Константин Мзареулов - Скупые звезды
О тех временах было приятно вспоминать даже сейчас. Это были годы невероятного счастья, какое случается лишь раз в жизни, не чаще. Офицеры егерской службы в обязательном порядке включались во все экспедиции дальней разведки, и Корунд за пару лет посетил десятки экзотичных миров. Возвращаясь, он точно знал, что дома ждет любящая жена. Гелла уверяла, что любовь окрыляет ее, развязывает воображение, обостряет интуицию — так в пламени страсти родилась программная статья доцента Ахваз-Корунд «Постижимость божества», на годы определившая развитие метанауки.
В свободное время Эдуард старался собрать побольше материалов о трагедии Кураре. Одних только кадров, записанных на его видеофон, хватило бы на несколько полнометражных фильмов. Он разговаривал со многими жителями Аквамарина, Штерншлосса и Минервы, через Интернет собрал интервью у других, разбросанных по разным планетам. Он встречался с космонавтами, чьи корабли оказались в те дни на Кураре, с офицерами эскадры, пытавшейся прорвать блокаду. Много интересного поведал Ашот Барсегов, который служил в охране космодрома на Теоле. С помощью Гродзинского удалось составить схемы боевых действий на разных участках фронта. Так постепенно, неожиданно для самого Корунда, получилось подробное описание кошмара, охватившего всю планету.
Полковник Гродзинский помог издать книгу. Через неведомых друзей бывший командир организовал рекламную кампанию, так что первый миллион копий буквально разлетелся за пару суток. Внезапно став популярным автором бестселлера, Эдуард увлекся графоманией и сварганил следующий опус об исследованиях малоизвестных публике планет, куда его заносила судьба звездного егеря. Спустя три-четыре года очень известный критик признал, что книга Корунда «Похитители чудес» возродила жюльверновско-буссенаровский жанр видеолитературы, основой которого являются авантюрные приключения на дальних мирах.
Спустя примерно год Эдуард узнал, что по его милости у бывшего одноклассника начались неприятности. Кадры корундовской книги доказали, что Аль-Махди нагло врал, оклеветав ополченцев, вдобавок публику возмутила трусость Газанфара. Его проекты потеряли рейтинг, и руководство «9+» разорвало контракт с Аль-Махди, а Партия Спокойствия исключила его из предвыборных списков.
— Все-таки есть в этой Вселенной что-то похожее на справедливость, — с мрачным удовлетворением прокомментировал Корунд.
Он писал третью книгу, когда случилась авария лайнера «Каравелла», в котором Гелла возвращалась на Джуманджи с научного конгресса. Комиссия по расследованию так и не пришла к единому мнению о природе лихорадки Некропис, но было ясно: катастрофические пульсации генераторов гиперполя деформировали клеточную структуру пассажиров, попавших в зону поражения. Самому тяжелому поражению подверглась именно Гелла.
Почти три месяца ее жизнь поддерживал сложный комплекс машин, но земная медицина была бессильна восстановить белковый обмен, транспорт микроэлементов и распад митохондрий. Гелла умирала и в последние дни вообще не приходила в сознание. Эдуард не выходил из ее палаты и однажды после бессонных суток вдруг обнаружил рядом трех Высших — Серо-Зеленого, Красно-Синего и Желто-Черного.
Псевдоматериальные носители Всемогущества вели себя так, словно прибыли ради светской беседы. Серо-Зеленый даже похвалил землян за послушание, а Геллу — за серьезные достижения в важной области метанауки. Между делом он поведал, что катастрофа «Каравеллы» заинтересовала Высших — подобные явления не наблюдались со времен самоистребления расы шистрав.
Убитый горем Эдуард плохо понимал, о чем болтает собеседник, и взмолился:
— Помогите вылечить мою жену!
— Она уже здорова, — сообщил Серо-Зеленый. — Это было несложно.
С четверть часа после этого Высшие переговаривались по-своему, игнорируя людей. Эдуард воспринял обрывки телепатической беседы — речь шла о внезапном пробуждении артефакта очень древней расы, уступавшей в могуществе нынешней цивилизации энергетических вихрей. Как понял Корунд, Высшим удалось обезвредить эту штуку, так что «Каравелла» стала единственной жертвой, а примитивная наука Старших не сможет разгадать суть опасного явления. Диалог переключился на обсуждение той погибшей цивилизации, когда Гелла, застонав, открыла глаза.
— Я же говорил, что твоя супруга вне опасности, — напомнил Серо-Зеленый. — И остальные пострадавшие тоже.
Высшие исчезли практически мгновенно, а сбежавшиеся врачи были в шоке от неожиданного выздоровления самых тяжелых пациентов. Через неделю Гелла покинула клинику, еще через год у них родилась Сольвейг, а потом сказка любви вдруг сменилась страданиями в ритме жестокого романса.
Гелла изменяла, Эдуард отвечал тем же, семейная жизнь превращалась в пытку. Разрыв стал неизбежным.
Прямо по курсу, вернув его к реальности, засверкало золотое на голубом. Обогнув гигаполис, «Кадриль» мчалась к океанской бухте. Мимо проносились голографические указатели направлений к ближайшим городам.
Вздохнув, Эдуард взялся за видеофон. Домашний номер не отвечал, мобильник Геллы — тоже. Оно и неудивительно, если задуматься: всего три часа назад Гелла была на Теоле и вряд ли успела бы вернуться на Джуманджи раньше мужа. Делать нечего, загляну к родителям, решил Корунд.
Он отключил автопилот и взялся за штурвал. Нью-Вавилон с его циклопическими строениями оставался позади, теперь под брюхо машины бежала холмистая местность, разукрашенная речками, озерами и рощицами, — полоска почти дикой природы, разделявшая два очага цивилизации. Впереди вырастал Кракенград — распластавшийся вдоль берега бухты портовый мегаполис с четырехмиллионным населением.
Эдуарду пришлось не раз поменять эшелон, маневрируя в плотных потоках аэромобилей. Наконец внизу показалась знакомая площадь с изваяниями в центре каскада фонтанов, и Корунд посадил машину на бесплатной общественной стоянке.
Первым делом он навестил знакомого ювелира, чтобы оценить полученные от Туама камушки: обломки горного хрусталя, полупрозрачно-желтого асморита, густо-зеленого хризопирита. Ювелир, как водится, принял товар по оптовой цене, но все равно вышло почти вдвое больше, чем стоило проданное теолийцам оружие.
— Вдолби своим поставщикам, чтобы рубины собирали, бериллы, гранаты, изумруды. — Хозяин мастерской покачал головой. — Научи алмазы добывать. От этих полудрагоценных навар невелик.
— Они прямо на глазах умнеют, — не без огорчения сообщил Эдуард. — Стали неплохо в ценах разбираться.
— Рано или поздно это должно было случиться. — Ювелир вздохнул. — Ладно, ты заходи, когда будет времени побольше. Обсудим, по какой шкале брать серьезные самоцветы.
— Постараюсь выкроить часок на той неделе… Мне ведь тоже неохота терять такой бизнес. Может, сам открою прииск.
Неторопливо прогулявшись по тенистой пешеходной улочке, Корунд пересек сквер и оказался возле типовой двадцатиэтажки, где жили родители.
По случаю выходного дня Георг и Эмили были дома.
— Явился, — проворчал отец. — Наверное, жена выгнала, а то бы и не вспомнил о нас. Или теолийка изменила?
— Вроде нет. — Эдуард пожал плечами. — Но любовь, похоже, кончилась.
Поджав губы, мама осведомилась сочувственно:
— И что решил?
— Лучше жить одному, чем так…
— Правильно, — сказал Георг. — Становишься взрослым. Мать, чем ребенка утешать будем?
На столе появились чайник с чашками, а к чаю — бисквит с вишнями, пропитанный малиновым сиропом.
— Как Мишка? — рассеянно поинтересовался Эдуард, наливая себе вторую чашку.
— Буквально позавчера заглядывал, только ты улетел, — сообщила мама. — Расспрашивал о легендах насчет древних святилищ на Кураре. Вернее, о святилищах Древних.
— Зачем ему это?
— Не знаю. — Мама развела руками. — Мишель просил, чтобы ты обязательно нашел его.
— Найду, — пообещал Эдуард. — Сестричку я сегодня уже видел. Даже мужа ей привез.
Родители заулыбались, услыхав, что Агнес и Генрих проведут вместе хоть несколько дней. Семейная жизнь их дочери, как у всех, кто замужем за военными, состояла из сплошных разлук.
Впрочем, отец тут же потребовал подробности о новых кораблях, особенно заинтересовали Георга пушки недостроенного линкора.
— Понял, — сказал он, выслушав сына. — Значит, на «Пентакль» собирались поставить орудие типа «полсотни дробь полтораста». Двойной внешний цилиндр из мезонира, а внутренняя труба и зарядная камера — из нейтрида. Вышибной заряд — гиперплазма. По расчетам выходило, что выстрел будет разгонять картечь до субсветовой скорости.
— Агнес говорила, что теперь у тех орудий внутренний ствол — тоже мезонировый, — вспомнил Эдуард. — И вообще, как я понял, Высшие тонко посоветовали нашим властям не монтировать даже такую ослабленную пушку.
