Дэйв Дункан - Струны
— Вот же мать твою! — зло пробормотал Девлин.
— Грант, ты меня слышишь? Бейкера в комнате не было, его голос звучал из динамика.
— Слышу, Абель, слышу.
— Так ты усек? Такая планета — и кверху жопой. И тоже — ни тени шутовства, одно горькое разочарование.
— Усек.
— Предлагаю забросить пару четвертых и семьсот восемьдесят восьмой, поставить палатку. Заберем их в следующее окно.
— Хорошо, — скучным голосом откликнулся Девлин. — Валяй.
— А в чем там дело? — спросил Джетро, явно томившийся своим непониманием.
Девлин широко зевнул и потянулся:
— Правая резьба. Аминокислоты.., это из чего сделаны белки, понимаешь? Все земные аминокислоты — левовращающие. То же самое и почти на всех планетах второго класса — можно бы вроде ожидать пятьдесят на пятьдесят, но почему-то это не так. И все же встречаются миры с правовращающими изомерами, редко — но встречаются. Вот как сегодня.
— Ну и что?
— А-то, что они перекособочат тебе всю биохимию. Не знаю уж точно, как это получается, но организм отказывается работать. Мы пробовали на хомяках, пробовали на мышах — никто из них долго не выдерживает. Так что вы, Элия, угадали — Рейн не имеет никакой ценности.
Тибр…
Девлин проводил Элию до купола Коламбус, а затем и до номера. Мрачный, как туча, Джетро держался чуть позади; сейчас он на удивление напоминал недоверчивую тетушку из старых дев, приставленную наблюдать за нравственностью юной племянницы. Элия валилась с ног в самом буквальном смысле, ничего не видела и не понимала, и все же, когда спиралатор доставил ее на нужный этаж, она ощутила неожиданный.., внутренний толчок?.. Ощутила нечто. Выходя, она споткнулась, точно так же, как несколькими часами раньше — Абель Бейкер.
Поблагодарив обоих своих кавалеров, Элия закрыла дверь прямо перед их лицами. Часы показывали ровно четыре ночи. В Банзараке сейчас чуть за полдень, самое неподходящее для сна время.
Она бессильно прислонилась спиной к двери и взглянула на огромную кровать, на простыни, скомканные при предыдущей попытке уснуть. Если снова не удастся поспать, она попросту развалится на куски. Еще секунда, чувствовала Элия, и она заплачет. Разревется от усталости и отчаяния. Ради хорошего сна она была готова на что угодно.
На что угодно?
Да, твердо решила Элия. На что угодно. Буддхи не слушается никаких уговоров, не признает никакой морали. Оно не даст ей покоя, не отстанет. Во всяком случае — здесь. А в объятиях Седрика Хаббарда она уснула, уснула мгновенно, забылась блаженным младенческим сном. Она не ошиблась относительно Рейна. У нее нет никаких оснований не доверять своей интуиции.
Разрываясь между стыдом и надеждой, Элия встала на ступеньку спиралатора. Двумя этажами выше ей остро захотелось выйти. Круглая, в точности такая же гостиная; одна дверь, другая, третья.., а вот эта — зовет.
Элия ничуть не сомневалась, что нашла нужную комнату, хотя в Кейнсвилле их тысячи и тысячи. Не сомневалась она и в том, что дверь не заперта и стучать не надо.
А вот то, что в комнате горит свет, было для нее полной неожиданностью. Увидев Элию, сидящий в кровати Седрик отложил журнал. Надежда, что темнота поможет ей спрятать свой стыд, оказалась тщетной, но пути назад уже не было — как не было и сомнений, что в этот самый момент на том, если он существует, свете толпы венценосных ее предков осаждают всех и всяческих богов просьбами покарать нечестивицу громом небесным. Желудок Элии скрутило узлом, горло пересохло.
— Что, не спится? — спросила она, стараясь выглядеть по возможности спокойно.
— Кровать короткая. — Седрик подоткнул под себя одеяло. Выглядел он на удивление растерянным. — И я тут интересовался Репном, так же как ты.
— Так ты что, меня видел?
— Ты только не подумай, — энергично замотал головой Седрик, — я совсем за тобой не подсматривал, просто хотелось узнать результаты. Ну правда, я знал, что ты там будешь.
Элия на мгновение поразилась — как это ему удалось получить доступ к нужному каналу. С другой стороны, при всей безмерности своего невежества, Седрик великолепно обращается с коммуникатором. Телевидение заменило ему и мать, и отца.
Хорошо, ну а что дальше? Мальчишка, конечно же, покраснел, вытаращился, весь полон надежды — и не может поверить нежданно-негаданно свалившемуся на него счастью. А чего нужно мне? Просто лечь рядом с ним. Его постель — единственное в мире место, где я смогу уснуть. Да, но сперва придется заплатить за постой.
Увертюра закончилась, на очереди — первый акт. Он что, хочет, чтобы я сама попросила? И тут Седрик откинул край одеяла — совсем немного, ноги его и нижняя часть туловища оставались надежно спрятанными. Просто такое вот приглашение сесть и поговорить — словно это так принято, чтобы леди заходили к джентльменам посреди ночи для небольшой светской беседы. А что, может, он и вправду думает, что так принято? Или это приглашение к большему? — конечно, если она того хочет, если она затем и пришла. Жест выглядел очень трогательно и представлялся хорошим решением проблемы.
Ладно, если уж без этого не обойтись, сделаем все, как следует. По полной программе. Элия усмехнулась, словно в предвкушении близких радостей, затем скинула туфли и потянулась к молнии, краем глаза заметив глубокий, пораженный вздох Седрика, напряженное ожидание, написанное на его лице.
Нет, это не будет совращением малолетних. Седрик пожирал ее сверкающими от возбуждения глазами, но ведь это — нормальная мужская реакция. Он не дергался, не отпускал нервных шуточек, на его лице не было похабной детской ухмылки. Этот мальчик снова оказался мужчиной, это снова, в который уже раз, поразило Элию, хотя чему тут, собственно, удивляться? Учебник любви — книга особая, чтобы прочитать его, не обязательно быть таким уж грамотным. Седрик делал это раньше — тут не могло быть никаких сомнений; Элия почти перестала чувствовать себя виноватой.
— Выключить свет? — спросил он хриплым, срывающимся голосом.
— Только если ты сам этого хочешь.
Дурацкий вопрос!
Пусть посмотрит. Элия раздевалась не спеша, скорее уж намеренно медленно. Даже совсем обнаженная, она не испытывала ни малейшего смущения перед Седриком, такой искренний восторг светился в его глазах. Теперь распустить волосы, встряхнуть ими… Светлая кожа — великолепный индикатор, вон как он покраснел, даже грудь красная…
А затем Седрик то ли счел себя обязанным восстановить справедливость, то ли решил, что и его мослы могут представлять для Элии некоторый интерес; так или иначе, но он глубоко, словно готовясь прыгнуть в воду, вздохнул, скинул с себя одеяло и лег на спину. Одежды на нем не было никакой.
Элия скользнула в объятия Седрика — и тут же ее охватил блаженный покой. Спасение, безопасность Твердая, надежная земля, когда вокруг — наводнение, потоп. Или — словно кто-то закрыл толстую, звукоизолирующую дверь, мгновенно заглушив шум и грохот, доносящиеся в комнату снаружи. Все — и больше ничего не надо, ровно ничего. Однако было ясно, что этим дело не ограничится. — Просто обними меня и держи, — прошептала Элия, всем телом прижимаясь к Седрику. — Не нужно сразу, просто обними меня и полежим.
Ну а потом.., потом ты получишь свою плату за постой.
Глава 13
Кейнсвилл, 8 апреля
Крайне довольный собой, Седрик побрился, принял душ, оделся и направился в столовую. На этот раз он даже сумел спуститься на спиралаторе, ни обо что не стукнувшись головой. Впрочем, мысли в нестукнутой голове все равно несколько путались — последствие трех почти бессонных ночей: предотъездная суета во вторник, ужас среды, а затем чудеса. И какие чудеса! Если бы не блаженство, буквально переполняющее все его тело, Седрик мог бы подумать, что это ему просто приснилось.
Идиот! Покупая вчера себе одежду, он вчистую забыл про белье. В результате вечером ему пришлось выстирать трусы и повесить их на просушку. Впервые в жизни он лег спать в чем мать родила (в переносном, конечно же, смысле, ибо его, Седрика, никакая мать не рожала). А затем пришла самая прекрасная девушка в мире и легла в постель рядом с ним, и они любили друг друга. Трусы купить нужно сегодня же, но отныне он всегда будет спать совсем раздетым. Такая методика имеет свои очень серьезные преимущества!
Хотелось поделиться с кем-нибудь этой шуткой, с кем-нибудь из старых знакомых, но Седрик настрого запретил себе думать о Мидоудейле.
К тому же порядочные мужчины никогда и никому про такое не рассказывают.
Среди десятка с небольшим завтракающих Седрик не заметил ни одного знакомого лица. Они-то его наверняка знают — после вчерашних телевизионных новостей. А не заметить такую жердину просто невозможно. Некоторые из людей читали, прямо за едой. Седрик не принес в столовую журнал, купленный специально, чтобы попрактиковаться в чтении, да и вообще он стеснялся читать на людях.
Вместо этого он стал думать об Элии. Седрик воздержался от расспросов, зачем принцесса приехала в такую даль из своего Банзарака — захочет, так расскажет, — но у него и у самого появились некоторые догадки. Прошлым вечером он запросил материалы по ритуалу с кобрами. Ритуал этот дожил и до новейшего времени, в виде туристского аттракциона, поэтому у Системы нашлись даже» документальные фильмы. Само собой (так, во всяком случае, утверждали специалисты), все это — липа, и всегда было липой. Змее удаляли ядовитые зубы, к тому же принц, или там принцесса, знали заранее, что в каком горшке лежит.
