Дмитрий Силлов - Закон Зоны
Всё остальное делали уроды.
Под всем остальным подразумевалась работа по обслуживанию господ. Грязная, и не очень. Но преимущественно все-таки грязная. Потому как фенакодусы имели дурную привычку гадить где ни попадя. И любой проходящий мимо урод был обязан метнуться, и специальным совком прибрать за тварью ее испражнения. Помимо этой священной обязанности уроды готовили еду, чистили «коней», таскали тяжести – да мало ли какой работой может занять слугу маящийся от безделья хозяин.
Потом у меня появилась возможность ознакомиться с жизнью лагеря более детально. Соскочив с «коня», девчонка ловко обыскала меня, отобрала пистолет и КПК, надежно стянула руки и ноги строительным скотчем. После чего, освободив меня от аркана, с неженской силой толкнула на кучу грязного тряпья, и спокойно направилась куда-то по своим делам.
Я упал, успев сгруппироваться. И понял, что приземлился на что-то более твердое, чем ворох лохмотьев.
На земле лежали люди, обездвиженные тем же способом, что и я. Правда, их было сложно назвать даже уродами. Это были полуживые, полуразложившиеся существа в конечной стадии лучевой болезни, когда мясо отходит от костей, а кожа от мяса.
– Тебе повезло, что Букефал Сорок пятой уже накормлен, – хмыкнул стоящий рядом начальник дозора. – Словно почувствовал, что хозяйка близко, и поел. Значит, быть тебе завтраком.
И поморщился.
– Опять консервы просрочили, – проворчал он. – Не могли неделей раньше разобраться, кому быть слугой, а кому сеном.
И, достав из кармана тюбик с белковым питанием, подал команду, кивнув на ближайший полутруп.
– Взять!
Я даже не успел понять, что произошло. Длинная шея фенакодуса начальника дозора грациозно изогнулась, зависла на мгновение в воздухе – и вдруг зубастая пасть с невообразимой скоростью метнулась к жертве. Миг – и перекушенное тощее тело развалилось в воздухе напополам. Второй – и совершенная машина убийства, быстрыми и точными движениями пасти расчленив верхнюю половину трупа, стала заглатывать окровавленные куски плоти вместе с костями. Начальник дозора одобрительно кивал, синхронно со своим «конем» поглощая синтетический белок из тюбика.
Что ж, по крайней мере, все это произойдет быстро, и мне не придется медленно растворяться в «ведьмином студне» или неделю ждать, пока зажравшийся ктулху, подвесив меня за ребро на какую-нибудь арматурину, допьет наконец мою кровь. Судя по сведениям, почерпнутым мной из «Энциклопедии», быстрая смерть в Зоне была не особо частым подарком для тех, кто рискнул бросить ей вызов.
Наконец обожравшаяся тварь сыто рыгнула и выплюнула наполовину обглоданный человеческий череп. Ее брюхо раздулось и провисло почти до земли.
– Покушал, родимый? – тепло улыбнулся начальник дозора, бросая на землю пустой тюбик из-под питания. – Ну, тогда пошли спать.
Лежа на земле, я наблюдал, как, отойдя к ближайшему костру, «Всадник» постелил на землю вынутое из переметной сумы одеяло. После чего улегся на него, и подал какую-то команду. Выслушав которую, его фенакодус, немного потоптавшись на месте, изогнулся дугой и тоже лег на землю… прямо на хозяина.
Сзади меня на землю шлепнулось что-то мягкое. Я с трудом повернул шею.
Вот уж кого не ожидал увидеть, так не ожидал!
– Первый раз видишь, как фенакодусы сворачиваются в домик? Потому «Всадникам» и не нужны ни дома, ни палатки. Они так же от выбросов хоронятся. Их уродским лошадям те выбросы по фигу. А кавалеристам и тепло, и псевдомухи не кусают.
– Каким ветром вас сюда занесло? – спросил я.
– Тем же, что и тебя.
Рядом со мной, замотанные скотчем чуть не до шеи, лежали Метла и Циклоп.
– Откатиться бы надо, – сказал Циклоп. – Эти бедолаги уже не люди, а радиоактивные объекты. Глазом не успеешь моргнуть, как свои четыреста рентген схаваешь.
Удивляться появлению «вольных» в лагере «Всадников» было некогда. Циклоп прав. Надо было отползти от склада полутрупов насколько возможно далеко.
Что мы и сделали. Медленно, осторожно, стараясь не привлекать внимания и помогая друг другу. Непростое это дело, кстати, с руками, надежно зафиксированными за спиной.
Наконец наше предприятие завершилось относительной удачей. Пять метров от склада биореакторов не бог весть что, но все-таки на душе спокойнее.
– Теперь радиопротекторами неделю отпиваться придется, – пропыхтел Метла, пытаясь стряхнуть со лба капли пота.
– Точно, – усмехнулся Циклоп. Его повязка сползла на шею, открыв для обозрения пустую глазницу, перечеркнутую застарелым шрамом, отчего усмешка на лице сталкера превращала это лицо в жуткую маску. – Ровно неделю. После того, как нас сожрут на рассвете фенакодусы. Если сожрут, – улыбнулся он вторично.
– Им что-то может помешать? – поинтересовался я.
– Может, – сказал Циклоп. Между его губ блеснула половинка бритвенного лезвия, и вновь спряталась в глубине рта. – Сразу после твоего ухода Валет решил свалить на Большую землю к своей тёлке. И Кожа с ним. Не очень умное решение накануне выброса, но гетман не стал отговаривать пацанов. «Воля» не держит у себя насильно свободных сталкеров. Ну, батька и решил, что коли так, остатки развалившегося звена не должны сидеть на пятой точке, а обязаны следовать за своим новым командиром.
– Я вроде как отказался от командования, – напомнил я. – И от членства в «Воле» тоже.
– Отказался, – коротко кивнул Циклоп. Кивнуть с большей амплитудой ему мешал скотч, которым его замотали почти до подбородка. – То твое свободное волеизъявление. А гетман решил по-другому. И это тоже его свободное волеизъявление. А еще он сказал, что у тебя личной удачи одной на всех нас хватит, и еще останется полмешка. Стало быть, подохнуть у «Всадников» тебе не судьба. Кстати, а на что ты рассчитывал, когда собрался идти в пасть к фенакодусам?
– На личную удачу и рассчитывал, – ответил я. – Если хочешь заполучить автомат, лучше держаться ближе к тому месту, где их много. У вас получить что-то нереально даже за деньги. Поэтому я решил попробовать по-другому.
– Что ж, логично, – хмыкнул Циклоп. – Чисто по-сталкерски. Али пан, али сожрали. Но гетман решил, что удача не любит тех, кто сидит на заднице, либо своим ходом идет в желудок фенакодусу.
– И он послал вас меня выручать, – предположил я.
– Типа того.
– Не проще было просто от широты души подарить мне автомат и полсотни патронов? Думаю, «Бритва» стоила больше, чем десяток «Всадниц» и сотня «калашей».
– Это свободное волеизъявление гетмана. Так что дождемся полной темноты – и рванем.
Я понял, что для членов этой группировки, вставить священные слова «свобода» и «гетман» в любой разговор есть дело принципа, и решил больше не связываться с выяснением причин того, с какой это радости глава группировки «Воля» послал на убой двух своих бойцов. Сильно я сомневался, что даже освободившись от скотча нам удастся незамеченными выбраться из лагеря. Но спорить по этому поводу было глупо – похоже, Циклоп знал о «Всадниках» намного больше меня. Поэтому я предпочел сменить тему.
