КОМ: Казачий Особый Механизированный (СИ) - Войлошникова Ольга

Сабли-ножи особого интереса не представляли, кучкой в «Саранчу сложил». Винтовок была всего пара — туда же. Вот лук бы я, пожалуй, подобрал какой-нибудь, хотя бы из интереса, да на всех них защита стояла, и как только хозяева померли — включился механизм самоуничтожения. Только полоски серого пепла и напоминали о том, что на их месте лук лежал.

А противошагоходная мина, по «Саранче» сработавшая, оказалась артефактом совершенно незнакомой конструкции. И хорошо еще, что она вообще была одноразовая.

Пока с трупами валандался, вдалеке показалось странное. Вроде как здоровенный таракан. При ближайшем рассмотрении «таракан» оказался снабжённой шестью механическими ногами площадкой с трубой по центру. Это я уже в бинокль разглядывал, из-за «Саранчи», перетащив к себе крупняк. Оно, знаете бережёного Бог бережет.

Но волновался я зря. Эта хрень оказалась разобранной до основания механической юртой. И на ней кроме монгола-водителя сидели четверо наших казаков из каравана. Во-от. А труба в центре юрты оказалась вовсе не отводом гигантского парового котла, как могло бы показаться, а краном. И пока мы обнимались с казаками, да пока они ходили, смотрели на побоище, монгол споро обмотал талями «Саранчу» и затащил её на грузовую платформу. А следом уже и отломанную ногу.

— Водитель! Садись давай!

Оказалось, он по-русски совсем чисто шпарит, с совсем небольшим акцентом — всё равно как наши иркутские буряты.

— Спасибо, братишка, — говорю, — только я не водитель, а пилот. По=военному специальность так называется.

— А-а, понял. Запомню. Поехали, чё.

Ну, погрузились. Вообще грузоподъёмность, я смотрю, у этой юрты просто огромадная. «Саранча» хоть и шагоход, но всё ж таки лёгкий. А эта механизма тащит, только шарниры поскрипывают. Нет, всё же за шагоходами будущее. Такое моё мнение.

По прибытии к каравану меня встречали как героя. Хотя я, вроде как, ничего особого-то и не сделал. Скосить пулемётом на дурнину лезущих врагов — много ума и храбрости не надо. Но народ считал по-другому. Отбили мне на второй раз плечи, хлопая. В первый раз пулемёт отдачей, теперь эти лоси. Сам Трофимов тоже подошёл, руку пожал от души:

— Ты за шагоход не беспокойся! Мы его щас быренько на ногу поставим, — он усмехнулся, — слава Богу, механики-то есть. А за то, что спас жениха с невестой, и мне с связями с местными подсобил, будет тебе по прибытию в Иркутск особый подарок.

— Особый, эт какой?

— А не скажу! Пусть будет сюрприз.

Вот же жук, а?

Самое забавное, что механики выгнали меня из-под навеса, в котором чинили «Саранчу», мол, не геройское это дело — в масле колупаться. Ну я, в принципе, не шибко-то и обиделся. Просто раскатал спальный мешок да и улёгся спать. День получился длинный и суетный.

Разбудили меня технари под самую ночь — работу принимать. И до посинения порадовали! Не только тем, что ногу «Саранче» на место пришпандорили, а небольшим таким примечанием:

— Тут у тебя в выдвигающем механизме деталюха треснула, — деловито протирая руки ветошью, кивнул мне старший монгол: — Английской у меня нет. Нашёл подходящую. Теперь как следует работает. Только будет не как раньше, переключатель, а поворотник. Смотри…

С этими словами он подошёл к опоре и повернул ранее отсутствовавшую в этом месте ручку, изрядно смахивавшую на мощного вида прямоугольную петлю — и целый ряд едва заметных полос на боковой стороне опоры выдвинулся, превратившись в скобы. Лестница! А я и не подозревал, дурень!

— Ох, спасибо, ребятки! С меня причитается.

— Не велено брать! — строго нахмурился монгол.

— Но хоть к столу-то вас пригласить, посидеть с нами, можно?

Механики переглянулись.

— Это разрешается.

КОНИ, НЕФРИТ И МАССОВОЕ ПЕНИЕ

В дальнейшем у каравана проблем не было. Вот от слова совсем. Просто спокойно дошли до Арвайхээра (который некоторые караванщики называли на русский манер Арвайхереем), встали на разгрузку. И тут меня догнал ещё один сюрприз. Местный.

Ввечеру к нашей стоянке подвалил целый отрядец на механических лошадках. С головной спрыгнул давешний жених — довольный, как полагается успешно женившемуся мужчине. За ним на землю спрыгнула невеста — всё также в одеждах, никак не отличающихся от мужских. Непривычно — ужас. Третьим с ними сегодня шёл парень постарше, а остальные сопровождающие глазели с видом, исполненным спокойного достоинства. Видно, что некоторым по молодости сие удавалось с трудом, но старались ребята изо всех сил.

Шли целенаправленно к шагоходу. Я выбрался, скроил не хуже чем у них суровую мину.

Третий оказался толмачом, через него и шла вся беседа.

Чтоб не растекаться (потому что говорил жених долго и довольно поэтично): благодарили, счастья желали, в качестве подарка преподнесли свёрток. Или чехол? Предмет на вид казался валяным из шерсти и снаружи был узорчатым, цилиндрической формы, с крышкой-заглушкой на одном из торцов.

— Эта забава издавна считается достойной для досуга мудрых воинов, — перевёл толмач и открыл крышку: — Достаньте.

Вокруг нас уже собралась любопытствующая толпа из незанятых караванщиков.

— Илюх, давай вот сюда, на столик!

Я вынул свёрнутую трубой войлочную шахматную доску и два расшитых узорами шерстяных мешочка. Внутри оказались вырезанные из камня фигуры.

— Шахматы! — обрадовался я. — Уважаю!

Жених что-то сказал, сопровождая скупыми жестами, и толмач пояснил:

— Фигурки выполнены из чёрного и белого нефрита. На большую удачу заговор сделан.

Ого! Дорогой по местным понятиям подарок сам по себе, не считая магических ухищрений. Да даже если они и не сработают — вещица славная.

Мы раскланялись, я благодарил, толмач опять переводил. И тут невеста, до сих пор молчавшая, сделала небольшой шажок вперёд и спросила на не очень уверенном, но всё же вполне понятном русском языке:

— Я благодарить тебя за твой помощь. Не дал совершить ошибка. Удача не отвернулся от наши рода, — с этими словами она сняла с запястья браслет — жёлтого металла маленькие бегущие лошадки с развевающимися гривами, нанизанные вперемежку через бусины — и вручила мне с поклоном.

Жених слегка нахмурился.

Что такое? Может, у них тут такое женское самовольство не принято? Или… А-а-а! он, видать, решил, что теперь её подарок значимей, чем его, потому что спросил: не нужна ли мне какая-то от них помощь или защита? И если вдруг понадобится, то…

Я поднял раскрытую ладонь:

— Господа хорошие! Копить долги на многие лета, коли не знаешь, как их отдать — хуже нет. Давайте лучше так. Ты меня научи той песне, что вчера пел, покуда беглецов догоняли — и разойдёмся друг другом довольны.

Толмач и жених что-то быстро залопотали между собой. Спорили. Невеста (точнее, уже молодая жена) слушала-слушала и вдруг вмешалась посреди фразы, сказав всего пару слов, от которых оба мужчины сразу замолчали и уставились на меня. Интересно, чем это всё закончится?

— Ладно, — сказал через толмача жених (точнее, молодой муж). — Давай попробуем. Время мало. Не знаю, получится или нет. Но надо в сторону уйти, не для всех глаз.

Он предложил мне сесть на коня своей жёнушки, сам забрал её к себе в седло, что-то крикнул своим спутникам, и весь отряд поехал в сторону, за ближайший холмик, и спешился, расстилая по кругу коврики для сидения. Меня пригласили усесться с ними. И начался натуральный театр. Нет, цирк с конями! Если б их механические лошади имели глотки, они бы ржали над нами всем составом.

Магия получалась, только если петь специальным горловым пением. Это, как я говорил — звуки странные, и не поёшь, и не рычишь, низким звуком вибрируешь…

Парни показывали мне, как правильно звук посылать. И руками, и голосами, и на теле, где должно быть напряжено, где расслаблено. Хрен бы там что у меня выходило. Хохотали, ругались, расстраивались…

— Не выходит, — расстроенно сказала монголка (её, кстати, Болормаа звать).

Да вижу, что не выходит! Я охрип уж, а толку нет.