А. Ли Мартинес - Хроники Людоедского отряда
– Войдите.
Дверь распахнулась, и в комнату шагнули Мириам с Региной. Им понадобилось некоторое время, чтобы войти – они пихали друг друга локтями, одновременно пытаясь протиснуться в офис. Нэд стоял к ним спиной, склонившись над грудой мечей, поэтому ничего не заметил.
– Ну что опять случилось?
– Просто пришли отметиться, сэр, – сказала Регина и отрывисто салютовала.
Нахмурившись, Мириам салютовала не менее отрывисто.
– И удостовериться, что вы хорошо себя чувствуете, сэр.
– Очевидно, Нэд может сам о себе позаботиться, – заметила Регина.
– Если я интересуюсь самочувствием командира, это не означает, что я намекаю на его слабость, – ответила Мириам. – Вероятно, ты смогла бы это понять, когда бы больше дружила со своей женской стороной.
Регина сжала кулаки. Но на Мириам это, похоже, не произвело впечатления. Женщины сурово переглянулись, и Регина заметила, что у сирены есть маленькие клыки. Они не могли причинить много вреда (особенно если выбить их из челюсти Мириам). Однако, прежде чем дело дошло до драки, Нэд развернулся, удерживая в охапке кучу мечей, топоров и одно копье.
– Просто избавляюсь от старого хлама, – объяснил он.
– Позвольте, я помогу, Нэд, – сказала Мириам и взяла несколько мечей.
– Нет уж, позвольте мне. – Регина сгребла все оставшееся оружие. – Ну и тяжесть. Не хотелось бы, чтобы ты ушиблась, Мириам.
– На что ты намекаешь?
Большие черные глаза Мириам сузились.
– Всего лишь высказываю свою озабоченность. – Не такие большие черные глаза Регины тоже сузились. – А в этом нет намека на слабость, – с улыбкой произнесла амазонка. – Куда отнести этот посох, Нэд?
– Никуда. Оставь его здесь.
Нэд не видел в посохе большого прока, но надеялся, что Красная женщина оставила его специально. Пусть она на самом деле погибла, Нэду все равно хотелось, чтобы посох был поблизости.
– Можем ли мы еще чем-нибудь помочь вам, Нэд? – спросила Мириам. – Вернее могу ли я чем-нибудь помочь вам, Нэд?
– Нет, все в порядке. Спасибо.
Сирена переложила оружие, которое держала, в одну руку и, закусив губу, нежно пробежала пальцами от шеи до ложбинки между грудями.
– Точно все?
– Ты что, оглохла? – негодующе спросила Регина и бедром пихнула Мириам, так что та чуть не упала. – Он же ясно дал понять, что ему от тебя ничего не нужно.
– Всего лишь хотела удостовериться, что он правильно понял вопрос, – прошипела Мириам.
– Ты хочешь сказать, что он тупой?
– Ничего подобного.
Согнувшись над столом, Нэд потер висок.
– Свободна, – пробурчал он.
– Слышала? – сказала Регина. – Убирайся.
Нэд поднял голову и в первые за последние несколько минут взглянул на женщин. Изменились они сильно.
Перемены в Регине были более заметны. Она по-прежнему была в боевой раскраске. Макияж показался Нэду грубым, вульгарным, слегка клоунским и совсем не амазонским. Но с другой стороны, не так уж и много он знал об амазонках. Волосы Регины, обычно собранные в тугой пучок или свободно ниспадающее на ее плечи, теперь были заплетены в пышные косы. От нее пахло цветами и корицей. Этот резкий запах жег глаза и ноздри Нэда.
Перемены в Мириам были не так заметны, но все равно не ускользнули от его взгляда. Во-первых, сирена намазала свое лицо и плечи каким-то блестящим гелем, от которого, по идее, ее необыкновенная золотая кожа должна была бы выглядеть еще привлекательней. На самом же деле Мириам просто стала больше похожа на скользкую рыбу. Она была одета в изрядно обработанную ножницами форму – очень короткую юбку и открывающий талию топ. Нарушения устава были налицо.
Обе девушки были сексуальны от природы, хотя сексуальность Регины было не так просто заметить. А если это вдруг и удавалось сделать, то дело обязательно заканчивалось сломанной челюстью и подбитым глазом. Теперь обе дамы старались изо всех сил, чтобы Нэд увидел их красоту. Понимающий мужчина сразу бы обо всем догадался, ему бы даже польстили такие старания, хоть и не особо успешные. Но Нэд не был понимающим мужчиной. Не был он и искушенным ценителем очаровательной внешности. Он предпочитал все простое и откровенное, в том числе и в девушках. В его жизни и так было достаточно загадок.
Амазонка и сирена зазывающе улыбнулись. Они не знали, как признаться Нэду в своих чувствах, а он был слишком глуп, чтобы понять, что такие чувства у них вообще есть.
– Вы обе свободны, – сказал Нэд. – И передайте всем, что я хочу, чтобы меня оставили в покое.
Девушки продолжали улыбаться, хотя их бешено бившиеся где-то у горла сердца тяжело упали обратно в грудную клетку. Для Мириам по крайней мере это было не так метафорично, поскольку сердце у сирен действительно могло слегка перемещаться по телу, в зависимости от настроения. На самом деле ее сердце не поднялось до самого горла, а задержалось где-то на уровне грудины, откуда потом рухнуло вниз и ударило по мочевому пузырю. От этого Мириам, к ее огорчению, захотелось в туалет.
– Есть, сэр, – сказала Мириам.
– Есть, сэр, – сказала Регина.
Обе девушки отдали честь – не резко на этот раз – и с опущенными плечами вышли из комнаты. Нэд поднял посох и сел за стол.
– Что с ними такое? – вслух спросил он.
– Ты им нравишься, – ответил посох.
Глава 21
По милости своих неряшливых обитателей Медная цитадель всегда выглядела неказисто. Так что ужасные разрушения, оставшиеся после битвы двух могущественных волшебников, не особо бросались в глаза. Вокруг просто валялось больше камней, слой сажи и копоти на которых был толще обычного. Вместо сада теперь была воронка, а почти упавшая древняя башня накренилась еще на пятнадцать градусов. Ее подпирали на скорую руку сделанные деревянные брусья, которые трещали и гудели от напряжения, но пока выдерживали. Дюжине людоедов было приказано стоять, прислонившись к башне, до тех пор, пока еще несколько подпорок не окажутся на своем месте. Или пока не рухнет башня. В любом случае проблема должна была разрешиться сама собой.
В Медной цитадели было всего несколько мест, вызывавших интерес у обычного солдата: паб, столовая и казарма, причем последние два заведения сильно отставали от первого. Как-то драконы пробили дыру в крыше столовой и снесли одну из казарменных стен. Всем казалось, что так стало гораздо лучше – теперь каждое принятие пищи сопровождалось лунным или солнечным светом. Двери казармы всегда были капельку узковаты для широкоплечих людоедов – теперь же они могли безо всякого труда входить сразу по трое. Паб остался нетронутым, и в нем по-прежнему концентрировалась вся деятельность цитадели. Фрэнка это нисколько не удивляло. Он хорошо помнил, как несколько месяцев назад паб был битком набит жаждущими выпить бойцами, хотя все здание было охвачено огнем.
Людоед решил сам пропустить кружечку, поскольку не видел никакой необходимости избавляться от утконоса немедленно. Ему показалось, что Нэда не очень беспокоил экс-дракон, а как тайный волшебник, Нэд должен был хорошо разбираться в таких вещах. Фрэнк положил мешок на стол и заказал эля, чтобы утолить жажду. Он раздумывал, как бы выполнить приказ.
Существовало много способов убить чародея, но каждый из них пестрил своими недостатками. У Фрэнка было хобби собирать подобные знания. Он, конечно, не всему верил, но все равно не мог так просто отмахнуться от того или иного способа, не важно, каким бы абсурдным он ни казался. В магии все было возможно. В особенности абсурдные вещи.
Утконоса можно было сжечь, но любой, вдохнувший прах чародея, на всю оставшуюся жизнь заболевал сенной лихорадкой. Если повесить чародея, то использованное для этого дерево поразит ужасное зло, которое через корни может проникнуть в землю и отравить всю почву. Чтобы избежать беды, нужно было сразу же срубить дерево. По мнению Фрэнка, этот способ требовал слишком много суеты и труда. Убить колдуна булавой тоже не годилось. За каждую сломанную кость грозили тринадцать лет неудачи, а чтобы прикончить мерзавца, необходимо было по крайней мере проломить ему череп. От удара меча пролилась бы кровь, а кровь чародеев имела обыкновение странно себя вести, превращаясь в огромных скорпионов, злобных скелетов или крикливых гарпий. В самом лучшем случае от нее навеки оставалось пятно.
Существовал только один безопасный способ избавиться от колдуна. Его нужно было утопить. Все отлично знали, что души чародеев не умеют плавать. Они умели летать по воздуху и проникать через землю, но в воде тонули как камень. Таким образом дух и вся его злая магия навеки оставались заключенными на дне какого-нибудь пруда. А еще лучше реки, чтобы течением дух снесло в море, где он растворился бы в соленой воде.
Недалеко от цитадели протекала одна речка, до которой, правда, было чуть больше четырех миль. А Фрэнк, расслабившись в пабе, совсем не хотел так далеко идти. Но приказ надо было исполнить, поэтому людоед поступил так, как поступил бы любой другой офицер, окажись он на его месте. Фрэнк поручил топить утконоса другим.
