Анатолий Бурак - Отдел Химер
Хуже всего то, что за прошедшие полгода Асмодей не удосужился ничего объяснить. И, пару раз наткнувшись на вежливое, но очень красноречивое молчание, я оставил бесплодные попытки.
Фургон стоял напротив подъезда. Постучав в дверцу, я оказался внутри. Майя, удобно развалившись в кресле, смотрела на экран монитора, наблюдая, как жена фигуранта пытается накормить завтраком трехлетнюю девочку. Обернувшись ко мне, она насмешливо поинтересовалась:
— Ну, как самочувствие?
— Хреново, — промямлил я.
— То-то, — резюмировала чертовка. — Я ж тебе говорила, давай меняться до восхода солнца. А то уперся, как ба… прости, Господи, — запнулась она. — Я, видите ли, мужчина, и будет по-моему. — Я насупился, и она сменила гнев на милость. — Ладно, Игорек, у дяди ученого сегодня библиотечный день, так что задача у тебя проще некуда. Сиди, пялься в экран и, если что, сообщи Ольге.
Пожав плечами, я на всякий случай кивнул. Она принялась наштукатуривать лицо противоожоговой гадостью и с каждым мазком теряла милые и привычные черты пусть бледной, но семнадцатилетней девчонки, становясь на добрый десяток лет старше. И даже приблизившийся к естественному — для нормальных, — цвет лица не делал ее краше.
— Ты на такси?
— Угу-м.
— Ладно, до вечера. — Майя легонько коснулась губами моей щеки. — Так ты не будешь возражать, если я приду чуть позже?
— Согласен, — буркнул я.
Собственно, весь сыр-бор разгорелся из-за моего детского упрямства. Разозлившись на Майю за то, что та выцыганила себе ночную смену, я настоял на том, чтобы мое дежурство ограничивалось светлым временем суток. Конечно, вообще-то я выигрывал несколько часов, но рисковал испортить отношения с напарницей. Да и как ни крути, а она права — меняться лучше после наступления темноты. Майя вышла наружу, и я услышал сдавленный стон. Да-а, не позавидуешь… Я поудобнее уселся во вращающемся кресле и включил электрочайник, приготовившись хлебать кофе. Вообще-то человек привыкает ко всему. А я, будучи в какой-то мере сверхчеловеком, нисколько не сомневался, что смогу адаптироваться к новым обстоятельствам.
И всё же досада на Старика присутствовала. Неужели они, сумев осуществить такой грандиозный проект, как Отдел Химер, не позаботились о создании минимальной наземной службы? Во всяком случае, использовать нас в качестве обычной наружки я считал ничем не оправданным расточительством. Так как подозревал, что сотрудников такого класса, как мы, в Отделе раз-два и обчелся.
ГЛАВА 26
Дневное дежурство прошло спокойно. Никто не собирался похищать подопечного. Десантные модули непривычной формы не атаковали стандартную девятиэтажку, и уж тем более с небес не лился таинственный свет, в котором уфолог мог раствориться без следа.
Майя пришла часа через два после наступления темноты и, поинтересовавшись, как идут дела, зевнула.
— С этой работой совсем от жизни отстанешь.
Я только вздохнул, ибо после первого дежурства был полностью с ней солидарен. Сидеть в четырех стенах, тупо уставившись в монитор, — это было не совсем то, о чем я мечтал, представляя существование ночного охотника. А когда я вспомнил, что подобный образ жизни придется вести в течение нескольких месяцев, захотелось выть волком.
Я освежил в памяти наши совместные яркие и короткие операции и — да простит меня охраняемый — призвал всяческие несчастья на его умную голову.
Одно дело с эвакуацией Российского посольства в Багдаде чего стоило… Разработанная Асмодеем и претворенная в жизнь нами, эта акция должна войти в анналы истории спецслужб.
Как и в нашей первой операции, мы добрались до места, десантировавшись с борта пассажирского авиалайнера. Что самое интересное, аэробус принадлежал одной из западных авиакомпаний, но, не мудрствуя лукаво, мы проделали те же манипуляции, паря недалеко от иракской столицы.
Погруженный во тьму город напоминал руины, пережившие Апокалипсис. В то время вспыхнула серия мятежей, и было неспокойно. По гулким, пустынным улицам ходили американские патрули, но, как видно, их оказалось недостаточно. Российская сторона приняла решение вывезти на родину семьи дипломатов. Как водится, были обеспечены максимальные меры безопасности, но, несмотря на это, занявших места в салоне самолета женщин и детей захватили в качестве заложников.
Чего требовали террористы и куда собирались скрыться после получения многомиллионного выкупа, для меня до сих пор остается загадкой. Да и не в этом суть. Я планировал на летающем крыле и знал, что Майя опускается где-то рядом. Откуда ни возьмись материализовался Старик, чье присутствие сопровождалось шевелением волос на моем загривке. И рокочущим голосом, идущим из пустоты, поинтересовался:
— Готовы?
— А как же! — браво отрапортовал я.
— Тогда посмотри туда.
Колеблющийся контур руки указал направление, и я увидел поднимающийся в воздух самолет.
— На борту сорок заложников и десять террористов. Полчаса назад представитель российской стороны вручил деньги. Бандиты обещают покинуть самолет, как только окажутся над территорией, не контролируемой американцами. Но мы предпочитаем не рисковать. — Он замолк на минуту, глядя, как я вожусь с подвесной, и продолжил: — Пленных брать не обязательно… Что касается денег, то не вздумайте пошалить. Конечно, в нестандартных ситуациях может случиться всякое, но за проведение операции отвечаю я лично…
Парашют с легким хлопком пропал во мраке, а мы подобно ангелам ночи пикировали на набирающий высоту авиалайнер. Главное — проникнуть в салон, пока самолет не развил полную скорость. Конечно, мы можем то, что не по плечу ни одному смертному, но всё же наши возможности не безграничны. На нас было навешано множество всякого инструмента, и, достигнув внешней обшивки борта, я, словно альпинист, вбил крюк в пузатый бок. Рядом приклеилась Майя. Сняв с пояса небольшую отрезную машинку, работающую на аккумуляторах, я принялся срезать замок люка.
Турбины ревели так, что закладывало уши, а всё усиливающийся поток воздуха грозил разорвать наглых букашек, осмелившихся бросить вызов небу и скорости.
Наконец открыв проход и оказавшись в заставленном всяким хламом отсеке, мы перевели дух.
— Еще немного, и я бы не вынесла, — жалобно пискнула Майя.
— Но ведь выдержала! — ободряюще произнес я. — Мы ведь не простые смертные, а?
— Не-э. — Она заулыбалась. — Совсем не простые.
— Тогда удачи.
Она выгнула спину подобно Багире и промурлыкала:
— Счастливой охоты, Игорек.
В тот раз я впервые лишил жизни человеческое существо. Хотя можно ли называть людьми тех, кто избрал такой жизненный путь? Ведь, и я в этом глубоко убежден, у каждого есть выбор. Пусть небогатый и не очень приятный, но всё же. И, подобно людям, сидящим сейчас под дулами автоматов в ожидании неизвестно чего, эти так называемые «борцы за свободу» когда-то были детьми. И не думаю, что их матери прочили им такое будущее.
Мне не жаль их, и, честное слово, я совершенно не испытывал угрызений совести. Да, я вел далеко не праведный образ жизни. И, случайно познакомившись с моей теперешней девушкой, все помыслы устремил на то, чтобы стать таким, как она. Но всё же я ощущал себя человеком в большей мере, чем те, кому предстояло умереть.
Майя смотрела на меня, и я всей кожей ощущал вопрос. И заботу ветерана о новичке. Всё же первая настоящая охота. Как старшая и проведшая обряд Инициации, она чувствовала нечто сродни ответственности. И, наверное, волновалась. Мне же было в общем-то по фигу. Ибо за прошедшие полгода я столько раз мысленно переживал все предстоящие действия, что поневоле свыкся с мыслью, что рано или поздно придется убивать.
Вообще-то, если честно, в моих грезах фигурировали совершенно другие личности. Но события, сопутствующие метаморфозе, развивались столь стремительно, а почти мгновенная мобилизация Асмодеем в качестве пехотинца Отдела Химер была столь неожиданной, что я поневоле отбросил детские обиды. В конце концов, всё осталось в прошлом, и, как оказалось, в мире существуют гораздо большие несправедливости, достойные внимания.
Тихо приоткрыв дверь салона, я окинул взглядом диспозицию и уступил место Майе. Мельком глянув, она кивнула и прошептала так тихо, что, даже будь кто-то из нормальных рядом, всё равно не смог бы разобрать ни слова.
— Всего семеро. Трое в проходе и еще четверо сидят, держа под прицелом заложников. — Я улыбнулся:
— Семь на два не делится.
— Твои — те, что в проходе, — не оценила шутку Майя. И предостерегла: — Да, Игорек, особо не увлекайся и просто сверни им шеи. Судя по всему, в кабине пилотов еще трое, так что ими и полакомимся.
Я кивнул, давая понять, что не позволю первобытным побуждениям хищника заглушить голос разума, в глубине души сожалея, что придется «сработать вхолостую». Но дело есть дело, и в первую очередь нас должно волновать спасение людей. А первозданные инстинкты — дело десятое.
