Дмитрий Манасыпов - Дорога стали и надежды
Азамат усмехнулся и пошел на нос «Арго». Напарник друга, Митрич, вытягивал худую шею, всматриваясь вдаль. Обернувшись на шаги, радостно закивал, довольно отодвинувшись от КПВТ. Стрелять Митрич не любил, придерживаясь странных взглядов на драгоценность жизни любого существа. Хорошо, хоть не мешал в самые неподходящие моменты.
КПВТ, старый, надежный, ухоженный, смотрел прямо по курсу. Бронепровод, идущий из небольшого лючка, закрывающего пару аккумуляторов, и лента с толстыми снарядами калибра 14,5 мм. Именно он спас и Пулю, и Золотого, и недовольную Уколову. Вернее, спас-то их Зуич, решивший выйти и полюбопытствовать о причине раннего утреннего фейерверка, но Азамат просто не мог не испытывать благодарности к великолепному смертоносному агрегату. Тем более сама бойня, сменившая опасность быть сожранными, оказалась прекрасной во всех ее моментах.
Как крыложоры красиво, каркая и мечась из стороны в сторону, бежали, бросив поле брани. Как Зуич, не задумываясь, лупил лентой, снаряженной разным боеприпасом. Вой, грохот, летящие огненные трассеры… Азамат любовался бы на это долго. Но время не ждало и, как всегда, подкидывало проблем – одни закончились, другие только начинались.
Уколова, устало спустившись по лесенке вниз, держа в руках уже явно лишний ОЗК, радостно и довольно улыбалась. Улыбка пропала точно после появления Зуича и момента, когда старый друг Пули откинул капюшон заношенного плаща. Сперва Азамат было подумал, что ей неприятно смотреть на лицо спасителя. Но потом догадался проследить за взглядом офицера СБ.
Перчатка, поделенная на три больших пальца, длинных, гнущихся ровно на одну фалангу больше необходимого. Съехавший в сторону шарф, открывший складки, прячущие под собой главный отличительный признак водника… жабры. «Беда, – подумалось Пуле, – а-я-я-й».
Хорошо, что Зуич не обратил внимания на брошенные на него взгляды, довольно ероша густую шубу Саблезуба. У кота и водника дружба появилась сразу и окончательно, и сейчас они радовались встрече, каждый по-своему. Зуич восхищенно гладил животину за пышными бакенбардами, настойчиво уверяя ошалевшего от чуть не случившейся гибели Золотого в том, что кошак еще подрос. Золотой плевать хотел на это и торопливо скручивал себе самокрутку. А Саблезуб, довольно, старательно вылизывал воднику картофелину носа и мертвую часть лица.
Когда вся компания, кроме махнувшего на прощание Золотого и двух взятых им с собой пассажиров, поднялась на борт, лицо Уколовой просто-напросто вытянулось.
«Куда там, – Азамат снова побеседовал сам с собой в своей собственной голове, – это ж надо! Одни, пят’як, мутанты. Ужас, беда и наказание!»
Ну, а что поделать, если это самая что ни на есть правда? Да, и сам Зуич, и пассажиры его, практически все, а в лучшем случае так через одного, оказались вовсе даже самыми обычными мутантами. Причем именно несчастными созданиями с такими отклонениями, что не заметить их чаще всего просто невозможно.
«Да и ладно, – подумалось Азамату, – хочет, пусть нос воротит. Ее дело телячье, приказ выполнять. А в приказе, если помню правильно, про мутантов указаний не было».
Хочется Уколовой сторониться водников, так и пусть ее.
«Арго», чудо инженерной мысли и человеческого упрямства, ходко бежал вперед. Судно, созданное руками одного-единственного энтузиаста, выдержало безвременье, стихию, разруху, и теперь, спустя два десятка лет после своей постройки, служило на славу.
– Азамат? – Уколова подошла к нему. – Откуда это?
– Что именно?
– Ну… катер.
– Это не катер. Это яхта. – Пуля посмотрел на Зуича, хмурую глыбу в кресле, спокойно держащую штурвал левой рукой. Правой у него практически не осталось. Ошибка пятилетней давности, как он рассказывал Пуле, стоила шкиперу дорого.
Сейчас из-под темно-бурого, с рыжими от времени, воды и грязи проймами рукава торчал крюк. Им Зуич помогал оставшейся руке, придерживая штурвал. Кто другой, не знавший здоровяка хорошо, удивился бы, к гадалке не ходи, но Азамат уже привык видеть ловкость в движениях друга. Да и самих насадок, прикручиваемых к хитрому устройству, заменившему конечность, хватало Зуичу чуть ли не на все случаи жизни.
– Он живет здесь, на реке, с самого рождения. А родился, – Азамат запнулся, – родился как раз после Войны. Ты не смотри на седую бороду и морщины – это его плата за многое другое. Жить ему осталось не так и много, организм стареет в два раза быстрее любого другого.
– Не слышала про такое. – Уколова мазнула по шкиперу мимолетным бездушным взглядом. – Но не удивляюсь. Последствия изменения в генной структуре всегда вредны.
– Угу. – Пуля кивнул головой. – Наверняка так и есть. У меня есть просьба, старлей. Очень простая и совершенно доступная для ее выполнения. Не стоит здесь и сейчас вести себя подобным образом. Не все из пассажиров «Арго» с изменениями, но даже им станет неприятно. Это не Новоуфимская республика, это река, тут, Женя, многое проще. И ко многому относятся еще проще.
Уколова промолчала.
– «Арго» построил за несколько лет до войны один энтузиаст. Странноватый, но хороший человек, мечтавший о собственном судне. Варил, скручивал, делал, делал, делал. А потом случилось сама знаешь, что.
– И?
– И он оказался в нужное время в нужном месте. Нельзя сказать, что его считали нормальным. Время не располагало к выслушиванию сказок, а уж тем более про корабль, пусть и небольшой. Кинель для меня вот такой, какой есть, видишь же?
Видишь… видела, видела. Тяжеловато не заметить, это уж точно. Уколова не очень сильно удивилась, оказавшись на борту. Ну, река, ну, не самая узкая и мелкая, судя по всему.
«Арго» шел не посередине, не выбирал глубоких мест. Прижимался к правому берегу, пыхтя трубой и порой начиная рыскать в стороны. Черные осенние волны густо перекатывались, разбивались о борт. Уколова пригляделась, замечая явное: деревьев, высоких и взрослых, по берегам практически не было. Так, поросль, чуть не кусты.
– Кинель стал таким в Войну. – Азамат пожал плечами. – Из хорошей уютной речки превратился вот в это. И хозяин «Арго», живущий рядом с рекой, не мог не помнить про свое судно. Наверняка, думаю, жалел, что не смог дождаться такого момента. Он не осилил бы пути даже на половину дня ходьбы пешком, а сказке его никто не хотел верить. Кроме Зуича.
«Арго», гулко стуча машиной, отклонился от берега. Один из матросов, худой и длинный, встал над бортом, вооружившись багром. Отпихнул корягу, одну, вторую.
– Твой друг смог найти его?
– Да, нашел, восстановил вместе с Митричем. Митрич же смог поставить двигатель. Он умный. Ну и вот, теперь яхта нужна многим.
– Откуда ты знал о том, что она будет на реке?
– Ну… – Азамат пожал плечами. – Зуич всегда ждет меня в определенные числа. И не только меня, ведь для Золотого он тоже доставил груз.
Уколова пожала плечами. Ну и хрен с ним. Самое главное – «Арго» плывет точно туда, куда надо им. Уж во всяком случае, в необходимую сторону. Азамат остановил матроса, проходящего мимо:
– Спокойно по реке так-то?
– Я б не сказал, – матрос шмыгнул синеватым от речной свежести носом, сочно сморкнулся за борт. – Сюда шли, так пришлось пострелять несколько раз. Водные беспокоятся, осень, зима на носу.
– Херово. – Пуля почесал шелушащуюся переносицу. Неспроста, ой неспроста. Аукнулась дурость, сделанная в берлоге по-над рекой. Приспичило же тебе, Азамат, снимать маску в логове, насквозь пропитанном навьей слизью, а? Довыпендривался, балбес, вот слезет кожа полностью, или мало ли, нос отвалится.
– Женя?
Уколова отодвинулась от двух детишек, оживленно играющих в волчок, смахивающий на отполированный кусок чьей-то кости.
– Что?
– На реке надо быть очень внимательной. Водные с ума сходят, скоро лед, голод, жрут все, что шевелится.
– Водные?
– Ага. Их тут немало. Рыбы, птицы, змеи, даже некоторые насекомые. Река же, каждой твари по паре.
– Хорошо. – Уколова кивнула. – Буду. Пойду вон, на корму, посижу, подумаю, понаблюдаю. Нам же долго еще плыть?
– Плавает говно по трубам, а корабль – ходит. – Зуич, улыбнулся, продемонстрировав роскошную дыру между нижними зубами. – Но даже если и так, то если до вечера доберемся куда надо, так и хорошо.
Уколова кивнула и пошла на корму. Хотя пошла, если разбираться, сильно сказано. Раз-два, еще пять шагов, и ты уже на месте. Уколова, встала у решетки, закрывающей борт, перевесила АС. Золотой, извиняясь, позволил себе весьма основательный выкуп ее прощения.
Шамиль Абдулмазитович, удивив несказанно, подарил Уколовой не что иное, как тот самый собственный «Вал» и хорошую оптику. Что оставалось, кроме как не настроить прибор?
– Подвинься, а? – последний член экипажа, невысокий, с румянцем по щекам парнишка протиснулся сбоку. Задел плечом выдающиеся части Уколовой, прикрытые камуфляжем, и покраснел еще больше. – Мне надо бункер проверить. Или вот здесь помоги, что ли…
