Алексей Волков - Кремль 2222. Преображенская площадь
Вот сообщить об успехе посольства было необходимо. Как можно быстрее, чтобы в Кремле успели подготовить группу для встречи маркитантов и получения товара. Как понял Денис, трудно будет дойти туда, обратно, уже при ином оружии, станет легче. Примером дружиннику служили смиренные воины Господа. Вдвоем они проходили там, где мечники не сумели бы и вшестером.
– Сделаю, отец, – вздохнул Денис. И оставлять Савву не хотелось, и выбора никакого не было. А ведь еще каким-то образом надо дойти – как понимал дружинник, уже в одиночку.
И сразу некстати мелькнула мысль – а Лина? С ней что будет?
Ничего, влез ехидный голос. Сейчас Михаил расскажет, кто она, а дальнейшее полностью предсказуемо. Получить не только сообщение о новом враге, но и представителя неприятеля – что может быть лучше? Тут любой гуманист немедленно приступит к допросу. С полного одобрения монахов. В дороге возиться было недосуг, а здесь, в безопасном месте…
Рассуждения пришлось оборвать. Кремль нуждается в оружии, и теперь от Дениса зависит его получение. Личные чувства должны отступить на второй план. Дружинников воспитывали в приоритете долга над всем остальным. И все-таки…
– Ты должен будешь дойти. Любой ценой. Понятно? – отец явно говорил из последних сил. Как только вообще держался? Весь в бинтах…
– Я дойду. Даю слово.
– Хорошо. Теперь оставь…
Глаза Саввы закрылись. Денис испугался было, но отец просто уснул. С тяжелоранеными так бывает…
– Твой отец? – спросил на обратном пути сопровождающий.
– Да…
– Повезло. Встретиться в Москве… И ему повезло – подойди мы на минуту позже, и уже никто бы не спас.
– Спасибо, – искренне поблагодарил Денис. – Папа говорил, что у него важная бумага была.
– Была. Не переживай, все получишь. Нам чужого не надо. Утром все выдадим. Кроме одежды, разумеется, – провожатый улыбнулся, давая понять, что последнее – шутка. – Ладно, отец Михаил говорил о твоей ране. Давай посмотрим, что там у тебя. Еще нагноение будет…
Смотрел он не сам. Просто отвел Дениса в какую-то комнату, явно служившую медпунктом; там другой мужчина, немолодой, в очках, старательно исследовал рану.
– Царапина это, – дружинник все-таки покосился на свое обнаженное плечо и убедился: шрам будет. А нагноения, кажется, нет.
– Не царапина, а порез. Жить будешь, – лекарь сноровисто обработал рану, наложил мазь, а затем заново перебинтовал. – Учти, молодой человек, клинки никто не дезинфицирует, потому всякая дрянь в организм проникнуть может. Потому пренебрегать предосторожностями не следует. Вот теперь все. И послушай совета: отдохни хоть немного от своего железа.
– А отец как? Ну, тот раненый, которого вы подобрали?
– Жить будет. Жизненно важные органы серьезно не повреждены. Крови много потерял, потому слабоват. Но вылечим, не переживай. Кости срастутся. Просто время надо…
Денис так и вышел с кольчугой под мышкой. Обычно он не чувствовал ее веса, но почему бы действительно не отдохнуть перед последним участком пути?
В гостевой комнате все так же горел свет. Кроватей не было, вместо них на полу лежали матрасы. Вполне достаточно для походного отдыха. Главное, безопасно, а уж на чем спать, роли не играет.
Михаила все еще не было. Его напарник выжидательно посмотрел на дружинника из-под густых бровей. Лина лежала, укрытая своим одеялом, и ее глаза были закрыты.
– Он. Ранен сильно, но мне сказали: жить будет.
– Велика милость твоя, Господи! – перекрестился монах и забормотал молитву.
Денис с запозданием присоединился к нему, не очень умело, однако искренне. Случившееся отдавало Чудом, а в ведении кого чудеса? Не поблагодаришь, и вдруг в следующий раз Он отвернется, и события пойдут собственным чередом?
– А где Михаил?
– Не возвращался, – монах вернулся к чистке пулемета.
– Мне в Кремль надо, – Денис с завистью смотрел на грозное оружие.
Зато сабля пленницы лежала далеко от хозяйки. Если подумать, так и надо. Пусть довелось сражаться рядом, но считать девушку союзницей было преждевременно. Мало ли что ей в голову взбредет?
– С утра двинем. Сейчас наверху почти ночь.
На сердце стало тепло. Судя по словам монаха, хотя бы часть пути они пройдут с Денисом. Даже не важно, какую именно, – все-таки будет легче.
– Поешь. Немного остыло уже, – Петр отвлекся от чистки, развернул одеяло и извлек глиняный котелок, от которого исходил восхитительный запах мясной похлебки.
Только теперь дружинник вспомнил, что давно не ел. Он лишь уточнил, его ли это доля и поели ли остальные, а затем с жадностью налег на еду. Хозяева оказались еще гостеприимней, чем он думал. Да, гулять по их убежищу, кажется, запрещается, но особых возражений против этого нет. Все равно дружинник мгновенно заблудился бы в лабиринте коридоров. Гораздо важнее отдохнуть перед тяжелым завтрашним днем. От усталости притупляется реакция, от реакции зависит жизнь.
Ничего. Главное – отец жив и выполнил поручение. Теперь осталась самая малость – довершить его дело. А потом, месяца через два, как раз к выздоровлению, можно будет вернуться и забрать выздоровевшего десятника.
После еды накатила приятная усталость. Даже Славка больше не вспоминался. Пока. Нельзя постоянно скорбеть. Воины привыкают терять друзей и товарищей. Сегодня он, завтра – ты. Так устроен мир…
– Почему не спите? – вошедший в комнату Михаил мгновенно оценил обстановку и говорил шепотом, чтобы не разбудить пленницу.
Помимо своего автомата он принес еще один и, словно так и полагалось, протянул его Денису.
– Держи. Это ваш. Подобрали его там же, где твоего отца. Запасной магазин только один. Патронов – сорок девять штук в обоих. Если там еще что и было, то не нашли. И бумага – твой отец, как пришел в сознание, первым делом интересовался ею.
На бумагу Денис взглянул мельком. Есть князь, пусть он с ней и разбирается. Зато «калашников» дружинник взял в руки, словно любимую девушку. Пусть по возвращении его наверняка придется отдать, но зато теперь на улицах можно чувствовать себя намного увереннее. И не надо ждать, пока враги подойдут вплотную.
Первым делом он отсоединил магазин, проверил наличие патрона в патроннике. Все как учили.
– Он вычищен, – Михаил наблюдал за спутником с доброй улыбкой.
Сомнений в словах монаха Денис не испытывал, но автомат все-таки разобрал, а затем собрал вновь.
– Спасибо…
– Не мне. Это все местные постарались. Хорошие люди. Чужого не берут. Если, конечно, хозяин имеется. Ладно. Вижу, спросить что-то хочешь. Давай выйдем, тут рядом удобный закуток есть. Только недолго. Нам еще поспать надо.
Он явно не хотел говорить о важном при пленнице, пусть даже и спящей. Да и Денис спрашивать при ней тоже не спешил. Но автомат он взял с собой. Не хотелось расставаться с ним ни на секунду, хотя бояться тут вроде бы нечего. Да и монах тоже был со своим АК. Когда привыкаешь постоянно ходить с оружием, без него в самый интимный момент чувствуешь себя неуютно.
Закуток был рядом. Просто ниша в коридоре с колченогим столом и несколькими стульями, этакое место для бесед тех, кто живет в разных комнатах, а пригласить приятелей в гости по каким-то причинам не может.
– Ну вот и ладненько, – Михаил вытянул ноги. – Если коротко. Основную информацию до сведения директора я довел. Здесь многие зубы обломали. Шайнам тоже ничего не светит, но все-таки лучше знать…
– А девушка? – Денис вспомнил про свои опасения.
– Что девушка? Раз она со мной, никому не интересно, кто она такая. Мало ли людей прогуливается за компанию! С нами уйдет. Есть у меня один вариант, как ее растормошить. Если и он не выгорит… Я что мог с Божьей помощью сделал.
– А что за вариант?
– Так… Заглянем еще в одно местечко. Благо, крюк выйдет небольшой.
Вопросов вертелось много, но спросил Денис отнюдь не о самом важном.
– Почему директор?
– Я же тебе говорил: тут был мощный научно-исследовательский институт. А во главе института всегда стоит директор. Кстати, должность сейчас выборная. Хотя это и не так важно. Тут другое. Потенциал у Ниитьмы был высоким, народ подобран башковитый, потому сумели сберечь многое из старых знаний, а в чем-то еще и приумножили – в соответствии с изменившимися обстоятельствами. Например, здесь умеют восстанавливать старые и вроде негодные к употреблению патроны. Как – не спрашивай, сам понятия не имею. Но купить их вы можете. Маркитанты, например, покупают. Бесплатно ничего не бывает, но если пришлете людей, о цене как-нибудь договоритесь. Если захотите, разумеется.
Дружинник оценил значение новости. Сам он торговаться и договариваться не мог. Даже не потому, что не имел официальных полномочий, полномочия в таких делах – ерунда. Но договор предполагает какие-то взаимные предложения, а что мог предложить Денис? Сам он ничего не имел, с чем готов расстаться князь – не знал. Дело рядового дружинника – воевать.
