Алексей Калугин - Время лживой луны
– В какую сторону, говоришь? – Стецук раздавил о каблук окурок и посмотрел по сторонам. – Туда! – уверенно указал он в сторону дерева с раздвоенным стволом.
– Почему именно туда? – спросил Герасим.
– У тебя есть другое предложение?
– Нет. Я просто спросил, почему именно туда?
– Потому что я сейчас за командира, – Стецук поднялся на ноги, сунул большие пальцы за ремень и резким движением согнал назад складки куртки. – Устраивает такой ответ?
– Вполне, – кивнул Герасим.
– В таком случае, бойцы, перекур окончен. И без того засиделись. Волка, как известно, ноги кормят. Так что не будем уподобляться баранам. Твари они, понятное дело, вкусные, зато – безмозглые. Задача номер один – найти потерявшихся ребят и сержанта. Задача номер два – выбраться с этих чертовых болот.
– И что мы для этого должны сделать? – полюбопытствовал Егоркин.
– Ты что, не понял, что я сказал? – подался в его сторону ефрейтор. – Вообще ничего не понял? Ни фига?
– Ну… – смутился боец. – Понял, вообще-то…
– Тогда – повтори!
– Идем туда, – Егоркин махнул рукой в сторону, указанную Стецуком.
– Молодец, Егоркин! – одобрительно хлопнул его по плечу ефрейтор. – Все правильно понял! Так что зря-то дураком не прикидывайся.
Егоркин обменялся непонимающим взглядом с Муратовым. С одной стороны, хорошо было, что кто-то взял на себя командование и четко объяснил, что нужно делать. С другой стороны, с трудом верилось в то, что кто-то вообще хоть что-то понимал в том, что творилось вокруг. А ежели командир отдавал приказы, не понимая, что происходит, это ведь могло и до беды довести. Хотя, конечно, до беды и без того не надо было далеко ходить. Вот она – повсюду.
– Вперед! – скомандовал ефрейтор. – И вдруг остановился на полушаге. – Да, и вот еще что… Если кто вдруг автомат найдет… Ну, слышали, Петрович говорил, что может такое случиться… Так вот, приберите его для меня. Ага?.. Пущин!
Герасим, вытянув шею, смотрел ефрейтору за спину.
– Чего там? – оглянулся Стецук.
Кочка. Бочаг со стоячей водой. Над ряской мошкара вьется… Надо же, и мошкара появилась!
– Кто-то схватил банку, – взглядом указал на воду Пущин.
– Какую еще банку? – не понял Стецук.
– Пустую консервную банку, что Муратов в бочаг кинул.
Стецук непонимающе посмотрел на плотный слой плавающей по воде ряски, бледно-бледно-зеленой, как брюшко дохлой лягушки.
– Ну и что?
– Кому в бочаге со стоячей водой могла пустая консервная банка понадобиться? – медленно произнес Синеглаз.
«Ну, все, – искоса глянув на Петровича, подумал про себя Дробинин, – спятил мужик окончательно. А я ведь ему не раз говорил, не фиг голову всякой всячиной забивать, когда под рукой флэшка на терабайт имеется. Конечно, где она теперь, эта флэшка – в прах обратилась. Ну, так ведь лучше пускай гаджет из строя выйдет, чем голова…»
– Слушайте, кончайте фигней заниматься! – раздраженно воскликнул Стецук. – Далась вам эта банка!..
Не слушая ефрейтора, Петрович забрал из рук Стецука жердину, подошел к краю бочага, сел на корточки и начал разводить ряску концом палки.
– Ну, что там? – шепотом спросил Герасим.
– Да кто его знает… Но бочажок-то, однако, глубокий. Я дна не достаю…
Внезапно палка вылетела из руки Петровича и скрылась под водой. Сам Петрович при этом потерял равновесие и плюхнулся в бочаг.
– Эк же тебя угораздило!
Герасим схватил его за шиворот и начал вытягивать на берег.
– А не фиг лезть куда попало, – усмехнулся Стецук, видевший все со стороны, а потому решивший, что Петрович упал из-за собственной неловкости.
– Руку давай! – Продолжая тащить Петровича за воротник, Герасим протянул ему свободную руку.
Синеглаз неловко вывернулся и попытался ухватиться за протянутую руку. Ему не хватило сущей малости – нескольких миллиметров и двух-трех секунд. Разорвав и разбросав по сторонам обрывки зеленой пелены, из воды выскользнуло толстое, мускулистое щупальце, изукрашенное спиралевидными разводами сине-зеленых кислотных тонов. Глядя на этот могучий отросток, оставалось только дивиться тому, каких же невероятно огромных размеров должно быть чудовище, которому оно принадлежало. Щупальце обвилось вокруг шеи Синеглаза и одним рывком утащило его под воду. Герасим, тщетно пытавшийся удержать Петровича, тоже оказался в воде. Окунувшись с головой в темный бочаг, Пущин тут же вынырнул, выплюнул попавшую в рот траву и быстро-быстро принялся карабкаться на берег. Его подхватили под руки и помогли вылезти Муратов с Егоркиным.
– Черт… Черт… Черт… – без остановки повторял Герасим, на четвереньках убираясь подальше от кромки воды.
– Что это было? – спросил изумленный Игоряша.
– Горячечный бред… А ну-ка, дай, – Стецук забрал у Дробинина автомат, быстро проверил, есть ли в магазине патроны, передернул затвор и поставил планку предохранителя в режим автоматической стрельбы.
– А где же Петрович? – растерянно развел руками Игоряша.
– Ты что, не видел? – зло глянул на него ефрейтор. – На дно пошел!
– Да… Но если это только бред…
– Плевать!..
С треском разорвался дерн рядом с ползущим на четвереньках Герасимом. Еще одно щупальце обхватило Пущина за пояс и уволокло в глубь Облонской трясины.
Стецук вскинул автомат, но так и не нажал на спусковой крючок – пули, выпущенные наугад, могли достаться Пущину.
– Что делать! Что делать, Стецук! – истошно завопил Игоряша.
Он стоял, широко расставив ноги и раскинув руки в стороны, как будто земля у него под ногами ходила ходуном.
– Бежим! – крикнул ефрейтор и первым рванул с места, как заправский спринтер.
Сзади раздался не то сдавленный стон, не то оборванная на полуслове мольба о помощи – чудовище ухватило за ногу и уволокло в трясину Муратова.
Увидев, как вздыбилась земля впереди, Стецук – а-а-а-а! – на бегу выпустил в то место длинную очередь. Выбросив пустой магазин, он вставил в автомат новый, тот, что подарил ему Петрович. Сухо щелкнул затвор. Из-под плотного слоя слежавшегося торфа и сухой травы вырвалось сине-зеленое щупальце и устремилось вверх, будто собираясь пронзить серое мокрое небо. Стецук дернул спусковой крючок. Очередь разорвала щупальце, выбила из него брызги сине-зеленой крови.
– Получи! Тварь!
Щупальце упало, будто подрубленное. Но вместо того чтобы судорожно дернуться и безжизненно замереть, оно заскользило по траве, вытягиваясь все длиннее. Дальше, дальше… Когда Стецук сообразил, что щупальце тянется к нему, было уже поздно. Ефрейтор рванул в сторону. Щупальце, приподнявшись, ударило его в спину. Стецук упал, зарывшись лицом в траву. Подбежавший Егоркин по рукоятку вонзил в щупальце штык-нож. Щупальце снова приподнялось, а затем тяжело упало вниз и вдавило, втолкнуло тело ефрейтора под дерн. После чего развернулось и обвилось вокруг колен Егоркина. Еще одно щупальце, незаметно выбравшееся из ближайшего бочага, оплело руки и грудь Дробинина.
– Игоряша! – отчаянно заорал Егоркин. – Ведь все это не на самом деле?.. Да?.. Ведь так?.. Игоряша!..
– В данный момент меня интересует другой вопрос, – до безумия спокойным голосом ответил Дробинин. – Принадлежат ли все щупальца одному существу, или же их здесь несколько?.. Как думаешь, Виталик?
– Игоряша!..
Щупальце подняло Егоркина вверх.
– Игоряша!.. Мать твою!..
– Да при чем тут моя мама? – Дробинин закрыл глаза. – Не иначе как это Болотный Дедушка. Все…
И это действительно был конец.
Глава 15
Узкая, едва приметная тропинка петляла в мятой, будто сгнившей на корню, спутанной траве между кочками, льнущими к земле пригорками, небольшими бочажками со стоячей водой и похожими на воткнутыми в землю метлами деревцами. Откуда взялась на болоте тропинка? Куда она вела? Да кто ж это знает! Однако, если тропинка была кем-то протоптана, глупо было этим не воспользоваться. Особенно в ситуации, когда понятия не имеешь о том, где ты находишься и в какую сторону идти.
Портной, Ерохин и Дергачев шли по тропинке друг за другом. Настороженно. Опасливо озираясь по сторонам. Тарья плыла чуть в стороне от основной группы – так ей было удобнее наблюдать за всеми сразу. По крайне субъективной оценке Портного, они шли уже больше часа. Что думали по сему поводу остальные, Портной не спрашивал. Дабы лишний раз не портить себе и ребятам настроение. Которое и без того было преотвратным. Сначала невесть куда запропастился сержант. Затем – еще шесть человек из группы. Не потерялись, не заблудились среди кривых, рахитичных деревьев, а просто исчезли. Нет, это был вовсе не бред. А что-то похуже. Гораздо хуже. Как будто Великий Наперсточник, иначе именуемый богом, накрыл их стаканом, быстро передвинул в сторону и снова поднял стакан, под которым уже ничего не было. Только чего он добивается? Или ему просто доставляет удовольствие наблюдать за растерянностью ничего не понимающих людей? И вот еще что интересно – имеет ли человек хотя бы один, ничтожно малый шанс выйти победителем из этой игры?.. Что там говорил Петрович – не следует думать о плохом. Ага, вот пусть он и не думает. О чем же еще думать в такой ситуации? О первой пятерке в школе? О первом поцелуе?..
