Анна Калинкина - Метро 2033. Хозяин Яузы
Федор вновь вспомнил тот слух – про рожденного ею когда-то давно мертвого ребенка.
– Я догадываюсь, через что тебе пришлось пройти, Вера, – мягко сказал он, – только знаешь ли, мне это параллельно. Мне на это наплевать. Я тоже был маленьким, когда все случилось. И не надо меня жалобить и уверять, что женщинам по жизни приходится тяжелее. Женщины, как и мужчины, бывают разные. И выбор есть у каждого всегда. А ты, я вижу, не растерялась. За себя постоять сумела.
– Значит, по-твоему, лучше мне было умереть от голода? – горько спросила она.
Федор поморщился.
– Зачем ты мои слова все время по-своему толкуешь? Ты через себя переступала, по головам карабкалась – лишь бы устроиться получше. Мне девчонки рассказывали, как ты их подставляла. А теперь тебе большой и чистой любви захотелось напоследок – только ее не купишь.
Он вновь вспомнил Нелю. Какие же разные эти две женщины. Одна пытается построить жизнь за счет других. Вторая же полагается только на себя – добывает еду, рискуя жизнью. И ерунда все это – про наркотики. Старик, может, и виноват, но Неля ни во что плохое не может быть замешана.
– Ну и гад же ты! – крикнула Вера. Он испугался, что сейчас она опять посинеет и начнет хвататься за грудь, но нет, обошлось, кажется. Он знал, что она отходчива. Пройдет час, другой – и она вновь заговорит с ним, как ни в чем не бывало. Так и вышло.
– Может, тебе пойти с батюшкой потолковать? – спросила вдруг Вера. – Он тебя отчитал бы, все полегче бы стало.
– Что за глупости ты говоришь? Ты же знаешь, я неверующий.
– Теперь не знаю, – всхлипнула Вера. – Ты мне битый час вчера рассказывал про какой-то поезд мертвых. Я ничего не поняла, но мне так страшно стало. Чем такая чертовщина с тобой твориться будет, сходи, поговори с батюшкой, с отцом Иваном – полегчает. Это ничего, что ты неверующий, батюшка поможет.
Федор мельком несколько раз видел массивного отца Ивана – в черной хламиде тот важно передвигался по станции. Говорили, что хоть он не дурак выпить, но людям и вправду помогает. К нему ходили исповедаться братки, он брал за это еду и тут же часть раздавал детям-сиротам, которых опекал. Правда, многие говорили, что вера у него какая-то странная и молитвы чудные, неправильные, но большинство считало, что толк от них все же есть.
«А вдруг и правда поможет?» – подумал Федор.
Отец Иван предпочитал жить в подсобном помещении недалеко от станции – подальше от суеты. Заглянув в его подсобку, Федор принюхался. Пахло ароматным дымом, тлели угольки в жестяной банке. На длинной самодельной лавке, сколоченной из неоструганных досок, лежало что-то длинное, накрытое тканью, рядом бормотал молитву себе под нос парнишка в черной хламиде, которая явно была ему велика.
– Можно? – спросил Федор.
Парнишка глянул на него непонимающе, потом махнул рукой. Федор прокашлялся и смущенно сказал:
– Мне бы отца Ивана.
– Нету больше отца Ивана. Я за него, смиренный раб божий Николай, – и паренек отчаянно махнул рукой на длинный сверток. Тут Федор догадался, что это – тело священника. И хотел было уйти.
– А что за дело-то у тебя? – спросил парнишка. – Раз пришел, облегчи душу. Наверное, моя молитва к богу тоже дойдет.
– Сомнения у меня, – пробормотал Федор. – Я бы и не пошел, но баба моя пристала – сходи да сходи, мол, святой отец поможет.
Парнишка, сделав над собой усилие, распрямил плечи.
– Что тебя мучает, сын мой?
Федор проглотил неуместную фразу: «Я тебе в отцы гожусь» и пробормотал:
– Видения меня одолевают, святой отец.
– Расскажи мне обо всем, сын мой, – приободрился парнишка. – Чтобы помочь тебе, я должен знать. Что является тебе? Души убитых тобой?
Федор отчаянно замотал головой:
– Я еще никого не убил.
– Повезло тебе, сын мой, – вздохнул юный священник. – Тогда, может, ты слышишь голоса мертвых в туннелях? Крики призрачных птиц? Чувствуешь незнакомые, но приятные запахи? Встречаешь в туннелях женщин в странной одежде? Остерегайся их, сын мой – это очень опасно.
– Нет, святой отец, меня преследует поезд, – пробормотал Федор, чувствуя, как глупо это звучит. Но священник понимающе кивнул.
– Черный машинист? – уточнил он.
– Нет, скорее, зеленый, – пробормотал Федор. И видя изумление в глазах парнишки, пояснил: – В зеленой форме то есть.
Парнишка в рясе задумался.
– Необычный случай, сын мой. Честно говоря, я впервые слышу об этом. Много искушений подстерегает нас, грешных, но к такому жизнь меня не готовила.
– А еще я слышу зов, – расхрабрился Федор. – Меня тянет на поверхность. Хозяйка моя думает, что на меня порчу навели.
Священник остро глянул на него.
– С мороком бороться трудно. Но мой долг – помогать страждущим. Нам надо помолиться вместе. Я пока не силен в священных текстах… но все, что могу. Отец Иван кое-что оставил, – и паренек раскрыл потрепанную коричневую тетрадку в клетку, принялся читать. Федор с трудом разбирал слова.
– Тот, кто дает нам свет, тот, кто дает нам тьму… Тот, кто дает нам жизнь, тот, кто дает нам смерть…
Федор слушал и даже пытался повторять. Легче не стало.
– Спасибо, – сказал он и поднялся, краем глаза заметив надпись на тетрадке: «И. Кормильцев».
– Я тебе перепишу, – сказал юный священник, – это очень хорошие слова, брат… то есть, сын мой, – поспешно поправился он, – сильная молитва. Будешь повторять по десять раз утром и вечером.
Федор ушел, унося с собой листочек бумаги.
– Я пока не силен. Все, что могу, – бормотал ему вслед парнишка.
«Это не жизнь, – подумал Федор. – Так дальше нельзя. Я задохнусь тут скоро. Настоящая жизнь, покой, свобода – там. Наверху. Но если старик на самом деле промышляет дурью и скармливает попутчиков мутантам, мне теперь к ним дороги нет. А как же Нелька? Знает она? Да нет, не может быть, скорее, старик ее использует втемную. Хотя он вроде заботится о ней, опекает. Но если ему надо будет, он и через нее перешагнет, скормит речному богу. Лучше мне в эти дела не встревать, хотя девчонку жалко…»
Глава 13
Я найду тебя, лодочник!
Однажды, когда Федор выпивал в закусочной с Лехой Фейсконтролем, тот как бы между делом спросил:
– Так ты, говорят, сюда поверху добирался?
«Верка растрепала», – досадливо подумал Федор. Но Леха, как выяснилось, интересовался вовсе не его спутниками. Ему хотелось знать, не видел ли Федор чего-нибудь полезного наверху.
Федор решил – раз уж Леха все равно все знает, не будет большой беды, если он расспросит про загадочные подвалы.
– Тут совсем рядом есть место такое странное, – неуверенно начал он, – подземелья старинные многоуровневые. Красным кирпичом выложены.
– Система на Солянке, что ли? – фыркнул Леха.
– Наверное. Там такие просторные подвалы, и даже машины старые стоят.
– Ну и что? – равнодушно спросил Леха.
– Да вот хотел спросить, может, наши тоже туда ходили? В курсе, кто там живет теперь? Мы, когда там были, шум какой-то слышали. Интересно просто – такое место совсем рядом, а я про него ничего не знаю.
– Ты о многих местах ничего не знаешь, – развеселился Леха, запустив руку в длинные светлые слипшиеся волосы. От смеха все его обрюзгшее тело, втиснутое в черный спортивный костюм, не особо чистый, заколыхалось, и Федор подумал, что полнота у него нездоровая какая-то.
– Тут у нас есть места и поинтереснее, – продолжал Леха. – Ты-то здесь не так давно, многих не застал. Тут ведь были отчаянные ребята, некоторые пытались даже в сторону Кремля ходить. И интересные вещи находили, скажу я тебе. Один наткнулся на магазинчик охотничий и классные ружья оттуда носил. Да только плохо было то, что патронов к ним было не достать, а самопальные иногда при выстреле взрывались и раскурочивали ствол – у нас одному так глаз вышибло.
Другой – везунчик по кличке Фартовый – дошел аж до самого ГУМа. Ну, был до Катастрофы такой большой мажорский магазин на Красной площади. Там три галереи с переходами, а верхние этажи – как балконы. Шикарный, в общем, магазин был – везде меха, цацки, все блестит так, что аж глазам больно. Фартовый, конечно, на Красную площадь выходить не стал, он же не самоубийца. С другой стороны, из переулка в магазин зашел. Шмоток каких-то шикарных притащил оттуда девчонке своей, вина мажорского, но рассказал, что жутковато там – в нижних галереях толпы манекенов стоят прямо по центру, и очень неуютно среди них ходить. Словно люди стоят молча и следят за ним. И даже на верхних балконах стоят кое-где эти куклы в человеческий рост – он фонариком посветил и чуть не помер со страха, подумал в первую минуту, что настоящие. Еще тогда сказали ему умные люди – не суйся туда больше, удачу спугнешь. Да где там – большого риска был человек. Во второй раз пошел, и тут уже стало с ним твориться неладное. Вернулся-то он опять с хабаром, но только начал несуразное говорить – будто манекены эти с ним разговаривали. И вроде видел он среди них даже кого-то из давно пропавших сталкеров с Китая. А один манекен, в комиссарской кожанке и шапке-ушанке со звездой, даже гнался потом за ним до самого выхода из магазина с наганом в руке, хотел, чтоб он обратно вернулся. Ему бы, дураку, спохватиться, прислушаться к бывалым людям, так нет – и в третий раз поперся пытать судьбу. И сгинул.
