Иван Магазинников - Печать Тьмы
…Айвен замер, так и не донеся ложку до рта. То есть до носа.
— То есть как это? Или у вас это семейное, отраву в еду подсыпать?
— Да ты не волнуйся, я образно выразился. Убивать мы будем твоего мантического приват-двойника. Слыхал когда-нибудь о колдовских ритуалах племен Черного Континента? Так вот, они способны превратить человека в послушное животное или поднять зомби, используя глиняных или восковых кукол. Правда, там есть еще множество связанных с этим ритуалов, обращающихся к потусторонним силам, но мы с тобой жрать ядовитые грибы и приносить кровавые жертвы не станем. Хватит и обычного гомункула.
— И?
— Скопирую на него твою мантическую структуру, свяжу нитью Судьбы, накачаю маной и оживлю. А потом мы его убьем.
— Зачем?
— Попробуем сбить темных со следа. Увидев и почувствовав твою смерть, они вполне могут и прекратить тебя преследовать.
— Угу. И первый же дарк, который попытается своим мечом отковырять гомункулу руку поймет, что его обманули.
— Обычно после смерти носителя Печати разрушаются, так что причин терзать твое бездыханное тело у них не будет. — пояснил чародей, — К тому же… Ты как предпочитаешь погибнуть — сгореть в пожаре, или утонуть в глубоком озере? А может, ты хочешь, чтобы тебя растерзали голодные крысы?
— Лично я бы хотел погибнуть в бою, сражаясь с очередным героем-выскочкой за принадлежащий мне трон всего мира. В день своего двухсотлетия, — пробурчал юноша.
— Значит звери, — согласно кивнул Мэт и пододвинул к нему тарелку с вареными раками, — На вот, попробуй. По-моему, они просто восхитительны!
— Что-то мне кусок в горло не лезет. Я, конечно понимаю — гомункул, подобие, все дела… Вот только про шаманские куклы я тоже кое-чего слышал. И знаю, что случается в таких случаях с оригиналом. Учитывая, что оригиналом придется стать мне, то…
— Расслабься. Я же не буду сам проводить обряд, а специалиста раньше Хеона нам не встретится. Так что поживи еще маленько.
— Спасибо за ваше великодушие, лэр! — в шутливом поклоне склонился Айвен.
— Между прочим, согласно этикета, перед графом нужно кланяться на полпальца ниже.
— Кабброво семя, ты что — граф? Настоящий живой граф?
— Можешь меня даже ущипнуть, только сперва руки вымой.
— Да ладно, что я, графов никогда не щипал, что ли? Можно подумать, что у графьев ни карманов ни денег не водится. Правда, прямо перед собой, да еще и живьем — впервые вижу.
— Любопытно, а когда это ты успел насмотреться на неживых графов?
— Пиявку тебе под язык! На фамильных портретах видел, которыми стены украшают.
— Разумеется, в домах с картинами, на которых графья нарисованы, ты бывал только ночами или в отсутствие оригинала дома? Я прав?
— Догадаться несложно.
— Ладно уж. Иди, собирай свои вещи и спускайся к конюшне. Надеюсь, ты умеешь ездить верхом?
— Тебя какой ответ больше устроит: честный, или что умею?
— Значит, научишься. Уверен, что во время нашего путешествия ты приобретешь немало полезных навыков. И отучишься от дурных привычек. Например, шарить по карманам своего собеседника.
— Все равно у тебя там ничего нет. Так даже не интересно.
— Просто я знал, к кому шел. И вообще, из-за этой дурацкой привычки тащить все, что плохо лежит или не слишком крепко хозяин держит, ты и оказался в тюрьме…
— Эй! Погоди-ка, разве я тебе рассказывал, из-за чего очутился в Боргарде?
— Нет, но догадаться не так уж и трудно.
— Надеюсь, ты мне коня подобрал поспокойнее?
— Увидишь, — уклончиво ответил Мэт, — хороший конь. Уверен, что вы подружитесь.
Собрался Айвен быстро и вскоре же стоял возле конюшни, со своими нехитрыми пожитками: парой сумок да небольшой коробкой. Настроение у него, не взирая на утихнувшую боль, было прекрасным.
А потом геомант вывел из конюшни лошадей.
— Тысяча совокупляющихся каббров, только не это!
На первый взгляд, в лошадях не было ничего не обычного. Впрочем, и на второй тоже, но юноша не зря столько лет провел в воровской среде. Конокрадов воры недолюбливали, но иногда приходилось и с ними иметь дело. Так что волей-неволей, но в дорогих породах лошадей разбираться ему пришлось научиться.
— Это же!..
"Хрум", — раздался сухой хруст, когда одна из лошадей вытянула шею в сторону стоящей неподалеку телеги и без усилий откусила от нее солидный кусок. От деревянной телеги…
— …хрум-скакун, — убитым голосом закончил вор.
"Хрум-скакун, он же лошадь прожевальская, он же конь-проглот, он же харук. Это особая порода лошадей, возникшая вследствие неестественной (то есть ритуальной) связи от обычной скаковой лошади гиремской породы и от призрачного жеребца. Естественным путем не размножается, и в силу своей чрезвычайной редкости стоит баснословных денег.
От своей матери полукровка унаследовал скорость и выносливость, а от отца — ночное зрение, абсолютное бесстрашие и неистовую похотливость. К сожалению, свирепый нрав и отчаянное любопытство ему тоже достались от отца.
Призрачный жеребец, обладает развитым разумом четырехлетнего ребенка. Он способен понимать человеческую речь и даже общаться. Разумеется, по-своему, но, обладая соответствующими навыками, их вполне можно понимать. К сожалению, конь-проглот по уму удался в свою мать, хотя некоторые — очень немногие, нужно заметить — утверждают, что харук намного умнее своего папаши. Впрочем, умственные способности этих людей тоже ставились под сомнения.
Что же касается прозвища, то его причиной стала невероятная способность харуков пожирать что угодно. Мощные клыки этого животного способны разгрызть практически все, что попадает в его пасть. Хрум-скакун всеяден в самом прямом смысле этого слова и может питаться мхом, корой деревьев, старыми тряпками, сырым мясом и даже ржавыми кольчугами. Замечательно? Не нужно запасать сено на зиму или искать свежую траву во время похода по выжженной степи?… Как бы не так! Харук сам решает, когда и что съесть. Как правило, "когда" — означало "всегда", а "что" — все, до чего конь-проглот в тот момент может дотянуться. И выбирая между корой деревьев и новой хозяйской курткой, он в девяти случаев из десяти оставит хозяина без обновки. Поднять руку на такую лошадь, да еще и стоящую целое состояние, не каждый решится. Перевешивают достоинства или недостатки этого великолепного неутомимого скакуна, способного в одиночку отбиться от отряда гоблинов или стаи волков — каждый владелец решает для себя сам…"
"Монография о редких скаковых животных и бестиях. Лошадь прожевальская" Автор Андриуш Прожевалец
— Вот уж не думал, что ты боишься лошадей, — ухмыльнулся Мэт.
— Это не лошадь! Это чудовище!
— А по-моему, они вполне милы. Твой вон тот, который слева. Кстати, это действительно не лошади, а кони. Хрум-кобылы слишком глупы для наших целей.
— По-твоему, вот эта тварь, жующая полено, прямо таки воплощение интеллекта?
— Уверен, что вскоре ты изменишь свое мнение о них. А несомненные достоинства харуков будут нам на руку. Твоего я зову его Рыжиком, правда он, почему-то, на это имя не откликается…
— Наверное, это потому что он черный? — Айвен внимательно рассматривал своего коня. — Я не хочу этого! Давай меняться…
— Почему это?
— У него взгляд хитрый! А твой выглядит как обычный глупый конь.
— Это он так ловко притворяется. Я зову его Хитрец.
— Наверное, это потому что он рыжий?
— Хватит болтать, давай, цепляй свои сумки и поехали.
Юноша вздохнул и направился к своему коню, флегматично дожевывающему щепки. Харук лишь тихо фыркнул, когда вор начал закреплять на нем сумки, и даже ухом не повел.
— Вот видишь. Он очень спокойный. К тому же, эти кони привыкли ходить под седлом. А это огромный плюс, когда имеешь дело с подобными созданиями.
— Уговорил, — сдался Айвен, и ловко взвился в седло.
Только этого скакун и ждал! Не успел юноша усесться, как конь поднялся на дыбы и радостно заржал.
— Эй-эй, ты что делаешь?!
Наездник изогнулся в седле таким образом, чтобы дотянуться до головы лошади. Он что было сил обхватил шею в самом ее тонком месте и стиснул. Почувствовав неладное, конь начал крутиться то в одну, то в другую сторону, стараясь сбросить седока, но юноша оказался готов к этому, и держался цепко.
— Эй, Рыжий… Да стой же ты! Тпр-ру! Черныш… Хитрец… Да как же тебя там? Кабброва скотина!!!
Конь встал как вкопанный, и юноша, словно пущенный из пращи снаряд вылетел из седла и упал прямо на недоеденную харуком телегу.
— Ну вот, кажется ты придумал имя своему скакуну, — довольно улыбнулся маг, — Между прочим, ты продержался на нем дольше всех, кого я знал.
— Ты… Ты знал? Так значит, ты все это подстроил! Ты наглый, выхолощенный, прилизанный напарфюмированный мерзавец!
