Алексей Калугин - Время лживой луны
– Здорово, – немного растерянно улыбнулся Муратов. – Нет, в самом деле здорово! – Он азартно потер ладони. – Прежде я даже и не задумывался об этом.
– Хочешь сказать, что Макарычев превратился в мраморного Давида? – подозрительно посмотрел на Петровича Стецук.
– Что-то вроде того, – кивнул тот. – Мы не видим его, а он не видит нас, потому что мы по-разному стали воспринимать и, что самое главное, иначе оценивать окружающую реальность.
– И виноваты в этом уины?
– А кто же еще?
– Бред, – Стецук хлопнул себя ладонями по вискам и резко раскинул руки в стороны. – Полный идиотизм!.. Нет, я не о твоей теории, – поспешил он успокоить Петровича. – Я о своем… Как-то все это не сразу укладывается в мозгу.
– Понимаю, – кивнул Синеглаз. – Это не просто осознать.
– А смириться – еще труднее, – добавил Игоряша. – Когда я впервые не разумом, а всей своей сутью… всем естеством, что ли, осознал, что Вселенная действительно не имеет границ, у меня голова пошла кругом, так что я едва на ногах устоял.
– Серьезно? – недоверчиво прищурился Герасим.
– Ну да, – кивнул Дергачев.
– Ну, ты даешь, – качнул головой Пущин.
– А что?..
– Эй! У нас сейчас проблемы не с бесконечностью Вселенной. Нам нужно как-то с этого клятого болота выбираться!
– Безнадежно, – покачал головой Петрович. – Мы застряли тут навсегда.
– Ну, это ты так думаешь!
– У кого-то есть другое мнение?
– Если будем сидеть на месте, то точно так здесь и останемся.
Муратов выскреб ножом остатки желе из консервной банки и кинул ее в ближайший бочажок. Банка упала на плотный слой ряски, провалилась до половины, качнулась пару раз и замерла в странном положении, едва не цепляя краем воду.
– Нужно куда-то идти, – закончил свою мысль Равиль. – Идти, а не сидеть на одном месте, рассуждая о слоеном пироге реальности и бесконечности Вселенной.
– А мне идея Петровича понравилась, – пальцем указал на Синеглаза Стецук. – О том, что наше восприятие реальности зависит от того, насколько глубоко мы готовы в нее вгрызться.
– Аналогия красивая, – согласился Дергачев. – Только что нам это дает?
– Пока не знаю, – Стецук сунул в рот новую сигарету. – Но что-то в этом определенно есть, – ефрейтор щелкнул зажигалкой. – Что-то, что поможет нам выбраться из этой передряги.
– Не понимаю, – покачал головой Игоряша.
– Для того чтобы понять, что с нами творится в действительности, мы должны обращать внимание не на внешнюю сторону происходящего, а на его глубинную суть.
– Сильно сказано, – произнес после непродолжительной паузы Герасим. – Теперь растолкуй нам, что это значит.
– Почему я? – удивился Стецук. – Это все Петрович придумал!
– Хорошо, – неожиданно вскинул голову Синеглаз. – Давайте проведем простейший эксперимент, – он сунул руку в карман рюкзака, вытащил оттуда фляжку, свернул с нее крышку и протянул Пущину. – Попробуй.
– Зачем? – насторожился Герасим.
– Попробуй и скажи, что там.
– Я и так знаю, что вода.
– Попробуй!
Пущин недовольно сдвинул брови, но все же взял из руки Петровича флягу и сделал небольшой глоток.
– Вода, – сказал он, возвращая флягу Синеглазу. – Теплая и противная.
– Отлично, – довольно улыбнулся Петрович. – А я считаю, что во фляге налито вино. Хорошее красное вино, – он сделал глоток. Довольно причмокнул губами. Глотнул еще раз. – Киндзмараули! – И протянул фляжку Стецуку.
– Точно, вино, – сказал ефрейтор, попробовав то, что находилось во фляге.
– Да ладно, – недоверчиво усмехнулся Герасим.
– Попробуй! – протянул ему флягу Стецук.
– Я уже пробовал.
– Попробуй, тебе говорю!
Герасим с усмешкой взял флягу и не отпил из нее, а лишь приложился губами к горлышку.
– Вода, – сказал он, возвращая флягу ефрейтору.
Стецук еще раз глотнул из фляги.
– Вино! – ефрейтор вернул фляжку Синеглазу. – И что это должно означать?
– То же самое происходило в доме Антипа, – Петрович еще раз глотнул из фляги и завинтил пробку. – То же самое происходит во всем цивилизованном мире, именуемом Закордоньем. Там в ресторане ты можешь получить любое блюдо, указанное в меню или только что придуманное тобой лично. Причем практически мгновенно. Уины и направляющие их действия башни не утруждают себя готовкой. На стол подается некая биомасса, содержащая необходимые человеку белки, углеводы, минеральные вещества и витамины. А сидящие в голове у людей уины убеждают их в том, что они получили именно то, что хотели. Уины имитируют все – внешний вид, консистенцию, вкус и запах еды. Главное – чтобы клиент остался доволен.
– То есть и сейчас мы можем диктовать уинам свои условия? – осторожно, словно боясь вспугнуть редкую, очень красивую бабочку, спросил Игоряша.
– В какой-то степени, – согласился Петрович.
– В какой именно? – осведомился конкретный, как всегда, Стецук.
– Полагаю, что в весьма незначительной, – невесело улыбнулся Синеглаз.
– Мы можем получить оружие?
– Сейчас проверю, – Петрович сунул руку в рюкзак, достал из него новенькую обойму к «калашникову» и: – Держи! – кинул ее ефрейтору.
– Так у меня автомата нет, – с тоской посмотрел на упакованный патронами магазин Стецук.
– Ну, так найди его, – посоветовал Синеглаз.
– Где? – не понял ефрейтор.
– Да где угодно! – махнул руками в разные стороны более сообразительный Муратов. – Главное – захотеть.
Стецук озадаченно прикусил губу и сунул магазин в карман куртки. Однако искать автомат не пошел. Хотеть-то он, может быть, и хотел. Да вот только не верил в то, что автомат можно найти под кустом, всего лишь подумав об этом. Автомат – это ж тебе не гриб. И даже не репейник. Для того чтобы, как по грибы, отправиться искать автомат, нужно было сначала Антиповых синеньких грибков наесться. А подобной мерзости ефрейтор Стецук себе никогда не позволял.
– А зачем тебе оружие? – неожиданно спросил у Стецука Игоряша.
– Что значит зачем? – непонимающе посмотрел на Дробинина ефрейтор. – Мы на вражеской территории.
– Да нет же никого вокруг, – Игоряша махнул рукой сначала в одну сторону, потом – в другую.
Местность вокруг и в самом деле была почти открытой – тонкие рахитичные деревца с едва проклюнувшимися листочками не в счет – и просматривалась на километры в любую сторону.
– Если противника не видно, это еще не значит, что его нет, – назидательным тоном произнес Стецук. – Если бы ты, Игоряша, регулярно посещал занятия по боевой подготовке и тактике партизанских действий, то наверняка знал бы, что именно сейчас самый подходящий момент для появления агрессивно настроенных рипов.
– Почему? – удивился Дробинин.
– Да именно потому, что их не видно, – Стецук чуть подался вперед и постучал себя костяшками пальцев по лбу. – И тишина, как на кладбище.
Игоряша прислушался. Действительно, тишина казалась неестественной. Не было слышно ни звука. Только за поросшими низеньким хвощом кочками то и дело что-то приглушенно булькало – странно, неприятно и подозрительно.
– Облонские топи, – мрачным полушепотом изрек Егоркин.
– А что, если рипы объявятся? – так же тихо спросил Муратов.
– Примем бой, – с невозмутимым видом Стецук прикурил сигарету. – Видали мы этих рипов – бойцы из них никудышные.
– Типун вам каждому на язык! – раздраженно сплюнул Петрович. – Нашли о чем говорить!
– А что? – вытянул губы трубочкой Стецук.
– А ничего! – обрубил Петрович. – Не у тещи на блинах! Герой, на хрен, выискался!
– Да подумаешь…
– Вот именно! – Петрович, как пистолет, направил указательный палец Стецуку в лоб. – Прежде чем что-то сказать, подумать нужно! Только что ведь об этом говорили!
– О чем?
– Мы можем влиять на реальность!
– На иллюзию реальности, – уточнил Игоряша.
– Точно! – согласился с ним Стецук. – Если мы и призовем сюда рипов, то все они будут ненастоящие. А значит, ничего не смогут нам сделать.
Синеглаз наклонился и выдернул из кармана у ефрейтора жетон, который дал ему Макарычев.
– Это что, по-твоему, не настоящее?
Стецук молча смотрел на раскачивающийся у него перед носом армейский жетон, на котором было выбито его имя.
– Если все время думать о рипах, то рипы непременно явятся. И насколько уж они окажутся реальны, – Петрович развел руками, – я не знаю… А впрочем, – он кинул жетон в подставленную ефрейтором ладонь, – поступайте, как знаете.
– Хочешь сказать, что тебе это по фигу? – Ефрейтор спрятал жетон в карман, на всякий случай.
– Мне? – Брови Синеглаза удивленно взлетели едва ли не к середине лба. – Нет! – Он покачал головой. – Я очень хочу отсюда выбраться… – Странная тень улыбки скользнула по губам Петровича. – Очень… Но я не знаю, как это сделать. Не знаю даже, с чего начать. В какую сторону двигаться.
– В какую сторону, говоришь? – Стецук раздавил о каблук окурок и посмотрел по сторонам. – Туда! – уверенно указал он в сторону дерева с раздвоенным стволом.
