Владимир Лещенко - Кровь, огонь, серебро...
1991 год застал его в должности заместителя директора одного хитрого секретного НИИ, откуда он и ушел на пенсию, заявив вернувшему брату, что ему все надоело и теперь он намерен прожить, сколько ему еще осталось, не вмешиваясь в дела этого безумного мира. Купил хутор на Рязанщине (Бобров помог деньгами), развел пчел и жил, кажется, в свое удовольствие, избегая общества вампиров, хотя мог вполне претендовать на место в Совете.
Именно как к единственному знакомому ученому и единственному ученому-вампиру Дмитрий и намеревался обратиться к брату – в конце концов, аватары Старых Хозяев в некотором роде тоже научная проблема.
Жилище Северьяна выглядело весьма любопытно.
В углу избы-пятистенки, где полагалось висеть иконам, стоял большой плазменный телевизор. У окна на старом деревенском столе располагался компьютер «Армстрад» с много раз переделанной начинкой.
Соседняя стена была сплошь занята книжными стеллажами. На них тома по генетике и биологии соседствовали с истрепанными фривольными романами на французском языке начала прошлого века, а труды отцов церкви – с изданиями по магии и демонологии. Отдельно стояли научные труды самого хозяина, вышедшие в разное время и под разными именами.
Имелся тут еще книжный шкаф, забитый романами о вампирах.
Бобров улыбнулся, вспомнив покрывавшие их страницы комментарии брата, касающиеся качества текста и умственных способностей авторов: «Чушь!!» «Идиотка!!», «Merde!!», «Кретины!», «Хоть бы Джона Ди почитали!», «Незачет по демонологии!!» и, наконец, «Даже кровь выпить за такое мало!»
Он еще раз смерил взглядом брата. Все ж, видать, бурная жизнь пошла Лютоборову на пользу. Выглядел он – ровесник Дмитрия, от силы на полвека, был бодр, здоров и даже вроде как к женщинам по-прежнему не утратил интереса.
Словно вторя последней мысли, Борис вдруг спросил, хитро улыбаясь:
– Дядя Северьян, а их у вас точно нет?
– Кого это? – не понял Древний.
– Ну, девок. Туристок-байдарочниц, – уточнил кайтиф.
Дмитрий в душе посетовал на неотесанность воспитанника, но Северьян совсем не обиделся, а, наоборот, рассмеялся.
– Да какие байдарочницы?! Тут и речки-то нет. Да и вообще, скажу тебе по секрету, – заговорщически понизил он голос, – нам, Древним, эта штука нужна исключительно ТДМ.
– Это как?
– «Только для мочеиспускания»! – опять рассмеялся Северьян. – Медицинский термин такой. Так что пользуйся, пока молодой. Стукнет тебе три сотни – и уже не захочешь ничего. А еще через сотню – и не сможешь… Перерождение желез внутренней секреции, как мне Павлов объяснял…
– Павлов – это у которого собаки? – спросил Борис.
– Вижу, зело учен сей отрок, – утробно загоготал Северьян. – Ладно, Дмитрий, давай, говори. Видать, дело у тебя важное, раз брата вспомнил.
Они молча сидели за столом.
Северьян не закатывал глаза, не переспрашивал, не требовал доказательств, не твердил, что этого не может быть, потому что не может быть никогда… Он молчал и слушал, и выражение его глаз заставляло Дмитрия Боброва испытывать страх.
– Да… – наконец выдавил Лютоборов. – Ну и дела! Напиться бы, да не берет меня зелье проклятое…
Он опять помолчал, а потом спросил:
– Владыка Вод или Великий Скорпион? Как думаешь?
– Скорее, Житель Дебрей, – ответил Дмитрий.
– Вторичный аватар? Или, не дай Вирм, – первичный?
– Скорее третичный. Думаю, будь там прямое порождение кого-то из Старых Хозяев, меня бы уже здесь не было. А еще раньше там была бы наша драгоценная Инквизиция, да не наша Дружина, а Верховная Ложа – с портативной атомной бомбочкой под мышкой! Потому как, подозреваю, на Них только такие средства и подействуют.
– Но победили же их когда-то, – встрял в разговор Борис.
– То когда было, – махнул рукой брат Дмитрия. – Ну, ладно… Что думаешь делать?
– Не знаю… С тобой хотел посоветоваться. Ты у нас все ж ученый муж, да и Лютобор тебе больше открыл из древних тайн…
– Может, сдадим его Священной Дружине? – предложил Северьян, поразмыслив. – Они ж Землю от адских тварей все рвутся защищать, а тут, что называется, натуральная адская тварь! Куда нам, грешным! – старый вампир рассмеялся, хотя смех был не очень веселый.
– Не пойдет, думал уже, – сказал Бобров. – У Дружины же сейчас с «лохматыми» бессрочное перемирие, а мы для них как были, так и остались мерзостью сатанинской. Не поверят. Решат, что мы хотим столкнуть лбами святош и волков. Даже если решат проверить… Ты ж знаешь, неактивировавшийся аватар Изнанки обычной магией не определяется – нужны недели работы. Сперва придется убедить гару отдать нам в карантин Старейшину… Или разоблачить как-нибудь.
– А все же – как их победили? – вновь вмешался Борис.
– Первый раз – шваркнув Атлантиду вместе с десятком миллионов живых душ, если только Папирус Менмаатра не врет, – сообщил Северьян. – Два других – тут уж надо спрашивать у Инквизиции. Хотя вроде там не осталось живых свидетелей. Вроде бы нужно отдать свою бессмертную душу на конечную смерть, и тогда сила Творца спалит отродье дьявольского мира.
– Это как?
– Да не знаю я! – вспылил старик. – Как-как! Каком кверху! Хотя, наверное, у Дружины должны быть какие-то рецепты – на крайний случай…
– А у тебя? – серьезно спросил Дмитрий.
– Добро! – рыжебородый стукнул кулаком по столу. – Раз пошла такая пьянка – режь последний огурец. И для Старейшины твоего кое-что действительно найдется. Помнишь, был у нас один план? Ну, тот, с вызовом одной симпатичной зверушки…
– Да ты что! – Дмитрий даже привстал. – Да нас раньше эта самая Священная Дружина и уконтрапупит.
– Не уконтрапупит, – усмехнулся Северьян. – Заодно врежем по ним, а то распоясались совсем.
Он поднялся из-за стола, подошел к старинному кованому кольцу в полу и, наклонившись, поднял вырезанную из мореного дуба крышку. Сказал: «Я сейчас», – и спустился в подпол.
Вернулся Северьян оттуда с небольшим металлическим кофром, вызывающим ассоциации с реквизитом фантастических фильмов, и свертком из рогожи.
Бобров опешил:
– Если это то, о чем я думаю, то ты, братец, полный идиот. Держать такую вещь без охраны, в подполе!
– В том-то и дело – кто будет искать такую вещь в подполе, пусть даже у вампира на покое? Да и не ищет уже никто.
– А ты уверен, что… подействует?
– Ну, если ты только не ошибся – и это третичный аватар… Но кто не рискует, тот не пьет шампанское!
«А мы его и не пьем, если на то пошло», – подумал Бобров.
Дмитрий, Северьян и Борис шагали к вертолету.
В тряпице под мышкой Лютоборов нес выточенный из редчайшего красного нефрита меч с рукоятью, обмотанной простым кожаным ремешком.
Это был один из Шестерки Мечей, имя которого вошло в название карт Таро, Мечей, созданных в незапамятные времена в стране, чьи города ныне погребены под стометровыми барханами пустыни Гоби. Этими Мечами можно было поразить любого выходца Извне – будь то призрак, демон, обитатель каждой из шестнадцати Преисподних; и, по слухам, даже Первичную Аватару кого-то из Старых Хозяев не очень высокого ранга.
18. Конец Семьи
Серая и багряная
– Поднимем же тост в память о Магистре!
– Да возрадуется он в обители Вирма!
– Да свершится месть!
Вампиры подняли бокалы, наполненные еще теплой кровью свежезарезанного бедолаги из Средней Азии, утром нанятого на одном из московских рынков – якобы вскопать грядки в загородном особняке, и дружно опустошили их.
Здесь собрались все четыре десятка Древних вампиров Москвы. Как велит закон – в первую ночь после гибели Магистра.
Со стороны казалось – просто компания солидных людей чуть старше среднего возраста.
Импозантные мужчины, привлекательные зрелые женщины в дорогих платьях.
Мужчины суровы, женщины печальны.
Смерть Чижинского стала тяжелым ударом для них. Тот, кто долгие годы считался бессмертным, теперь стал тленом – тем самым напоминая, что и их участь может быть такой же.
Конечно, вампиры гибли и раньше. Но Чижинский казался вечным.
– Андрей Петрович, как считаете, есть у нас шанс быстро справиться с гару? – осведомилась Тереза Никольская у хозяина четырех супермаркетов Иванова.
– Не думаю, дорогая Тереза. Уж простите за прямоту, но в большой войне нам с ними не тягаться. Нужно что-то другое…
– Полно вам, Андрей Петрович, – недоверчиво произнесла другая дама в зеленом деловом костюме, нервно постукивая по столу тонкими ухоженными пальцами, унизанными платиновыми кольцами с алмазами. Она казалась самой молодой здесь.
– Ох, Сонечка, извини, но в мужских делах ты мало соображаешь.
