Кровь на клинке - Трофимов Ерофей

– А голуби в небе есть? – быстро уточнил Шатун.

– Нет.

– Ага, зашевелились. Это, друг ситный, тот самый сигнал, который мы угадать хотели, – хищно усмехнулся Шатун, глядя, как всадники развернули коней и скрылись за гребнем холма.

– Так что? Уходим? – повернулся к нему следопыт.

– Да, пора. В виду города они нападать не станут. А вот дальше, в степи, придется глаза на затылке отрастить, чтобы вовремя их приметить.

Обойдя поле по широкой дуге, бойцы вернулись к дороге и двинулись вдоль нее, по очереди оглядывая степь в оптику. Солнце уже начало припекать, и, если бы не легкий ветерок, гнавший по ковылю настоящую морскую рябь, они бы уже сварились в своих накидках. Пропустив караван, перешедший на шаг, мимо, бойцы отодвинулись от дороги и зашагали следом, выдерживая расстояние примерно в сотню шагов.

Часа через два, когда поля окончательно сменились степными просторами, а караван перевалил через очередной холм, Роман, оглядывавший подступы к дороге в трубу, тихо доложил:

– Шатун, справа. С версту до них.

– Похоже, дождались. Ходу, – скомандовал Руслан.

Бойцы пригнулись и, держа винтовки в руках, побежали вперед, пытаясь оказаться поближе к каравану. Обогнав его, они быстро выбрали место для засады и, присев на одно колено, замерли, высматривая противника. Замеченные следопытом всадники, приметив караван, хлестнули коней и понеслись на него галопом. Возчики, заметив бандитов, засуетились. Банда начала пальбу, едва только до телег осталось метров сто.

Стреляли они больше для острастки. Пули поднимали пылевые фонтанчики на дороге, пугали коней, но никто из гражданских пока не пострадал. Помня указания Руслана, все караванщики полезли под телеги, укладываясь так, чтобы понесшие вдруг лошади никого не зашибли. Шатун, внимательно следивший за фургонами, заметил, как зашевелились брезентовые пологи, а после из прорезанных дыр высунулись срезы винтовочных стволов.

Нестройный залп вынес из седел сразу половину банды. Разбойники растерялись, не сразу сообразив, кто и откуда стреляет. Ветер сразу относил дым от выстрелов в сторону, поэтому угадать, стреляли с фургона или из-под него, было сложно. Воспользовавшись растерянностью противника, Шатун взял на прицел одного из отставших бандитов и плавно спустил курок. Заметив, как один из бандитов принялся раздавать приказы, Руслан, не раздумывая, всадил ему пулю в бедро и, поднявшись во весь рост, принялся опустошать магазин.

Второй залп оставил в живых только двоих разбойников, которых тут же достал следопыт. Казаки принялись выскакивать из фургонов, прикрывая друг друга, а Шатун, закинув винтовку за спину, скомандовал:

– Того, в белой папахе, живьем брать.

Выпавший из седла раненый бандит, глухо ругаясь, попытался вытащить из-за пояса капсюльный пистолет, но подбежавший Роман пинком выбил у него оружие и, добавив сапогом по роже, ловко перевернул бандита на живот. Связав ему руки за спиной, следопыт тщательно обыскал пленника и, перетянув ему раненое бедро, с кровожадной ухмылкой посоветовал:

– Вздумаешь баловать, и второе копыто прострелю.

Казаки быстро обыскивали тела, выискивая еще живых. В итоге пленных набралось еще трое. Все тяжело раненные, но при должном уходе могли и выжить. Погрузив все добытое на коней, которых опытные бойцы быстро отловили, казаки принялись оттаскивать трупы подальше в степь. Заниматься похоронами никто не собирался. Не до того было.

Присев над раненой троицей, Руслан обвел их задумчивым взглядом и, покосившись на кое-как наложенные повязки, спросил:

– Будете каяться, или еще ремней из спин нарезать?

– А ежели покаемся, лечить станешь? – поинтересовался один из бандитов.

К своему огромному удивлению, Шатун услышал в его голосе мрачную иронию.

– Могу и вылечить, – пожал он плечами. – Тогда под суд пойдете, но для этого вам еще меня убедить надо, что вы мне правду сказали.

– Тогда лучше сразу добей, – скривился в ответ говорун. – Все одно не жить нам теперь. И на каторге достанут.

– Ну, каторгу и удар милосердный еще заслужить надо, – хмыкнул Руслан в ответ. – А говорить вы все одно станете. Или в муках подыхать будете. Думайте.

Поднявшись, он отошел к каравану и, жестом подозвав к себе перепуганного купца, не здороваясь, спросил:

– Ваши все целы?

– Слава богу, – истово закивал купец, широко, крестясь. – Думал, тут и конец нам придет.

– Сказал же, делайте, как сказано, и обойдется, – фыркнул Руслан в ответ. – Ну, раз обошлось, тогда дальше езжайте. Теперь у нас свои дела будут. Вас это не касается.

– Спаси Христос, ваше сиятельство, – поклонился купец, и возчики, крестясь, принялись кланяться и благодарить следом.

– Благодарствую, – кивнул Шатун и, развернувшись, вернулся к делу.

Убедившись, что казаки уже закончили со сбором трофеев и избавились от тел, Руслан приказал усадить пленных на коней и, оглядевшись, приказал:

– В распадок едем. Там допрос по всей форме учинять станем.

Пока часть бойцов занималась лошадьми, Руслан и несколько помощников занялись пленными. Возможного главаря оставили на потом. Первые вопросы Шатун стал задавать раненым, разведя их в разные стороны. Уже через три минуты один из бандитов, всхлипывая от боли и моля добить его, рассказал все, что знал. Применять к нему силу не было никакой необходимости. Он и так уже был на грани.

Внимательно выслушав его, Руслан коротко кивнул, и Роман, вынимая из ножен кинжал, тихо посоветовал бандиту:

– Помолись. Авось услышит Господь.

Судорожно кивнув, раненый принялся шептать молитву, крестясь дрожащей рукой. Дождавшись, когда он закончит, следопыт накрыл ему глаза ладонью и одним резким ударом всадил ему кинжал меж ребер, разваливая сердце. Вздрогнув, пленник вытянулся и замер, едва слышно захрипев.

Второй пленник хоть и не слышал, о чем именно шел разговор, но видел все. Так что теперь отлично понимал, что его ждет. Заговорил он, едва только Руслан присел рядом. Слушая его, Шатун оттянул повязку и, осмотрев рану, устало вздохнул:

– Пулю я вынуть могу, да только пользы с того не будет. Она тебе кишки порвала.

– Знаю, – бледно усмехнулся раненый. – Я тебе чистую правду сказал. Уж прости, знаю не много. Дозволь только перекреститься перед смертью.

– Молись, – кивнул Шатун, поднимаясь. – Тебя никто не торопит.

С третьим бандитом с ходу все пошло не так. Едва увидев подходящего парня, мужик злобно оскалился и, зарычав, принялся срывать с себя повязки.

– Сдохнуть хочешь? – зло усмехнулся Руслан, присаживаясь на корточки и наблюдая, как бандит пытается вырваться из хватки державших его казаков. – Так добрую смерть еще заслужить надо. Ранен ты серьезно, но не смертельно. Так что для серьезного разговора еще годишься.

Пуля вошла бандиту в бок. Чуть выше правой кости таза, так что печень была не задета. При операции и должном уходе он вполне мог поправиться.

– Кто вас надоумил под горцев рядиться? – резко спросил Шатун, хватая его за горло.

– Кто нанял, тот и надоумил, – раздалось в ответ.

– Откуда сюда приехали?

– А ты, похоже, так и не понял, кто мы, – вдруг презрительно усмехнулся бандит.

– Не помню я тебя, – всмотревшись в лицо раненого, качнул Шатун головой.

– Где ж тебе помнить, – фыркнул бандит. – Ты ж нас как псов из города пинками да нагайками погнал.

– А тут, значит, подобрали, – понимающе кивнул Руслан. – И кому служите?

– Не скажу, – попытался рвануться бандит, но казаки плотно прижали его к земле.

– Разводите костер, браты. И пасть ему заткнуть не забудьте. Нечего воем служивых на заставе пугать, – скомандовал Руслан, поднимаясь.

Бандит взвыл и забился, но очень скоро притих, получив пудовым кулаком по голове. К вечеру парень знал все, что знали бандиты.

День клонился к закату, когда кавалькада, миновав заставу, въехала в город. На подворье усадьбы Тархановых они привели себя в порядок, и Руслан отправился к князю на доклад. Генерал Татищев тоже был тут. Внимательно выслушав все, что удалось выбить из пленных, генералы быстро переглянулись и, дружно вздохнув, снова повернулись к парню.