Андрей Ивасенко - Проект «Сфинкс»
Наконец вертолет набрал высоту и стал удаляться на восток, к горизонту, постепенно превращаясь в маленькую черную точку.
Шельга посмотрел в бинокль.
С востока к ним приближались два вездехода и тягач с гружеными санями.
— Что-то запаздывают! — недовольно сказал Змей. Его голос звучал возбужденно и энергично. — Они должны были прибыть в этот район еще три часа назад!
Тягач и вездеходы медленно ползли по застругам и холмам из замороженного снега. Наметенные ветрами, симметричные, словно морские волны, эти снежные наносы были твердыми на гребне и мягкими изнутри. Техника двигалась по ним с черепашьей скоростью, то проваливалась вниз, то вздымалась вверх, словно корабли, попавшие в шторм.
Через полчаса ведущий вездеход остановился возле места посадки вертолета. Девять человек обступили его полукольцом. Вслед за ним замерли второй вездеход и тягач. Рев двигателей стих.
Из первого вездехода вынырнул человек в полярной одежде, подошел к Шельге:
— Здравия желаю, товарищ майор! Группа спецназа прибыла! Старший группы — капитан Кошкин! Жду ваших распоряжений!
— Почему запоздали?
— Извините за задержку. Ночью попали в настоящий шторм. Были проблемы с механикой у тягача. Если б двигатель хоть на минуту заглох, то мы к вам не добрались бы и к вечеру.
— Ладно, проехали, — отмахнулся Шельга.
— Старались изо всех сил, чтобы поспеть.
— С грузом все в порядке?
— Так точно! Целехонек! Только вот…
— Что? — насторожился майор.
— В семи километрах отсюда мы заметили чужие следы.
— Следы?
— Так точно. Два вездехода. Двигались в этом же направлении, что и мы, потом — свернули на север.
— Странно… — Шельга о чем-то задумался. — В этом районе кроме нас никого не должно быть. По рации пробовали связаться с Новолазоревской?
— Да. Лично связывался. Но они об этом ничего не знают.
— Пусть выйдут на спутник и отследят их передвижение.
— Пробовали. Но это тоже пока невозможно сделать. Турбулентность в ионосфере над станцией уничтожает все шансы нормального контакта со спутником.
— Ясно, — сказал Шельга, обвел взглядом свою команду, махнул рукой и скомандовал: — По машинам! — Затем обернулся к Змею и Малышу: — Помогите профессору погрузиться в вездеход.
* * *
Последние два часа ползли, как умирающий, у которого не осталось сил. Ущелье, по которому двигалась техника, было узким и извилистым. Надледная часть ужасной дороги вымерзла до невероятной твердости. Звенья гусениц вездеходов и тягача, вращаясь и скользя по гладкой поверхности, оставляли на ней отметины толщиной в миллиметр, не больше. Нервная система людей, находящихся внутри машин, начинала сдавать от вибрации и оглушающего грохота мощных двигателей.
В ущелье холод сжал людей и технику, словно в тиски. Он был какой-то металлический, его всесильная рука опускалась с такой мощью, что, казалось, ходовая часть машин вот-вот станет ломкой, как гипс. Скрежещущий звук от лязга гусениц сотрясал массивные ледяные глыбы и эхом разносился вдоль ущелья, как будто предсказывая неизбежность конца света в этом затерянном мире. Ощущение было такое, будто огромные пласты снега и льда опускаются вниз со скалистых склонов, норовя похоронить под собой незваных гостей.
Все это продолжалось до тех пор, пока колонна не вышла из ледяного лабиринта и не оказалась на ровной площадке, опоясанной отвесной стеной черных скал, покрытых расколами и трещинами. Машины остановились на дне глубокой каменной чаши.
Шельга, Дзюба и Воронов вылезли наружу из тесного брюха вездехода и с удовлетворением отметили, что попали в один из оазисов шестого континента, так редко встречающихся в этих краях. Вслед за ними начали выбираться и остальные члены команды: двенадцать человек из группы армейского во главе с Кошкиным, а также Боголюбов, Малыш, Ким, Лиса и Змей. Люди начали приседать, потягиваться, разминая суставы после долгой дороги.
«Оазис» и впрямь оправдывал свое название. Здесь было безветренно и тепло, температура плюс пять-семь градусов, стояла кучевая облачность. Теплый каменный мир со скалами вместо льда. В южной части у подножия каменного мешка располагалось озеро с голубовато-зеленой водой, от которого расплывчатыми столбами поднимались кверху потоки нагретого воздуха, дрожащие в лучах солнца. На севере, над каменной грядой, возвышалась куполообразная гора со скошенной вершиной, покрытая льдом и снегом, сверкавшая девственной белизной. Вокруг — смятые в крупные складки породы базальта, мрамора и ноздреватого кварцита, усеянные скальными обломками.
Несколько минут люди стояли молча, осматриваясь по сторонам.
— Потрясающе… — тихо произнес Николай, завороженный окружавшим их величием и красотой. — Никогда бы не подумал, что такое можно встретить в этом крае.
— Довольно милое местечко, а? — сказала Лиса, прищурившись от солнца.
— Что скажете, Павел Анатольевич? — обратился к Дзюбе Шельга. — Тимофей Романович не ошибся с координатами? По-моему, мы в тупике…
— Не думаю, — уверенно ответил Дзюба. — Мы пару раз облетали этот район. Компас указывал вон на ту гору. — Он указал на белоснежную вершину. — Она тютелька в тютельку сходится с описанием из дневника. И компас над ней закрутился волчком, а потом стрелка встала, сам видел. Мы не могли ошибиться.
— Но, как мы подступимся к ней… с нашей техникой? — Шельга нахмурился. — Не лучше ли было подобраться к горе с другой стороны?
— Нет, — заверил Дзюба. Он потянулся. В спине что-то захрустело. — Когда нацисты взорвали проход к базе, сошел соседний ледник и почти полностью накрыл подножие горы. Он и сейчас там. Так что добраться можно только с этой стороны. Как вы думаете, где нацисты брали воду для своих нужд? Не топили же они снег, в самом-то деле.
Дзюба замолчал и хитро сощурился, не сводя глаз с майора.
Шельга уловил ход мыслей Дзюбы и кивком выразил согласие с логикой инженера. Потом выставил согнутую руку перед собой, ладонью кверху, и сделал несколько коротких движений, словно что-то приподнимал, подстегивая Павла этим жестом к дальнейшему изложению плана.
— Я думаю, — продолжил Дзюба, выдержав короткую паузу, — что воду они брали прямо из этого озера. А раз так, то где-то рядом должны быть трубы, по которым эта вода подавалась к потребителю, а также вход-выход для технического персонала, обслуживавшего систему водоснабжения. Да и вентиляция должна быть где-то здесь! Оазис прикрыт скалами со всех сторон. Если вентиляционные шахты вывести у подножия горы с другой стороны, то их бы непременно занесло снегом, как ты их не укрывай.
Воронов смотрел на друга глазами, наполненными праведным восторгом, и едва сдержался, чтобы не захлопать в ладоши от восторга. Молодец, Дзюба! Молодец! Только такой человек, как он, мог не ломать часами голову над трудностями, а пойти по самому правильному и короткому пути. А главное — вовремя. Именно эта его особенность когда-то и спасла жизнь Николаю.
— Что вы предлагаете? — Шельга старался говорить спокойно, а вот сердце забилось быстро-быстро, как у хищника, почуявшего добычу.
— Нас здесь двадцать пять человек, вместе с водителями вездеходов и тягача. Этого вполне достаточно, чтобы обследовать весь оазис, площадь которого не превышает двух квадратных километров, если вычесть само озеро. Найдем вход или трубу. А дальше доверьтесь моему изобретению — оно не подведет. — Дзюба похлопал рукой по чемоданчику, с которым не расставался всю дорогу, начиная от Москвы. — Николай знает, на какие чудеса способен этот прибор.
Воронов кивнул.
— Хорошо, — отреагировал на предложение Шельга. — Но сначала поставим палатки и пообедаем. Нужно набраться сил и отдохнуть. Затем разобьемся группами и прочешем местность. Подразделение Кошкина останется здесь для охраны лагеря, и будет держать связь с внешним миром.
* * *
Стекло, закрытое забралом шлема экзоскелета, отображало на своей внутренней поверхности все, что требовалось знать бойцу, находящемуся в нем. Благодаря датчикам, встроенным в комбинезон, на линзы дисплея при помощи LCD-проекторов выдавалась информация, касающаяся жизненных функций человека: температура, пульс, частота дыхания и прочее. А также исчерпывающие характеристики визуальной информации, если боец фокусировал внимание на отдельных предметах: их форма в разных спектрах, цвет, материал. Бортовой компьютер проверял координацию движений, подгоняя моторные функции организма под оптимальные движения машины. Для этого использовались специальные сенсорные датчики, расположенные вдоль позвоночника, которые считывали импульсы спинного мозга.
Едва Боголюбов облачился в «эска», проблеск улыбки тронул его губы. Обретя способность передвигаться на двух ногах, пусть даже металлических, он почувствовал себя полноценным человеком и обрадовался, как будто ему вместо костылей подарили роликовые коньки. Самое странное, что в подсознании он даже начинал чувствовать свои ноги, словно они никогда и не были разбиты параличом.
