Кровь на клинке - Трофимов Ерофей

– Не бурчи, старый черт, – усмехнулся Тарханов в ответ. – Ребятки серьезное дело затеяли. Он дело говорит. Вот и покажи им, что мы и сами еще не развалины и кое-что умеем.

– Не переживай, Петр Иванович. Есть у меня толковые люди. Всем мне обязанные. Вот их и отправлю, – отмахнувшись, пообещал Татищев. – А ты начинай полицию трясти. Учини-ка ты, брат, там проверку какую. И чтобы шуму побольше.

– Когда это надо сделать? – повернулся князь к Руслану.

– А вот как я из города уйду, и начинайте. Думаю, пары дней, чтобы серьезные огрехи найти, вам хватит.

– Там и за час управиться не долго, – презрительно хмыкнул Татищев. – Совсем салом заросли. Мышей не ловят.

«Ого! Оказывается, и эта поговорка тут уже в ходу», – отметил про себя Руслан, вслух добавив:

– А вот спешить не надо. Караван пойдет не спеша. Чтобы разбойники точно клюнули. Будут делать вид, что груза много и он тяжелый. Как раз получится, что мы с бандитами разберемся и будем хоть какие-то сведения иметь, которые можно будет в дело пустить.

– Добро, сынок. Будь покоен. Все сделаем, – решительно пообещал Тарханов. – Может, вам для дела нужно чего? Ты говори, не стесняйся.

– Благодарствую, Петр Иванович. Все потребное имеется, – качнул Шатун головой. – Теперь только ждать осталось.

– Вот ведь, – покрутил князь головой. – Ох, сынок. Побольше бы таких офицеров, глядишь, и соседи, друзья наши заклятые, смирно б сидели. Особенно те же османы.

– Османы не самый наш главный враг, – помолчав, вздохнул Шатун. – Их на нас британцы да французы натравливают. Покоя им не дает, что такая огромная страна – и не их колония. Всегда нам гадили, и дальше гадить будут.

– Ну, это уж не нашего ума дело, – развел Тарханов руками. – Наше дело сделать так, чтобы они тут, на месте гадить не могли. Жаль, что ты того британца сюда живым не притащил, – напомнил он эпизод из эриванского похода, о котором Шатун не стал молчать.

– Мы ж в походе были. Как его притащишь? – развел Шатун плечами. – У меня людей всего десяток. Двоих в конвой отправь, и дела не получится. Так что или в расход, или вовсе не брать было.

– Да уж, выбор, – понимающе хмыкнул Татищев.

– Все правильно сделал, сынок, – решительно кивнул Тарханов. – Это я так, ворчу по-стариковски.

Из города они выехали вечером. Объехав город по широкой дуге, троица уже в темноте въехала в небольшой перелесок и тут же наткнулась на караульного. Устроился боец грамотно. Он видел всю округу и мог заметить любого движущегося по степи, оставаясь незамеченным до последнего. Выскользнувший из кустов казак весело усмехнулся и, указывая рукой направление, коротко доложил:

– Ватага ось тама засела.

– А чего не спрашиваешь, кто едет? – ворчливо поинтересовался Руслан.

– А чего спрашивать? – пожал казак плечами. – Другого такого богатыря еще поискать, и зверюга тебе под стать, княже. С одного взгляда понятно, кто пожаловал.

– Цицерон станичный, – фыркнул Шатун, толкая каблуками жеребца.

Лагерь бойцы разбили в небольшом овражке, рядом с крошечным родничком, тихо журчавшим по камням.

– Все готовы? – не здороваясь, спросил Руслан, спрыгивая с коня и передавая повод денщику.

– Покоен будь, княже, – решительно кивнул хорунжий. – Уж сотню раз все говорено. Сделаем, как задумал.

– Караван кто ждет?

– Так ночью не пойдут. А с первым светом и встретим. Там за две версты от города еще одна рощица имеется, там подождем.

– Добре, – вздохнул Руслан, присаживаясь к костру.

– Ты чего так разволновался, Шатун? – подсев к нему, тихо спросил хорунжий. – Никак чуешь чего?

– Нет. Просто задумано все на живую нитку, – скривился Руслан. – Боюсь, как бы в долгую перестрелку не ввязаться. Мы-то все на своих двоих, а они верхами. Уйдут, и ищи ветра в поле.

– Не уйдут, – помолчав, решительно пообещал хорунжий. – Начнут коней разворачивать, станем по коням бить. Тут дело наживы важнее.

– Казаки знают? – удивленно уточнил Шатун.

– Сами и решили. У нас теперь свой круг имеется. Вот на нем и решали.

– Что еще за круг? – насторожился Руслан, помня, что казачий круг это что-то вроде новгородского вече, на котором решали самые разные вопросы, не относившиеся к воинской службе. Но всегда вопросы эти были серьезными.

– Так наш круг. Казачий. Только малый, – с легкой усмешкой пояснил казак. – Одним отрядом воюем, меж себя трофеи делим, потому и решать все кругом надо. Или не так чего сделали?

– Наоборот. Добре сделали, – кивнул Шатун. – Главное, чтобы решения те службе не мешали.

– За то не беспокойся, – отмахнулся хорунжий. – В бой ты нас ведешь, тебе и решать, что и как делать. А мы уж не подведем. В том тебе слово наше казачье, от всей ватаги.

– Благодарствую, – едва заметно улыбнувшись, поблагодарил парень.

– Поснедай, княже, – прервал их беседу Мишка, сунув в руки Руслану котелок с кулешом.

– Сам-то поел? – машинально уточнил Шатун.

– Эх, не казачьего ты рода, Шатун, – вздохнул Хорунжий. – А жаль. Добрый бы атаман из тебя вышел.

– Нет, атамана бы из меня не вышло, – усмехнулся Руслан. – Я по воинской части. А что в обычных делах, так мне это скучно.

– Да уж, в обычной жизни ты, как тот телок, – рассмеялся в ответ казак. – Вон, даже дом себе в имении никак не достроишь.

– Так вроде работают там артели, – почесал Руслан в затылке. – А ездить туда каждый божий день мне недосуг. Сам видишь, что ни седмица, новые новости. То в Армению загнали, то тут разбойников непонятных ловим. И как тут строить?

– Это да, – вздохнул хорунжий в ответ. – А все одно неправильно. Ну не может человек без своего гнезда. Волк, и тот вон логово себе роет. Иной раз годами в нем волчат выводит. А тут человек. Да и жениться тебе пора, – неожиданно закончил он.

– Вот это ты завернул, – растерянно буркнул парень, едва не подавившись кулешом. – А женитьба-то тут при каких делах?

– А тут, княже, все в одну строку укладывается. Про княжну твою мы все знаем. И за то, что помнишь любушку свою, тебе поклон от всей ватаги. Вон, даже теперь не забыл на погост сходить. Но ведь жизнь, она дальше идет. Негоже тебе, князю, офицеру, по случайным бабам да девкам продажным бегать.

– А про погост-то ты когда узнать успел? – поинтересовался Руслан, окончательно растерявшись от подобного разговора.

– Так присматривали за вами в городе, – лукаво усмехнулся хорунжий. – Нам с братами одного раза хватит. Более ни одна тварь в тебя стрелять не посмеет.

– А в бою? – иронично усмехнулся Шатун. – Нет, брат. Не получится у вас меня от всех бед уберечь. Да и не надо оно. Я солдат, и жизнью рисковать для меня привычно.

– А за нас ты подумал? – неожиданно спросил казак. – Ты, княже, не серчай, но иного офицера ватага над собой не примет. Рязанов, тот офицер справный, да только он лишь за дело свое думает. А как ватага живет, чем дышит, и не спрашивал никогда. А как ты пришел, так у нас и дела в гору пошли. Уж который раз в бой идем, а еще никого не схоронили. Ранетые были, то верно, так на то и война.

– Сплюнь, – буркнул Руслан в ответ, чувствуя, как начинает краснеть от слов казака.

– Дурень ты, княже, – беззлобно фыркнул хорунжий. – Казаки всей ватагой за здоровье твое каждый раз, из похода возвращаясь, в церкви свечки ставят и Бога молят, чтобы уберег тебя от беды. Тебя не станет, и ватаге конец придет.

– С чего бы? – тут же возмутился Руслан. – Миша Рязанов мужик толковый и офицер грамотный. Он на смерть никого не погонит.

– Не все ты знаешь, Шатун, – покачал хорунжий головой. – Ты у нас не так давно, а мы с ним уже который год ходим. Всякое бывало.

«Ну, теперь кое-что становится понятным, – задумался парень. – Судя по всему, Миша умудрился крепко накосячить, и казаки ему этого не забыли. Потому и решили держаться за меня. Ну да, сословные различия и офицерский снобизм по отношению к нелинейным частям. Издержки местного воспитания».