Александр Афанасьев - Чужая земля
Немного очухавшийся англичанин — включается в работу, начинает долбить из автомата, с кузова. Более разворотистый автомат в его руках — полезнее даже пулемета…
Нарастающий тонкий свист, слышимый даже через надсадный рев мотором и грохот выстрелов — и за дувалами, на улицах — начинают вставать черные кусты минометных разрывов. У группы прикрытия — было сорок восемь минометных мин и никакого желания везти назад хотя бы одну из них…
— Пятьсот килограммов, как в аптеке — гордо сказал Аслан-эфенди.
— Это хорошо. Химически чистый?
— Обижаете… Чище, чем халифатовские «три девятки», я же химик. А там… из чего попало делают, в грязной бочке мешают лопатой… я бы за такое…
— Сопроводите?
— Да, конечно…
Правила были такими: продавец, то есть хозяин этого дома — не просто продавал героин, но и сопровождал перевозчика до первого патруля Ордена. Чаще всего — все Гумсе и плюс еще пара километров за окраину. Делалось это потому, что лихих людей, что в Гумсе, что во всей Ичкерии хватало с лихвой, часто лихость сопровождалась неумением предвидеть и просчитывать последствия. Да и — какое к чертям предвидение и просчитывание последствий может быть, если сам Имам Шамиль сказал: тот не мужчина, кто думает о последствиях.[89] После того, как груз встретит усиленный патруль Ордена — Аслан-эфенди пересаживался в едущий следом пикап и возвращался домой. За рулем пикапа всегда был его сын — потому что посвящать в столь щекотливые дела постороннего, даже раба — не стоило.
Аслан-эфенди привычно забрался на высокое, чистое, кожаное сидение Тойоты. В машине было чисто, все на местах, приятно пахло каким-то ароматизатором — а не травкой, приторно и противно. Пришла в голову мысль — может переехать, жить как человеку, а не как свинье, если даже и в золотом хлеву с подстилкой из долларов и ЭКЮ Ордена.
Дверь захлопнулась с глухим, солидным хлопком.
— Хорошая машина — как бы в шутку сказал Аслан-эфенди.
— Хорошая — согласился Майкл — следующий раз, сюда приедут две таких машины. Одна из них будет подарком для вас.
Аслан-эфенди засмеялся.
— А вы становитесь горцем, Майкл. Настоящим горцем…
Но Майкл не смеялся. Он был серьезен и суров, как старый судья из суда Королевской Скамьи. Суровое, всегда серьезное выражение лица, застегнутая на все пуговицы рубашка, костюм без единой складки — как некая функция, только чьей-то волей помещенная в человеческое тело.
— Вы ошибаетесь, господин Пашаев. Мы длительное время работаем с вами. Прибыль, которую мы получаем в рамках нашего сотрудничества, вполне позволяет нам сделать вам небольшой подарок. В конце концов — эта машина бронированная, а мы заинтересованы в том, чтобы с вами ничего не случилось.
Пашаев понял, что его только что поставили на место. Но обижаться он не стал — не время и не место.
— Я буду рад такому подарку. Майкл. Очень рад.
Они развернулись и немного сдвинулись к воротам, чтобы дать возможность развернуться и пикапу.
Все произошло внезапно и быстро. Во дворе — все был какой-то свет от костра и от света, зажженного на первом этаже дома. А вот на улице — света не было совсем, тьма кромешная. Раб и кто-то из охраны открыли ворота, они двинулись в темноту — и тут в дверь рядом с Пашаевым кто-то стукнул несколько раз, довольно сильно. Аслан-эфенди подумал, что он что-то забыл или машина сзади заглохла и сын хочет предупредить, или это кто-то из чеченцев. Но, повернувшись, он увидел расходящиеся в стороны от нескольких белых кругляшек развода на боковом стекле, как раз на уровне своей головы — и понял, что в него стреляли.
Еще один кружок. Еще…
— Holy shit!
Майкл не растерялся — газанул, вывернув руль. Еще одна очередь простучала по стеклам, по борту машины — но пробить ничего не смогла.
— Шайтан! Шайтан!
Что-то громыхнуло — и в этот момент, ЛэндКруизер полностью повернул, встал на дорогу. Посланец ордена нажал на газ.
Чеченец рванул на себя ручку двери — раз, другой. Она не поддавалась — центральный замок, блокировка.
— Стой! Там Хамид!
Посланец Ордена, не обращая внимания, жал на газ. Машина все ускорялась, выбрасывая фонтаны грязи из-под колес.
Аслан-эфенди выхватил пистолет — еще с той стороны он привык к Макарову и здесь своей привычке не изменял. Ткнул стволом в шею водителю.
— Стой, убью! Разворачивай машину!
— Стреляй… — процедил посланец Ордена, обнаружив необычное хладнокровие — стреляй, там все равно смерть.
Аслан-эфенди, человек авторитетный, не привыкший, чтобы ему хоть в чем-то перечили, внезапно — понял, что он и в самом деле не сможет остановить эту машину, просто ткнув в водителя пистолетом. Если даже он пристрелит этого скользкого ублюдка — ничего не изменится, за исключением того, что Орден объявит на него охоту, пошлет исполнителей. Скорее всего — кого-то из Халифата, они обожают стравливать. И счастье тому, кого просто пристрелят — упаси Аллах попасть им в руки живым…
Надо по-другому.
— О, Аллах, сворачивай! Сворачивай влево! Там мой родственник, у него бронетранспортер!
— Бронетранспортер!?
— Бронетранспортер, клянусь Аллахом.
По правилам — если грузу угрожает опасность, он обязан предпринять все меры к его спасению. То, что лежит в его машине — это десять тысяч ЭКЮ только ему лично, только за одну ночь, а сколько это будет стоить на той стороне — известно лишь Богу. Или Аллаху, какая разница.
Но бронетранспортер…
— Здесь!!!
Сам не зная зачем — он резко вывернул руль. В лучах фар — метнулась кирпичная стена, машина тяжело, едва не опрокинувшись, разворачивалась. Потом — мощный луч света осветил их и короткая пулеметная очередь подняла фонтаны земли чуть ли не перед капотом.
Майкл замер за рулем. Пятидесятый калибр — машина точно бы не выдержала, тем более — стекло.
— Открой дверь — приходя в себя, сказал Пашаев — открой, я поговорю с ними.
Посланец Ордена нажал на какую-то кнопку на панели. Дверь щелкнула — и Аслан Пашаев толкнул ее коленом. Выходя из машины, поднял руки.
— Вова мила гумм?[90] — громыхнул мегафон.
— Со Аслан Пашаев! — крикнул в ответ Пашаев.
Пашаев солгал — человек, который жил здесь — не был его родственником. Скорее — конкурентом в некоторых вопросах. Зуга Дикаев даже не был чеченцем, хотя имя у него было чеченское. Он родился в семье, которую переселили из Дагестана в Чечню, после того, как чеченцев оттуда выселили. Потом, когда чеченцы вернулись — дагестанские семьи ушли и заложили новое село, на самой административной границе Дагестана и Чечни, которая тогда не имела никакого значения. Сам Зуга приехал в Ичкерию поступать в институт, когда началось то, что началось — это был девяносто первый год. Он передумал поступать в институт, раздобыл себе автомат и влился в состав незаконных вооруженных формирований. Воевал в Абхазии, познакомился там с Басаевым, который возглавлял воюющий не стороне абхазов батальон Конфедерации горских народов Кавказа. Когда на чеченскую землю пришли русисты — он был уже командиром небольшого отряда, который состоял преимущественно из дагестанских парней. Потеряв почти всех при штурме Грозного и понимая, что возвращаться в родную республику нельзя — он примкнул к Басаеву, когда тот формировал специальную группу, которую называли НОРДОС — Независимый отдельный разведывательно-диверсионный отряд смертников. Первая же акция НОРДОСа прогремела на весь мир — захват больницы в Буденовске, переговоры с председателем правительства России, безнаказанный отход в Ичкерию, унижение Русни. За этот рейд — ему присвоили звание «полковника», дали орден «честь нации» и отправили в соседний Дагестан поднимать правоверных на борьбу с Русней за создание кавказского халифата. Планировалось — что поднимутся Карамахи и Чабанмахи, опорные базы, к ним присоединятся братья в Кизляре, начнется поход на Махачкалу. Но в девяносто девятом Басаев и Хаттаб все испортили: неожиданно для всех вторглись в Дагестан и дагестанцы подняли оружие уже не против русистов — а против чеченцев. Уже находясь здесь, в Новой Земле Зуга Дикаев узнал, что это была провокация русистов, на которую Басаев повелся как последний баран. Но это не помешало уже здесь — назвать своего сына Баса, в честь Басаева…
Здесь Зуга Дикаев занимался примерно тем же, чем он занимался в Ичкерии до первого нападения русистов, за исключением того, что поездов тут не было, не пограбишь и трубы, из которой можно было качать нефть — тоже не было. У него был отряд, не такой как у Пашаева, но тоже серьезный. Даже бронетранспортер на базаре купил, старенький — но движок исправный и пулемет исправный, а что еще надо? В маленьком мирке Гумсе — Зуга Дикаев был тоже амером, но не первым, как Пашаев. Все дело в том, что он был дагестанцем и все это знали. Это как в мафии — ты можешь сотрудничать, ты можешь быть неприкосновенной персоной, ты можешь зарабатывать миллионы — но не будучи итальянцем, членом Семьи тебе уже не стать. Людей Зуги Дикаева нанимали для разборок с Халифатом, с русистами, они охраняли машины, колонны рабов, собирали на джихад среди своих же дагестанцев.
