Евгений Красницкий - Отрок.Покоренная сила
– Но Бог есть любовь! Прошение, милосердие… – не то чтобы Мишка был не согласен с дедом, или им овладел вдруг дух противоречия, просто осторожное сомнение, как известно, заставляет собеседника раскрыться лучше, чем настырное любопытство. – Искренняя молитва не может остаться безответной…
– Вранье, поповские сказки! – неожиданно резко возразил дед.
– Но Иисус в Нагорной проповеди сказал…
– Знаю я, что он сказал. За это и поплатился!
«Во дает дед! А ну-ка, а ну-ка! Интересненько…»
– Ты хочешь сказать, что Он позволил своего сына…
– Не позволил – приказал! Думаешь, толпа сама по себе кричала: «Распни его!»? Нет, ей было приказано.
«Однако концепция… Интересно, что дальше будет?»
– Но за что, деда?
– Не справился, взялся и не смог. Надо было прекращать, пока еще хуже не стало.
– С чем не справился?
– С изменением мира. Ты вот Нагорную проповедь помянул… А ведь она – переиначивание десяти заповедей. В заповедях сказано: «Не убивай», а Иисус переиначил: за убийство – суд. Значит, убийство может быть оправдано?
– А разве не так? – чем дальше, тем Мишке становилось интереснее.
– Так, – кивнул дед. – Но заповедь переиначена!
– И что ж в этом плохого?
– А то, что мир лучше не стал! Если уж ты взялся переиначивать сделанное Отцом Твоим, то сделай лучше. Если все осталось так же, то дело твое – бесполезно, а если стало хуже – вредно.
«М-да, логика, несомненно есть и все же…»
– Но сроки, деда! От Сотворения мира до Рождества Христова прошло пять с половиной тысяч лет, а Христос прожил всего тридцать три года. Христос просто не успел!
– Всё он успел! – напористо утвердил дед. – Если дело неправильно начать, то и дальше проку не будет. А Иисус и за тридцать три года такого наворотил… Надо было прекращать! Обязательно!
– Да чего он наворотил-то?
– А то сам не знаешь? В заповедях сказано, чтобы почитали родителей, а Иисус захотел, чтобы ради него отказывались от семьи. Это разве дело? Дураков и сумасшедших прославлял: «Блаженны нищие духом». А дальше уже и совсем дурь пошла: «Не противься злому», «Благословляйте проклинающих вас», «Молитесь за обижающих вас и гонящих вас». Мог такой мир стать лучше, чем сотворенный Отцом? Ни-ког-да! Надо было пресекать!
Дед резко взмахнул рукой, как бы подчеркивая несомненную необходимость названного действия.
– Значит, как Фаэтона?
– Кого?
– Греки в древности верили, что солнце – бог Гелиос, ежедневно объезжающий небесный свод на огненной колеснице. Сын Гелиоса Фаэтон взялся однажды проехать по небесному своду на отцовской колеснице, но не справился с норовистыми конями и опустился слишком низко. Вся земля могла сгореть. И тогда отец, чтобы спасти землю, метнул молнию, разбил огненную колесницу, но при этом убил и Фаэтона.
– И правильно сделал! – дед прицелился указательным пальцем в Мишку. – То же самое, что и я тебе толкую: не допустил до беды, пресек.
«Вот тебе, бабушка, и Господи помилуй! И это – православный христианин! Ну, погоди!»
– Пресек-то пресек, но христиан-то теперь чуть не полмира!
Деда Мишкин тезис совершенно не смутил, он как будто даже обрадовался:
– Конечно! Ведь выгодно же! Не противься насилию, молись за обижающего! Это же как удобно хозяину рабов в узде держать! Ты думаешь, я холопов крещу только для того, чтобы отца Михаила порадовать? Да мне ж это на пользу! Но я сам врагов своих любить не собираюсь и подставлять левую щеку, получив по правой, и не подумаю! И Бог Отец меня поймет, а Бог Сын… Он сам о себе всё сказал: «Блаженны нищие духом».
«Блин, ваше сиятельство, да вы еще покруче Нинеи будете. Она толкует, что христианство религия рабов, а вы, граф, что ДЛЯ рабов. Прагматизм на грани цинизма. Да что там – за гранью, и далеко за гранью!»
Дед прервал Мишкины размышления неожиданным вопросом:
– А теперь, Михайла, ответь: если бы я тебя в Ратное сегодня не вызвал, сколько бы ты еще терпел?
– Ты это к чему, деда?
– А ты не понял? – дед, подобно бабе, собирающейся устроить мужу скандал, упер руки в бока. – Ты ж тоже мир изменять взялся! Воинскую школу ты придумал? Ты! Лавку Никифорову в Ратном – тоже ты. Войну эту… за умы – опять ты. Погоди, я еще не все сказал! – дед жестом пресек попытку Мишки что-нибудь ответить. – И ты теперь вот-вот станешь сотником! Властью! Я-то думал, что ты и вправду знаешь, что делаешь, а ты, оказывается, только терпел. Понял меня? Теперь можешь отвечать!
Вот тут-то Мишку по-настоящему и проняло. Вроде бы отвлеченная богословская дискуссия совершенно для него неожиданно обернулась очень серьезным разговором. Все предстало в абсолютно ином свете, вернее сказать: в истинном свете. Вдруг оказалось, что за столом сидят напротив друг друга не средневековый боярин-самодур и искушенный человек XX века, а матерый, всякого повидавший муж и четырнадцатилетний сопляк, вообразивший о себе невесть что.
Это ощущение придавило Мишку словно многопудовым грузом. Вмиг, как когда-то в переулке перед Ерохой, сознание взрослого человека забилось куда-то в темный уголок, а на передний план выступил перепуганный мальчишка. Сам понимая, как неуместно по-детски это звучит, Мишка пролепетал:
– Так ты что ж, деда… Ты меня, как Фаэтона?
– Да!
И ни малейшего сомнения в том, что дед произнес это «Да!» искренне. Взгляд – глаза в глаза, спокойный, твердый, уверенный в своей правоте и потому беспощадный. Руки спокойно лежат на столе, поза, казалось бы, расслабленная, но это – расслабленность профессионального воина, способная мгновенно взорваться смертельным выпадом.
Мишка чуть было не взвыл: «За что, деда?!» – но откуда-то из дальнего уголка сознания на него прямо-таки по-хамски заорали:
«Заткнись, дурак!!! Прекрати панику, думай! Думай, идиот, ориентировочно-исследовательская реакция одинаково эффективно гасит в мозгу и агрессию, и панику, и любую другую дурь. Думай!
И правда, чего это я? Ну, не будет же он меня прямо сейчас убивать! Да и не за что вроде бы… Ай да дед! Это ж он момент подловил, чтобы надавить на меня и на место поставить! То есть он, конечно же, не врет и не притворяется, «Я тебя породил, я тебя и убью» для него не фраза из классической литературы, а вполне реальная жизненная ситуация. Но не прямо сейчас, а предупреждение на будущее, чтобы внук не очень-то заносился.
Ага, сэр, и если бы вы спросили: «За что?» – их сиятельство вам выдали бы такой список – обалдеть, не встать. «101 способ доказательства некомпетентности подчиненного» – этo любой управленец знает, даже брошюры такие есть или разделы в книгах об управлении персоналом. Дед, конечно, этой литературы не читал, но на эмпирическом уровне методикой владеет несомненно. Чуть не вляпался, блин.
