Андрей Левицкий - Новый выбор оружия
Из длинной беседы я понял немногое: желдаки вступили в контакт с какой-то группировкой, и сталкеры навешали им лапши на уши, что-де они посланники, служите нам верой и правдой – деревенские и рады стараться. Осталось непонятно, кто такие «отбившиеся». Такие же дурики с искаженным сознанием? Откуда сталкеры их берут? Находят ближе к центру Зоны? Но почему они выживают? Что-то тут нечисто. А еще меня беспокоило то, что желдаки либо не помнили своего прошлого, либо игнорировали мои вопросы о своей жизни до Зоны.
После того, как решим свои проблемы, следует обязательно сюда наведаться и разобраться, что к чему.
Попарившись в баньке, мы, расслабленные и довольные, уже поздним вечером под присмотром двух желдаков направились в свой сарай. Одним из соглядатаев оказался встретивший нас лысый мужик со шрамом над ухом.
Образец тактичности Пригоршня не удержался и провел пальцем от виска до затылка:
– Мужик, а что это с тобой было? Шрам откуда?
Желдак даже головы не повернул, топал себе дальше, я пихнул напарника локтем в бок, он отпрыгнул и возмутился:
– Ну чего еще?!
– Помолчи, а?
Наш жилой сарай внутри напоминал тюремную камеру: на скорую руку сколоченные нары, пахнущие сыростью одеяла и полосатые матрасы, явно украденные на казенном складе. Энджи уже спала, и мы выключили фонарики. Пригоршня плюхнулся на кровать, зашуршал, ища удобную позу. Шнобель лег бесшумно, вытянулся и проговорил:
– Мне они очень не нравятся. Предлагаю оставить дежурного на ночь.
– Само собой, – согласился я. – Я дежурю первым, ты – вторым, затем Пригоршня, Шнобель последний. Так устраивает?
Никто не стал возражать. Проснулся я ближе к утру – за маленьким окошком серело небо – от странных звуков, будто щенок скулит. Вскоре до меня дошло, что это плачет Энджи – безнадежно и отчаянно. Расстеленный на полу спальник Вика пустовал, видимо, дядюшка вышел покурить на порог.
Перевернувшись на другой бок, я попытался уснуть, но не смог. Не люблю сентиментальных людей, но сейчас я готов был обнять Энджи, гладить ее по волосам, говорить, что все будет хорошо, мы найдем нужный артефакт, и она выздоровеет. Здравый смысл напоминал: не просят – не делай. Скорее всего, девушка стесняется своей слабости.
Заскрипела ее кровать, донеслись легкие шаги, и я понял, что она стоит надо мной, тихонько всхлипывая. Стоит и смотрит, и кусает губу. Или кажется? Или она пришла перерезать мне глотку?
Чуть приоткрыв глаза, я опять перевернулся – девушка метнулась к двери, убедилась, что я сплю, и вернулась в кровать, но не легла, сидела, ссутулившись, обхватив себя руками, и продолжала смотреть. Наверное, такие взгляды у женщин, провожающих любимых на войну. Н-да, только этого мне не хватало. Что там Патриот говорил? Рассорит нас девка.
Скрипнула дверь, в затхлый воздух ворвалась утренняя свежесть, и я сомкнул веки – Вик вполне мог догадаться, что я симулирую.
– Чего ты раскисла? – прогудел он. – Поспи лучше, силы нам понадобятся.
Энджи легла и затихла, Вик зашуршал, донесся недовольный вздох разбуженного Шнобеля. Наступил его черед дежурить. Незаметно для себя самого я провалился в сон.
Второй раз проснулся от того, что кто-то словно шептал мне в ухо: «Просыпайся, несчастье. Вставай». Открыл глаза. В комнате было серо. Храпел Пригоршня. Посапывал Вик. Энджи скрутилась клубком и обхватила колени.
Глянул на ПДА: двадцать минут шестого. Подъем планировался на шесть. Где Шнобель? Смолит на улице? Я глянул на его кровать и обалдел: не было его вещей. Сбежал? Что-то не верилось, шестое чувство подсказывало: Шнобель в опасности.
Не сдержавшись, выругался. Пригоршня сел, свесив ноги с кровати, вытаращился на меня. Вик потянулся и зевнул. Энджи укрылась одеялом с головой.
– Шнобель пропал, – сказал я.
Вик вскочил, заходил по комнате, потирая подбородок, и воскликнул:
– Энджи, карта…
Девушка высунулась из-под одеяла, взглянула удивленно.
– Карты нет! – крикнул он. – Посмотри, наверняка он украл карту… Ты понимаешь меня или нет?
Удивление на лице девушки сменилось испугом. Посидев немного, она полезла в рюкзак, где лежала ее свернутая куртка.
– Блин, нету, – пролопотала она и глянула на Вика вопросительно.
– А я думал, что он исправился, – обиженно проговорил Пригоршня.
– Он наемник, – объяснил я. – А наемник преследует в первую очередь собственные интересы и, если это будет выгодно, продаст лучшего друга, а нас – и подавно.
– Все равно не верю, – сказал Пригоршня. – Нормальный он мужик, не мог он так!
Пригоршня расстроился, как ребенок, приятель которого перестал с ним дружить, потому что у него нет велосипеда, а у соседского мальчишки есть. Понимаю, неприятно, хреново, что карту украли, но я ведь пометил маршрут в ПДА. Да, у нас нет предупреждений, где аномалии и мутанты, зато появился проводник из местных.
– Я ведь не один делал пометки на карте ПДА? – поинтересовался я.
Все промолчали, это и так было понятно.
– Все равно не верю, – пробурчал Пригоршня и выскочил на улицу.
Я достал свой ПДА, он должен показать, жив ли Шнобель, и где он сейчас. У желдаков ПДА не было, и, следовательно, они не обозначались никак. Вот три зеленых точки – мой поредевший отряд. Четвертая мигала в полутора километрах от нас – не успел Шнобель далеко уйти, и если постараться, можно его догнать. Но есть ли в этом смысл?
Одно меня удивляло: да, Шнобель шкура и предатель, но он далеко не идиот. В Зоне после Изменения смертельно опасно, даже с картой ходить в одиночку самоубийственно.
С улицы, нахохлившись, вернулся Пригоршня, взял меня за руку и потащил из хижины. Вид у него был, как у заговорщика перед покушением на президента.
Я улыбнулся Энджи и вышел за дверь. Пригоршня воровато огляделся и достал из кармана нож Шнобеля, который ни с чем невозможно спутать, вложил мне в ладонь.
– Вон там лежал, в траве. Шнобель ни за что его бы не бросил. Не предавал он нас.
– Делай вид, что ничего не случилось. И, пожалуйста, молчи, во всем со мной соглашайся.
– Ладно.
Закралась мысль, что и Энджи верить не стоило, но я прогнал ее, распахнул дверь, готовый в любую минуту выхватить пистолет. То, что Шнобеля подставили Вик и Энджи, сомнений не вызывало. Только вот что с ним? Жив ли? Кто его выкрал?
Никто не стал в меня стрелять. Значит, мы с Пригоршней еще актуальны. Но едва придем на место, от нас избавятся.
– Мы посовещались и решили догнать Шнобеля, пока он далеко не ушел. Уж очень ценный у него предмет.
Как и предполагал, Вика такой поворот событий не устроил:
– Думаю, смысла нет. Полдня-день потратим, а нам еще минимум сутки идти. Да и вдруг он вас пристрелит?
