Дмитрий Янковский - Операция «Караван»
— Пока нет. Так, набор ощущений. Я даже не знаю, имеет это какое-то значение, или нет. Хотя имеет, конечно. Если знал, то почему не сообщил нам?
— Что собираешься делать?
— Подходить ближе, конечно. — Я передвинул рукоять газа на себя, чуть снизив ход. — Иначе на кой бы мы тогда сюда перлись?
— Это правильно, — одобрил Алекс. — Поскорее бы уже ошвартоваться и поискать чего-нибудь съедобного. Чем яснее после похмелья становится голова, тем больше внимания требует желудок.
Я о еде не думал, я осторожно, по дуге, заводил батиплан на цель. Но база оказалась на целых двести метров выше по шельфу, так что мне пришлось не только выворачивать круче к востоку, но и менять глубинный эшелон. Это меня беспокоило сильнее, чем зов желудка. Трудно было понять, на каких глубинах действует неизвестный нам фактор, неприемлемый для биотехов, а на каких уже нет. И откуда ждать нападения, если что.
В любом случае, для стыковки с базой нам придется подняться до глубины в семьсот метров, а это уже зона, доступная глубинным торпедам, вроде «гадости». Нырять они не могли до такой отметки, но мощи их боевого заряда будет достаточно для нанесения нам серьезных повреждений. Даже если ГАТ-120 взорвется метров на двести выше. В случае их нападения нам точно не поздоровится, хоть в корабле мы будем находиться, хоть внутри базы. Но внутрь еще надо как-то проникнуть.
«Шпик» медленно продвигался к заброшенной военной базе, рассекся темные воды мощным лучом света. Иногда прожектор высвечивал серебристые скопления рачков, но по большому счету толку от него было не много, двигаться приходилось все равно по радару. Правда, на столь малых дистанциях и на радар тоже нельзя полагаться, так что я еще и сонар включил, для получения более полной картины.
В ультразвуковом спектре начала вырисовываться форма шельфовой базы. Объект, который нам предстояло исследовать, выглядел как три скрепленных сигарообразных корпуса. Каждый метров по пятнадцать в длину. Сооружение довольно внушительное, я ожидал меньшего.
Выровняв батиплан, я включил систему автоматической стабилизации по всем трем осям, чтобы луч прожектора не ходил из стороны в сторону и все же позволил бы мне разглядеть место нашего назначения. Осталось тишь вывести на ходовой монитор изображение с камер.
Видимость оказалась так себе, на маневрах корабль поднял со дна слишком много ила винтами. Резкие переходы от плотного света к глухим теням тоже мешали разглядеть базу в подробностях. Но все равно это было лучше, чем пытаться различить детали на проекции ультразвукового локатора. К тому же ил, делавший луч прожектора слишком ярким и плотным, постепенно оседал. «Шпик» замер в состоянии нулевой плавучести, то есть, неподвижно относительно дна. Иногда система стабилизации все же врубала маневровые двигатели, но это уже не мешало — небольшие облака ила сносило течением.
По мере оседания взвеси, заброшенная база все четче прорисовывалась на ходовом мониторе. Я видел сигарообразные корпуса почти точно с торца, так как «Шпик» завис на пару метров выше решетчатой конструкции, держащей все сооружение и делавшей базу единым целым.
Постепенно проявились стальные сваи, вбитые в грунт. Они позволяли выставить конструкцию в горизонтальное положение, не смотря на приличный уклон дна. Но инженеры не ограничились только сваями, база цеплялась за дно еще и разветвленной системой заякоренных тросов, толщиной с человеческую руку.
На самих корпусах виднелись только аккуратные сварочные швы — никакого намека на шлюз или стыковочный узел. Вид швов меня озадачил. За двадцать лет внешняя броня должна была обрасти ракушками, актиниями и растениями. Хотя для актиний слишком глубоко. Но где моллюски и водоросли?
Ответ напрашивался сам собой. Вода могла быть отравлена, что объясняло отсутствие животных и биотехов. Но правдой это быть не могло. Хотя бы по причине течения. Я ощущал, как «Шпик» борется с ним, то и дело включая маневровые турбинки. Да и взвесь со дна сносило все время в одном направлении.
Течение нельзя было назвать сильным, но ощутимым оно точно было. А раз так, то любую отраву, сколько бы ее ни было, за двадцать лет разнесло бы и размешало по океану, сделав концентрацию яда неощутимой. Другое дело — какое-то природное явление. Вулкан? Сомнительно. Мало ли в океане вулканов? Но они, напротив, становятся чуть ли ни оазисами жизни среди пустынных пространств глубины.
А тут как раз наоборот, мертвая зона. Нет, речь шла скорее всего не о вулкане, а о чем-то другом. Впрочем, суть была мне уже понятна — в воде содержалось нечто, не позволявшее жить в ней ни биотехам, ни естественным существам океана. И так тут было всегда, судя по девственно чистой обшивке базы.
Знал об этом Альбинос или нет — вопрос открытый. Но сейчас ответ на него не был жизненно важным для нас, а вот факт отсутствия биотехов играл ключевую роль. И если наш партнер ничего об этом не знал, свойство этого места могло стать весомым козырем в нашей игре. Или скорее, в моей, если быть честным.
— Алекс, — вышел я на связь со стрелковым комплексом. — Тут безопасно.
— Вижу, что пока целей нет. Но надолго ли?
Я рассказал Алексу о том, чего он не мог видеть на мониторах стрелкового комплекса — о чистой обшивке, о течении, а так же поделился своими соображениями на этот счет. Мы сошлись на том, что десятикилометровую зону вокруг базы можно считать безопасной. Раз тут ничего не менялось с довоенных времен, судя по чистой обшивке, то вряд ли изменится в одночасье.
— Готовься к выходу за борт, — сказал я Алексу. — Надо детально обследовать базу. Отсюда я не вижу и намека на шлюзовые люки или стыковочный узел.
— Да запросто! — с энтузиазмом ответил он. — А то тесновато мне тут.
Я усмехнулся. Алекс умел делать порученное ему дело, но не мог обойтись без бахвальства. Чем-то он напоминал мне Портоса из книги про трех мушкетеров.
Система стабилизации, не смотря на течение, четко держала батиплан в заданной точке, так что не было необходимости управлять им из рубки. Лучше помочь Алексу экипироваться. Он бы и сам справился, но если человек может сделать что-то без посторонней помощи, еще не значит, что помощь ему не нужна.
Я поднялся из кресла, едва не касаясь головой потолка рубки. А чтобы выбраться в коридор через овальный проем люка, вовсе пришлось согнуться в три погибели. Алексу же, при его габаритах, было еще труднее.
Он вытащил снаряжение из каюты, куда мы свалили все без раэбора, разложил его посреди коридора и, упершись спиной в переборку, натягивал гидрокостюм. Зрелище то еще, мне трудно было сдержать улыбку, но Алекс без понимания относился к подобному юмору, так что я напустил на лицо повышенную серьезность.
Справившись с продеванием ног в штанины. Алекс просунул и руки в рукава. Я помог ему закрепить ранцевый каркас за спиной. Каждый раз, когда мне приходилось пользоваться этим новым каркасом, я не уставал радоваться, насколько удачным он у нас получился. Максимум пользы при минимуме объема. При желании в костюме с каркасом можно было и автомобилем управлять, даже при габаритах Алекса. Это было важно — никогда не знаешь, в какую дыру, пробоину или в какой грот придется протискиваться в глубине. В тесных помещениях «Шпика» тоже хотелось помянуть нашу разработку добрым словом.
— Как тебе? — спросил я.
— Да отлично. Связываться как будем?
Об этой проблеме я не подумал. Безусловно, сигнал наручного коммуникатора не пробьется через броню батиплана. А о наличии соответствующих бортовых средств связи я не справился у Альбиноса, пока была такая возможность.
— Скорее всего, никак. — Я развел руками. — Если Альбинос додумался оснастить коммуникатором пульт, дам знать.
— Ладно, сам сориентируюсь. Но ты приглядывай там за мной. Оружие брать? Карабин здоровенный, только мешать будет. Если что, прикроешь с огневого комплекса, а мне до этих бочек не далеко, успею.
Он был прав — тяжелый гарпунный карабин не добавит удобства при погружении, а толку от него ни малейшего в нынешней ситуации.
Алекс надел шлем и вскарабкался по лесенке в шлюз, внутренний люк которого находился в потолке коридора. Створка медленно закрылась за ним. Я поспешил обратно в рубку, чтобы наблюдать за его действиями, по возможности. Но сразу я его не увидел на мониторе. Прожектор светил на корпуса базы, заставлял искриться проносящийся стечением ил, и отсветы не давали возможности что-то разглядеть, как плотный туман на ночном шоссе. А за пределами луча темнота казалась полной и совершенно непроницаемой. На самом деле это было иллюзией, вызванной несовершенством наружных камер. Им попросту не хватало динамического диапазона в столь контрастном освещении.
К счастью, среди прочих устройств на пульте я обнаружил органы управления глубинным коммуникатором. Включив микрофон, я произнес:
