика змеилась пыльная поземка.
Проселочная дорога, по которой шел сталкер, извивалась между островами изуродованных сухих стволов. Издалека лес напоминал поселковое кладбище, на котором вместо крестов на могилах застыли чудные скульптуры, вырезанные из кусков деревьев. Согбенные старики и старухи тянули к небу скрюченные пальцы сухих ветвей.
Дорога наконец выровнялась. Улеглась пыль, прибитая мелким дождем.
Красавчик остановился на опушке сухого леса. Дальше проселок уводил в поля. Сталкеру было с ним не по пути. Он взял правее, через лес, шел медленно, чтобы не вляпаться в крохотную, недавно объявившуюся аномалию, как граната на растяжке, рассчитанную именно на такого вот зазевавшегося путника.
За спиной под ветром скрипели деревья. Красавчик продолжал путь, пару раз оглянулся и не заметил ничего заслуживающего внимания. Каждое дерево напоминало подарок пытливому скульптору, легко отсекающему лишнее. С той лишь разницей, что местный Пигмалион явно страдал тяжелой формой шизофрении. Фигуры у него получались на редкость уродливыми, скрюченными, извращенными. Вот слева деревце – вылитая старуха-смерть. Черное лицо с распахнутым дуплом рта, задранная рука, покрытая язвами грибов-паразитов.
Лес в Зоне совсем не тот, что в средней полосе, где отдыхает душа. Здесь нет легких дорог. Если проселок мягко стелется под ногами – соберись! Это значит, что он готовит тебя к очередному испытанию.
Красавчик предпочитал медленное передвижение по мертвому лесу ровной дорожке, расставившей в конце силки очередной мясорубки. Слева блеснули лихо скрученные нити паутины – той самой, что вызывает разрыв кровеносных сосудов. Познакомиться бы с паучком, плетущим такие сети. Честное слово, сталкер не пожалел бы пули. Такую зверушку ботинком не прихлопнешь. Вполне может получиться так, что паучок окажется первым.
Внезапно что-то мелькнуло в стороне от выбранного маршрута. Красавчик замер с поднятой ногой. Автомат послушно прыгнул в руки, однако ловить в прицел оказалось некого. Падать в траву, выказывая настоящие чудеса акробатического искусства, Красавчик посчитал излишним. Если в сухом лесу каким-то боком завелся одичалый живодер, то кульбиты в траве закончатся так же плохо, как и все прочие попытки спастись. Живодер кувыркается на порядок лучше, а в забеге на длинную дистанцию – хоть с препятствиями, хоть без – первым порвет финишную ленту.
Оставалось стоять и ждать, полагаясь на собственное чутье и пытаясь уловить малейшее колебание воздуха. Живодер не лишен тела и может сделать его невидимым. Как ему это удается? Неизвестно. Мертвые экземпляры, достававшиеся ученым для экспериментов, теряли уникальную способность. Заполучить для опытов живого живодера оказалось задачей невыполнимой.
Красавчик ждал, сжимая в руках автомат, снятый с предохранителя. Его дыханию внимала тишина. Ни звука, ни движения.
Впереди опять что-то мелькнуло.
Красавчик мгновенно вскинул автомат, но то, что мелькнуло, опять исчезло. Сталкер ждал, и его терпения хватило на полчаса. Потом он двинулся дальше, до рези в глазах вглядываясь в пространство между спутанными сухими ветвями.
Через десяток осторожных, выверенных шагов Красавчик с облегчением перевел дух. Повода для беспокойства не было. Среди срезанных сучьев, освободив себе место, вертелась сработавшая мельница. Для человека, пойманного в аномалию, затяжной полет на жуткой центрифуге давно закончился. Черный выцветший комбинезон мешком весел на высохшей фигуре. Пергаментная кожа треснула. Растопыренные пальцы на руках натянуты до тугого звона гитарной струны. Непонятно, какая сила удерживала огромные ботинки на сухих костях, обтянутых кожей. Колесо аномалии вращалось в полном безмолвии. В такт бесконечным поворотам светлые волосы покойника то свешивались вниз, почти касаясь земли, то падали на лоб, покрытый сетью трещин.
Некоторое время Красавчик постоял, разглядывая мельницу, своеобразную точку в мемориале, посвященном жертвам аварии на ЧАЭС. Потом он повернулся, пошел дальше и почти мгновенно забыл о том, что видел.
Мертвый лес кончился так же внезапно, как и начался. Полоска земли, выжженная жаркой, прокатившейся совсем недавно, отмечала его границу.
Минуя пригорок с черной травой, Красавчик ускорил шаг, стремясь побыстрее убраться с открытого места. Дальше дорога шла под уклон.
На смену хилым кустарникам пришли вполне крепкие деревья. Красавчик вышел к перелеску как раз напротив деревни. На уцелевшем указателе еще угадывались буквы. Касово.
Не пройдет и нескольких лет, как зеленая волна со странными скрученными листьями накроет дома. Тонкие ветви уже затягивали дыры в стенах, выбивались из крыш, расползались по сторонам, дробя на части сухие пласты земли – все, что осталось от проселочной дороги.
Не видя препятствий, Красавчик пошел напрямик. В деревне Касово ему делать было нечего. Он решил пройти кружным путем и подобраться к нужному месту с другой стороны. Оттуда начиналось шоссе, ведущее на Боровую. Использовать его по назначению и тащиться по асфальту, рискуя в любой момент попасть в комариную плешь, плохо различимую среди многочисленных провалов, Красавчик не собирался. Безопасней воспользоваться тропой, идущей параллельно шоссе. Сталкер рассчитывал уже к полудню добраться до намеченной цели.
Красавчик был на полпути к поваленному столбу с надписью «Касово», когда кусты у указателя зашевелилась и сквозь прореху в повалившемся заборе на дорогу выбрался человек. Он наклонился, сбивая мусор, налипший на штаны. Сталкерская куртка, перетянутая ремнем автомата, обтягивала мощный торс.
