"Фантастика 2023-192". Компиляция. Книги 1-27 (СИ) - Васильев Николай Федорович
Первую партию Сашка привыкал к столу, киям, шарам и лузам и, естественно, проиграл. ("Но дядя играет не безупречно, пару верных шаров смазал"). Вторую проиграл тоже, однако при счете 8–6. Третью свели к ничьей (была у них такая фишка, при счете 7–7). Четвертую Сашка, поморщившись, предложил не играть. На невысказанный вопрос Франца он ответил:
— Ваше Величество, я разочарован (император чуть не подпрыгнул от его наглости). Уверяю, что Ваш прекрасный в основе бильярд можно значительно усовершенствовать. Позвольте мне сделать это или хотя бы позвольте создать второй бильярд из заказанных мной материалов, и Вы получите несказанно большее удовольствие, забивая такие шары, что сейчас могут только присниться….
Какая тут могла быть альтернатива для заядлого игрока с неограниченными финансовыми возможностями? Да никакой. В итоге вечером Сашка нарисовал принципиальную схему стола с желательными параметрами и составил список потребных материалов, который и представил наутро тому же Хотеку. Все было доставлено в несколько дней. Дали бригаду мастеров — и началась очередная Сашкина морока. Нет, сам стол был вчерне готов через неделю. Но вот его доводка, стягивание-растягивание…. Особо долго он промучился с упругими бортами (ну ка попробуйте сделать их без резины?). Сашка же сделал: протянул вдоль них тонкие бамбуковые палочки, натянул на них зеленое сукно и набил внутрь сухих губок. Долго еще добивался равномерности отскока шаров, остался недоволен, но потом вспомнил, что идеал недостижим в принципе — и успокоился. В целом же бильярд получился на загляденье — почти как в 21 веке. Только лузы не придурошные американские, а узенькие, тику в тику к шарам. Ну и конечно, кии: со свинцовыми вставками в рукояти и с кожаными слабо сферическими нашлепками на ударных концах. Сашка ударил для пробы шар под низ с оттяжечкой — тот доехал до целевого шара, сообщил ему часть своей кинетической энергии и приехал назад — как собачка дрессированная, как бумеранг!
Надо ли сообщать, что вскоре прежний стол был унесен куда-то в кладовые империи, а Стефан Лотарингский и Алекс Чихачев пообвыкли проводить возле нового стола многие-многие часы, наслаждаясь открывшимися возможностями бильярда. При этом полегоньку выпивать и говорить, говорить, конечно. В итоге Сашка стал проникаться к императору уважением. Не глуп и не прост оказался Франц Стефан — но очень одинок в чужой стране. Любовь его сгубила к девочке Марии-Терезии. Ну и, конечно, расчеты родни. В итоге он оказался лишен на людях права голоса, а когда все же пытался говорить, его перебивали, причем чаще всего собственная жена.
"Ни хера себе, императора перебивать!" — впал в непонятки Сашка. Вслух же спросил:
— Простите мою бестактность: а ночью, когда великая императрица целиком в Вашей мужской власти, у Вас право голоса прорезается?
— Ночью? — призадумался гегемон. — Ночью она просит говорить, люблю ли я ее еще…. И много пеняет мне по поводу фавориток….
— То есть Вы ей почти ничего не рассказываете?
— Раньше после всего она просила рассказать какую-нибудь сказку….- хохотнул Франц. И добавил чуть серьезнее: — Только все сказки у меня кончились.
— Это не беда, — машинально сказал Сашка. — Я их Вам вагон могу раздобыть
— Правда? Очень было бы кстати сейчас. Она зла на меня из-за графини Пальфи. А расскажу сказку — глядишь и помягчеет.
"Горячо! — встрепенулся Сашка. — Новый вариант сказок Шахерезады. Подсунуть одну, обычную, другую, а в оконцовочку третьей вставить нужную отсебятинку. Жаль, что я на спальном месте императора не могу оказаться — точно бы втюхал Марии-Терезии в уши идею о пакте ненападения с Францией…. Но она, в отличие от Елизаветы Петровой и Екатерины Цербст-Анхальтской строго держится впитанных с детства правил, в которых прелюбодеяние — грех номер один. То же и дочам внушает — так что прости-прощай неспетая песня Анна-Мария…."
Глава седьмая. Обольщение принцессы
Сказки для короля с душой подростка и его некстати повзрослевшей подруги Сашка подобрал и записал разборчивым почерком на отдельных листах: для начала душещипательные, про Русалочку, потом про Соловья, ну а третью назидательную, про Золотую рыбку и покладистого рыбака. Вставлять пока ничего не стал — авось, императрица проникнется к мужу и сама станет его расспрашивать. В заключение следующего бильярдного вечера он о сказках обмолвился, а когда король встрепенулся и забил копытом (мол, где они?), достал из кармана кафтана и отдал.
В последующие дни Сашка приступил к другому занятию из обещанных императрице: оборудование летнего дворца Шенбрунн (то есть неотапливаемого) центральным отоплением. Помощников ему отрядили, но опыта у них не было никакого, а у "русского инженера" за плечами был все-таки Херренхаузер — пришлось все намечать самому, заказывать детали, потом начать прокладку линий, а далее контролировать исполнение, вмешиваться и снова контролировать. Даже с Францем некогда было шары покатать. В итоге император прислал за ним слугу.
— Вы не поверите, Алекс, какой эффект вызвали Ваши сказки! — с порога объявил Франц. — Мария утопила меня в изъявлениях любви. А еще она допытывалась, откуда я их взял. Поверьте, я держался, но вдруг она назвала Ваше имя и я, конечно, лгать не стал. Вы не в обиде на меня?
Что Сашка мог сказать в ответ? Ничего. Просто улыбнулся примиряющее и спросил, не надо ли принести еще.
— Конечно надо. Но Мария просила Вас записать все, что помните с тем, чтобы их издать в красивом переплете и с иллюстрациями.
— Я прошу их пока не издавать, — сказал Сашка. — Достаточно будет оформить в виде альбома для хождения во дворце, меж детьми императрицы.
— Ладно, я скажу ей. Могу сказать и про пакт о ненападении — она сейчас меня выслушает.
— Хорошо. Но у нее может возникнуть много вопросов в связи с этим. Тогда нельзя ли нам встретиться в узком кругу: Вы, она, я и герр Кауниц?
Первый августовский аристократический бал состоялся в Верхнем Бельведере (поскольку Шенбрунн оказался во власти водопроводчиков Чихачева). В канун бала к Алексу в бойлерную (разузнала же где-то?) явилась Анна Мария и потребовала его непременного присутствия.
— Я вовсе не аристократ, гнедиге фреляйн, я обычный дворянин и не заслуживаю быть на этом балу. Ведь там мажордом будет называть титулы, — пытался протестовать Сашка.
— Мне лучше знать, кто чего заслуживает. Тем более Вы единственный мужчина, кто знает, как танцевать вальс.
— Вы очень пристрастны, Ваше сиятельство. Я видел, как научились танцевать Ваши камер-юнкеры — очень и очень ловко.
— Вы смеете мне перечить? Если не придете — очень пожалеете.
И ушла, грациозно покачивая юбкой.
Сашка провел следующий день в раздрае. То он решил идти на бал и высидел час у куафюра, а потом забрал у портного давно заказанный комплект одежды в изумрудно-зеленых тонах ("Вы не представляете, юнге херр, как хороши в этом костюме!", — всплескивал руками старый еврей). То вдруг передумал и отправился обедать в обычную харчевню, а потом улегся в постель. За полчаса до начала бала стал лихорадочно собираться и уже готов был ехать, как вновь сбросил парадные одежды, надел обыденную тройку и отправился бродить по улицам Вены, старательно избегая кварталов, прилегающих к Бельведеру. В конце концов, устал, взял извозчика и поехал на квартиру спать. Кто-то скажет: на какую-такую квартиру? О найме ее в романе не было ни слова. Ну, так сообщаю: нашел время, подыскал и нанял. В доме отставного офицера с рано увядшей женой, сын которого уехал служить в Словению, а свою комнату (с отдельным входом!) оставил, представьте, в Вене.
В Шенбрунн, к своим подопечным, Сашка явился после обеда и был ошарашен известием, что "вчерашняя фрейлина" прибегала к нему дважды: "первый раз злая, второй раз потише, а еще расспрашивала, где Вы живете". Сашка подивился столь длительному капризу принцессы и занялся делом. Судьба, видимо, усмехнулась и столкнула его с Анной на лестнице (он шел снизу, она спускалась). На мгновенье оба замерли, и вдруг она метнулась к нему, застучала по груди кулачками и яростно зашептала:
