Алексей Калугин - Мир, в котором тебя нет
Бан-шалей довольно хмыкнул,— в ситуации, когда ничего хорошего ждать не приходилось, мрачноватый и незатейливый солдатский юмор пришелся как нельзя кстати.
Дрова, подброшенные в костер, быстро прогорели. Пламя костра опало, и окружающие поляну деревья вновь начали погружаться во мрак.
По приказу бан-шалея двое солдат выбрались из-под повозок, чтобы вновь распалить огонь. Двигались они осторожно, но опасения их оказались напрасными,— из темноты леса не вылетела ни одна стрела.
— Может быть, и в самом деле ушли? — с надеждой и все же с сомнением произнес лежащий рядом с бан-шалеем солдат.
— Как бы не так,— отозвался шалей из-под соседней повозки.— Все только еще начинается.
Вспыхнувшее с новой силой пламя костра осветило деревья на краю поляны и заросли невысокого кустарника между ними. В кустах происходило какое-то движение. То и дело над переплетением ветвей и листвы возникали и снова исчезали головы и руки людей, занятых какой-то активной деятельностью.
Вскоре все разъяснилось. Несколько человек вытолкнули из кустов толстый ствол дерева, очищенный от ветвей. Оставшиеся сучки люди использовали как рукояти, за которые держали ствол. С нарастающим криком люди побежали вперед, толкая перед собой бревно как таран, направленный на одну из повозок, составляющих кольцо обороны лагеря.
— Лучники! — крикнул бан-шалей.
Разъяснений солдатам не требовалось, каждый из них отлично знал, что ему нужно делать в той или иной ситуации. Четверо шалеев с луками встали в полный рост между повозками и открыли стрельбу по атакующим. Солдаты были более искусными стрелками, нежели разбойники. Лишь две стрелы, выпущенные шалеями, не попали в цель. Те из разбойников, что остались живы, не в силах удержать бревно, бросили его на землю.
Но они, похоже, даже и не помышляли о том, чтобы спасаться бегством. Вместо того чтобы бежать в лес, они залегли за бревном, а из кустов на помощь им выбежала новая группа людей. Трое из них упали, сраженные стрелами шалеев, но остальные добежали до бревна, подняли его на руки и снова направили на кольцо повозок.
— Они как будто ищут смерти,— недоумевающе произнес бан-шалей.
— Должно быть, именно это йериты и называют жертвенностью,— сказал лежащий рядом солдат. И, отвечая на удивленный взгляд командира, добавил: — Они считают, что таким образом быстрее окажутся рядом со своим Богом.
— Идиоты,— сквозь зубы процедил бан-шалей.
— Точно,— мрачно кивнул солдат.— Однако эти идиоты, похоже, скоро добьются того, чего хотят.
Третья группа нападающих, выбежав из кустов, вновь подхватила упавшее на землю бревно и устремилась вперед, на стоящую прямо перед ними повозку.
Солдат, лежавший под телегой, попятился назад.
Находившийся рядом с ним бан-шалей на какое-то время замешкался, словно отказываясь верить тому, что вот-вот должно было произойти.
Пятеро несущих на руках бревно людей замертво упали на землю, сраженные стрелами бьющих теперь уже почти в упор шалеев. Но оставшиеся из последних сил, вопя от непомерного напряжения, дотащили бревно до цели.
Конец бревна ударил в борт повозки. Затрещали ломающиеся доски. Повозка накренилась и завалилась набок,— дорога в лагерь обороняющихся была открыта.
Бан-шалей, придавленный дугой перевернувшейся телеги, уперся в нее руками, пытаясь приподнять и выбраться из ловушки, в которой оказался. Один из разбойников, вскочив на борт повозки, обнажил короткий меч и, оскалившись по-звериному, наискосок разрубил лицо кахимца.
То, что рубеж обороны вокруг лагеря оказался прорван, а командир убит, вовсе- не повергло шалеев в смятение или панику. Опытные бойцы, кахимцы знали, что рассчитывать на милость врагов следует только в том случае, когда ничего иного уже не остается. Пока же у них в руках было оружие, они готовы были сражаться за собственные жизни. Сомкнув ряды, они ударили по нападающим, выставив вперед свои длинные, тяжелые копья. На стороне шалеев была отличная боевая выучка и умение обращаться с оружием. Противники же могли противопоставить им только отчаянное презрение к смерти.
Шалеям удалось отбросить за пределы линии обороны первую волну нападавших, но на помощь им, размахивая топорами и мечами, уже бежали из леса новые бойцы.
Проломившись сквозь частокол направленных на них копий, йериты ворвались в лагерь. Сражение рассыпалось на десяток отдельных схваток, в каждой из которых шалеям противостояли противники, втрое превосходящие их числом.
Граис, вцепившись руками в прутья клетки, пытался рассмотреть, что происходит за пределами его темницы. Он слышал лязг металла, крики дерущихся и вопли раненых, но не мог понять, кто напал на лагерь и на чьей стороне преимущество.
Огромный широкоплечий верзила с топором в руке запрыгнул на край повозки, и Граис инстинктивно отшатнулся в тень. Верзила, нагнувшись, забрался под полог и чертыхнулся, ударившись в темноте лбом о клетку.
— Эй, Граис, ты здесь? — негромко окликнул он пленника.
Граис сразу же узнал голос Грудвара, бородача, вместе с которым бежал из халлатской тюрьмы.
— Что происходит? — спросил он, сделав шаг к решетке.
— Битва,— коротко ответил Грудвар и, размахнувшись, ударил обухом топора по замку на двери клетки.— Крепкий, зараза,— недовольно буркнул он и ударил снова. Замок остался висеть на месте.— Помог бы,— обратился бородач к Граису.
— Здесь я бессилен,— развел руками тот.
— Ладно.— Грудвар выглянул из-под полога повозки.— Слим! Лехий! Давайте сюда чеклаков!
Йериты быстро впрягли в повозку двух чеклаков. Грудвар прыгнул на спину одного из них и что было сил ударил его своей огромной ладонью.— А ну-ка, быстро вперед!..
Чеклаки, всхрапнув, понесли повозку в сторону пролома в линии обороны.
— Давай!.. Давай!..— погонял их Грудвар.
Повозку подбросило так, что Граис, чтобы не разбиться, был вынужден обеими руками вцепиться в прутья решетки.
Едва не перевернувшись, повозка с арестантом проскочила между перевернутой повозкой и той, что стояла рядом с ней. Сорванный полог остался висеть на обломке дуги.
— Давай!.. Давай!..— неистово нахлестывал чеклака Грудвар, правя в лес, прочь от кипевшей на поляне схватки.
Глава 11 СРЕДИ ВОЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ
Грудвару стоило немалых усилий остановить осатаневших от бешеной скачки чеклаков.
Как только повозку перестало бросать из стороны в сторону, Граис обессиленно опустился на пол своей клетки.
— Грудвар,— негромко позвал он.
Бородач спрыгнул с чеклака и забрался на повозку. Потерев зажигательные палочки, он подпалил пучок соломы.
— Ну как? — Лицо бородача сияло радостной самодовольной улыбкой.— Не растрясло?
— Что все это значит, Грудвар? — спросил Граис.
— Пришлось порубить шалеев, чтобы вытащить тебя,— ответил бородач.
— Кто эти люди, напавшие на лагерь?
— Вольные,— коротко ответил Грудвар.— Нам пришлось поторопиться, чтобы не упустить обоз.
— Откуда вольным стало известно, что меня везут в Халлат?
— Сообщил верный человек из столицы.
— Значит, нападение на лагерь было устроено с единственной целью — освободить меня? — едва ли не с возмущением воскликнул Граис.
— Ты нужен вольным, Граис,— ответил Грудвар.— Ты просто необходим нашему движению. Без тебя разрозненные отряды вольных никогда не смогут объединиться.
— При чем здесь я?
— Ты живой символ сопротивления.
— Я уже говорил тебе, что не собираюсь принимать участия в борьбе!
— Поговорим об этом позже.— Грудвар бросил на землю догоревший пучок соломы и сел на место возницы.
— А что теперь?
— Теперь мы отправимся в лагерь вольных. Он расположен в горах, неподалеку от столицы. Командует им человек по имени Касат из Сумия. Он тебе понравится.
Грудвар взялся за вожжи.
— Ты так и собираешься меня везти — в клетке? — возмущенно спросил Граис.
— Будем возиться с замком — только время потеряем.— Грудвар посмотрел на все еще темное ночное небо и, слегка взмахнув вожжами, тронул чеклаков.— Хорошо было бы затемно добраться до лагеря. Там и вытащим тебя из клетки.
Граис устало опустился на пол и, забившись в угол, обхватил голову руками.
Еще никогда у него не было столь неудачной операции. Что бы он ни пытался предпринять, все время находились какие-то посторонние внешние силы, которые, вмешиваясь в самый неподходящий момент, полностью спутывали все его планы. Словно некто, заинтересованный в провале его миссии, наблюдал за каждым шагом ксеноса и всегда успевал совершить ответные действия, сводящие на нет все его усилия... Но такого просто не могло быть!.. Следовательно, слепой случай играл ксеносом?.. Тоже маловероятно... Тогда в чем причина всех его неудач? Анализируя их, Граис не мог найти своих ошибок. Он действовал абсолютно правильно, и тем не менее результаты были совершенно противоположны тем, которых он ожидал.
