Владимир Свержин - Гнездо Седого Ворона
Тимур лишь усмехнулся. Он знал этого человека не один год, и когда-то сам обращался к нему таким же образом. Теперь роли поменялись. Все же слишком давить не стоит. Здесь, в Диком Поле, всегда может представиться случай загладить былые прегрешения, а будь на то воля наместника, и возвыситься. Старый знакомец до сего дня служил верно, наместник мог быть им доволен.
— Ты все делаешь правильно, просто мало знаешь, — примирительно бросил посланник Эргеза. — Но это не твоя вина. Однако слушай внимательно. Я позабочусь, чтобы монахи во главе с Маратом наткнулись на отряд, велю своим людям беречь чешуйчатого как зеницу ока. Но запомни: он должен покинуть бой как можно раньше. Если понадобится, спаси его…
— Я сделаю все так, что никто ни о чем не догадается. Позволь мне уйти, не ровен час, хватятся.
— Ступай, и да будет над нами воля Пророка.
* * *Библиотекарь повернулся к Нуралиеву:
— Свети-ка сюда.
Тот поднял факел надо головой, и пламя, колеблемое ветром, налетающим от реки, выхватило из темени кусок замшелой стены с мрачным провалом зарешеченного окна.
— А вот это уже очень интересно, — негромко проговорил Хранитель Знаний, тыча вверх длинным узловатым пальцем.
— Что?! — пытаясь сообразить, о чем толкует старик, вскинулся лейтенант.
— Сейчас покажу, — Библиотекарь приподнялся на носки, уцепился за какую-то едва видную на фоне старой кладки штуковину и начал ее вращать.
— Что там?!
— Вот, смотри, — старик протянул офицеру странного вида железку, похожую на букву «Т», но в нижней части витую и заостренную.
— Странная вещица, — повертел в руках диковину Нуралиев. — Но что она нам дает?
— Часть разгадки, мой юный друг, только часть.
Комендант Трактира молчал, с удивлением глядел на мудрого старика, ожидая, когда тот продолжит.
— В принципе это — штопор, — улыбаясь лишь уголками губ, пояснил Хранитель Знаний.
— Я что-то об этом слышал, — лейтенант сморщил лоб, пытаясь вспомнить, откуда ему известно это слово. — Это связано с самолетами. А еще, кажется, этим открывали бутыли с вином.
— Так и есть, — подтвердил старейший из Совета Старейшин.
— Но что он делает тут?!
Старик покачал головой, будто досадуя, что нынешняя молодежь не знакома с очевидными вещами.
— В прежние времена, до Того Дня, подобные штуковины применялись специалистами для скрытного подъема на стену. Они довольно легко вкручиваются в зазоры кладки и становятся довольно крепкими ступенями. Для умелого человека подняться по ним ничего не стоит.
— Но скажи, мудрейший, как ты догадался искать здесь эти штуки?
— Там есть еще, — пояснил Библиотекарь, разглядывая стену. — Тот, кто убил пленника, вывернул лишь нижние, чтобы при беглом осмотре на них случайно не наткнулись. — Он придвинул свою находку к пламени факела. — Н-да, так я и думал…
— Ты не ответил, — напомнил шериф.
— Я подозревал, что может найтись что-то подобное. Тот, кого научили убивать столь необычным способом, надо думать, знает еще много интересных фокусов, — трогая указательным пальцем витой металл, пояснил Библиотекарь. — Если он не мутант, умеющий летать, то мог либо подняться к окошку, либо, наоборот, спуститься. Как ты знаешь, сверху — покои Трактирщика. Вряд ли он состоит в сговоре с врагом. Хотя нельзя полностью исключить, что это был кто-то, имеющий доступ в его опочивальню. Но, скорее всего, убийца выбрал нижний путь.
— Вы правы. Но это место просматривается с дальнего конца моста. Я расспросил постовых, они ничего не видели.
Библиотекарь пожал плечами:
— Я бы удивился, если бы тебе сказали другое. Конечно, убийца рисковал, но не слишком. Пост на дальнем конце моста ты установил лишь вчера, и сам указал им сектор обзора. Готов биться об заклад, эта стена находится позади обозначенного пространства.
— Это вы тоже прочли в старых книгах?
— Не обижайся, друг мой, у меня и в мыслях не было огорчить тебя. Считай, что это часть моего долгого жизненного опыта. Беда не в том, читал ли я это, или просто догадался. Беда в том, что это просчитали наши враги. Впрочем, могу тебя утешить…
— Меня не надо утешать! — хмуро бросил молодой офицер.
— Ты все еще злишься. И зря. Это лишь связывает тебе руки. Поверь, любой из предводителей неприятельского войска дорого бы дал, чтобы разозлить тебя, и тем самым лишить ясности ума. Береги спокойствие, этим ты уже наносишь удар врагу.
— Вот еще! — недовольно хмыкнул Нуралиев. — Да, я злюсь, а вы поучаете меня, точно щенка.
— Хорошо, — кивнул Хранитель Знаний. — Быть может, я был не прав, но скажи мне, почтенный шериф, не кажется ли тебе кое-что странным, когда ты глядишь на этот штопор?
— Не кажется! — буркнул собеседник.
— А зря. Обрати внимание на эту ржавчину. Она не слишком глубокая, и все же не могла образоваться за один день.
— То ест штопор был в стене еще до того, как…
— Возможно, мой уважаемый друг. Тебе, несомненно, виднее.
Глава 18
Сикорский выжидательно поглядел на капитана разведывательного шлюпа.
— Ну, что будем делать, ясновельможный пан? Наше корыто потихоньку опрокидывается. Не то что бы слишком быстро, однако пара дней — и мы превратимся в желтую субмарину.
— Почему желтую? — не удержался Эд от вопроса.
— Забавно. Что в субмарину — тебя не тревожит?
— Тревожит, конечно. — Ноллан озабоченно глянул на табло с показателем угла крена. — Но я уверен, за пару дней мы придумаем десяток способов, как выбраться из этой передряги.
— А с этими красавцами что делать будем? — Джуниор кивнул на камеру внешнего обзора. Всадники, наблюдавшие с берега за посадочной капсулой, топтались в нерешительности, не в силах сообразить, откуда это взялось и что с этим делать.
— Может, все-таки шарахнуть по ним из бластера?
— Ты меня удивляешь, старпом. Эти люди не сделали нам ровным счетом ничего плохого.
— Это пока не сделали. Сам видишь, они все вооружены.
— Мы тоже вооружены, причем куда лучше. Думаешь, это достаточный повод, чтоб открывать по нашим личностям огонь? — парировал капитан. — Не отвечай, я сам тебе скажу: недостаточный. А потому давай придерживаться обычной процедуры.
— Давай придерживаться, — вздохнул потомок шляхтичей, наводя на группу всадников курсор звукового анализатора. — Так, на выходе имеем один из тюркских диалектов с немалой примесью китайского и отчасти монгольского языка. Один, видимо старший, говорит остальным, что пока не прибыл гонец от какого-то Эргеза, им следует держаться поодаль и не проявлять враждебности. Пусть мудрейший халиф решает, что это за странный подарок небес и как с ним быть дальше.
— Вот видишь! — капитан назидательно поднял указательный палец. — Судя по разговору, здесь все не так плохо, как мы предполагали. С одной стороны — присутствует какая-то иерархия, с другой — почитают мудрость…
— Ну да, ну да. А если этот наимудрейший из мудрых решит принести нас в жертву своему богу Кракатумбе, или уж кого там они выдумали?! Вон, майя тоже были цивилизованы до жути. Слава богу, приплыли испанские варвары…
— Ты, как знаешь, а я не хочу, чтоб из моего черепа сделали пиршественную чашу, — объявил Сикорский и добавил, чуть подумав. — Даже если ее оправят в серебро!
— Пожалуйста, не галди, — командир шлюпа закрепил микрофон на грудной пластине скафандра. — Включи голографический проектор.
Всадники, теснившиеся у края топи, отпрянули, хватаясь за оружие, когда в облаке мошкары, вьющейся над гнилой водой, блеклым светом вспыхнуло страшное мертвенно-зеленоватое сияние, в котором появился человек в диковинной неземной одежде. Он двинулся к отряду, не касаясь ступнями воды, губы его зашевелились, оглашая болото громкой металлической речью.
— Я, Эдвард Ноллан, пришел к вам с миром. Мы принесли помощь спасенного человечества всем, кто сумел выжить на родной планете. Мы не забыли о вас. Каждый день из этих долгих лет мы помнили о братьях, оставленных на Земле. Вот вам наша дружеская рука, — шествующий над топью мужчина протянул левую руку.
Всадники шарахнулись от берега, вопя от ужаса и открывая довольно плотный огонь. Будь на месте голографического образа оригинал, десятка полтора-два пуль наделали бы в нем дырок разных калибров. Но болотный призрак, точно в насмешку над стрелками, остановился с поднятой рукой.
— Прекратите огонь, — нахмурился он. — Не бойтесь. Если вы не станете делать глупостей, мы не причиним вам ни малейшего вреда.
— Ага! Я же говорил! Я говорил! — Сикорский потряс кулаком перед носом Четвертого, и тут же перед глазами воинов Пророка (о, порождение адской бездны!) из груди призрачной фигуры выросла третья рука, сжатая в кулак!
— Уймись, — нахмурился Эд, выключая проектор. — Сам подумай: эти вояки просто испугались неведомого, вот и начали палить. Но это, может, и к лучшему. Теперь они уверены, что пришельцы с небес неуязвимы.
