Энн Криспин - Хэн Соло и все ловушки рая
Мууургх услышал восторженные и нетерпеливые восклицания; паломникам не терпелось получить Возрадование, не делясь им с сотнями менее удачливых собратьев.
Глупцы! Тогорянин плюнул. Не лучше бистов или этело, они годятся лишь на еду, на них даже охотиться не интересно. На том корабле они доберутся разве что до шахт Кесселя или борделей. Возрадования они не дождутся, а жить будут в нищете. Многие умрут в первый же год.
Второе соображение поставило дыбом шерсть не только на загривке, но и по всему хребту. Полтора дня, и корабль увезет Мрров! В борделях предпочитают гуманоидов, а значит, Мрров обречена на Кессель. Она же тогорянка, она сильная, ее посчитают годной для работы на шахте... Мууургх содрал когтями мох и кору с ближайшего дерева. Проклятье, у меня мало времени! Вез сомнения илезианские владыки поручат везти обреченных Викку или суллустианину. Нужно быстрее вернуться в колонию и помочь Викку. И мы убежим!
Мууургх вскочил на ноги и помчался сквозь джунгли, подгоняемый страхом. Он бежал на юго-восток без отдыха и устали. Нельзя было терять ни секунды. Жизнь Мрров висела на тоненьком волоске.
Тогорянин перепрыгивал через ручьи и овражки, нырял в подлесок, ломился сквозь кусты. Пока что он не запыхался, но Мууургх знал: долго он не продержится. Он еще не восстановил силы с прошлого путешествия — он не мог себе позволить остановиться.
Словно черная тень в черной непроницаемой ночи, бежал тогорянин. * * *
Бриа как раз закончила молиться и брела по тропинке обратно в дормиторий, когда к ней пристроился Ганар Тос. Девушка низко опустила голову, упорно глядя себе под ноги. Она словно одеревенела. Ну где же Викк? Его уже целых три дня как нет... Будь он здесь, Ганар Тос не посмел бы ко мне приставать...
Престарелый зисианец схватил было ее за руку, Бриа отшатнулась. Мажордом лишь улыбнулся и преградил девушке путь.
— С тобой, паломница 921, желает поговорить Возвышенный Тероенза,— сказал он.
О нет! У Брии чуть не остановилось сердце, а затем так заколотилось, что девушка испугалась, что Ганар Тос услышит его стук. Тероенза все узнал! Он выяснил, кто лазал ему в голову...
— Ч-что ему надо? — выдавила Бриа.
Губы не слушались, из желаний осталось одно: убежать куда-нибудь. Может быть, она сумеет спрятаться в джунглях? День она продержится, а там и Викк прилетит...
— Он хочет обсудить с тобой один вопрос,— Тос все еще улыбался.
И от этой ухмылки Бриа съежилась, но решила, что бежать — глупо и бессмысленно. Охрана легко выследит ее и прикончит... Поэтому девушка покорно вернулась к Алтарю Обещаний. Верховный жрец пристально следил, как Бриа приближается и совершает должный ритуал приветствия. Сердце девушки громко стучало, от страха закружилась голова.
— Паломница 921,— обратился к девушке Тероенза, как всегда, оглушительно.— Ты верно и преданно служишь нам и радуешь меня. Как радует меня мой доверенный слуга Ганар Тос. Я желаю вознаградить вас обоих.
Бриа украдкой скосила глаза на зисианца, у того оранжевые глаза горели от счастья в буквальном смысле. О нет... что-то у меня дурное предчувствие...
Тероенза указал на мажордома.
— Ганар Тос просил меня отдать ему твою руку, ибо желает сделать тебя законной женой, и я с радостью удовлетворил его просьбу. Подойдите ко мне, дети мои, и я провозглашу вас мужем и женой.
Бриа подумала: а что, если хлопнуться в обморок? Чувствовала она себя так, как будто и в самом деле могла потерять сознание. Перед глазами плавали черные точки, в ушах звенело. А затем сознание чуть не унесло волной удовольствия — такой интенсивной, теплой, полной любви, что Бриа согласилась бы на то угодно, лишь бы ощущение не прерывалось.
Она собиралась кивнуть, словно покорный зомби, когда перед внутренним взором проявилось озабоченное лицо Викка. У Брии окаменела спина, девушка вздернула подбородок. Она не осмелилась упасть в обморок; в противном случае она имела неплохой шанс очнуться замужней женщиной в постели с Ганаром Тосом. При мысли о
брачной ночи к горлу подкатила тошнота, и удовольствие, излучаемое, наверное, Тероензой, потеряло силу. Бриа даже испугалась, что вот-вот опозорится перед верховным Жрецом.
Держи себя 6руках! И шевели мозгами!
— Но, Возвышенный,— застенчиво пробормотала девушка, скромно опуская взгляд,— я же приняла обет целомудрия. Я не могу выйти замуж.
— Твое благочестие похвально, дитя мое,— громыхнул Тероенза.— Но Единый и Все благословляют плодотворные союзы не менее, чем обеты безбрачия. Я освобождаю тебя от данного слова, чтобы ты могла осчастливить Ганара Тоса и принести ему детей, посвятив их Единому и Всем.
Умный старый монстр! Бриа ненавидела сейчас Тероензу, как никого в жизни. И ведь не придерешься! Любое возражение граничит с откровенной ересью.
Девушка сделала глубокий, неторопливый вдох, выигрывая драгоценное время.
— Хорошо, о Возвышенный,— смиренно пролепетала она.— Раз вы так говорите, что такова воля Единого и Всех, я склоняюсь перед ней. Я стану хорошей женой Ганару Тосу.
Стиснув зубы, Бриа вложила ладонь в зеленую бородавчатую лапу.
— Вот и умница,— одобрительно кивнул Тероенза, поднимая руки, чтобы начать церемонию.
— Но, Возвышенный! — воскликнула Бриа.— Обычаев своего народа я нарушать не могу, иначе я не буду считаться законной супругой.
И прежде чем жрец успел возразить, торопливо заговорила:
— Обычаи наши просты, о Возвышенный, и легко выполнимы. Я прошу день, чтобы очиститься и поразмышлять над священными узами брака. К тому же, на Кореллии женщина на свадьбе должна носить платье зеленого цвета. Я попрошу робота-портного сшить мне его к завтрашнему вечеру.
Тероенза замешкался. Бриа затаила дыхание. В конце концов верховный жрец решил, что подобный пустяк ничего не испортит. Можно и потерпеть.
— Что ж, паломница 921,— прогремел он. У Ганара Тоса вытянулось лицо. — Завтра вечером перед всеми ты и Ганар Тос соединитесь освященным Единым и Всеми союзом. Да Будет с вами наше благословение.
Тероенза торопливо нарисовал в воздухе знак и удалился, а мажордом направился с ухмылкой к невесте.
— Я пойду с тобой в дормиторий,— сказал он.
— Ладно,— согласилась девушка, но когда ее попытались обнять за плечи, ловко увернулась.— Жених не должен прикасаться к невесте в последний день перед церемонией, еще одна добрая кореллианская традиция, — соврала она.— Уверена, один короткий денек ты потерпишь, мой будущий муж.
Ганар Тос кивнул, пусть и без особой охоты.
— Пусть будет так, моя будущая жена. Клянусь, я стану тебе хорошим и достойным супругом. Нет у меня иного желания, кроме одного, чтобы наш брак благословили многочисленным потомством.
— И мне больше нечего желать,— ласково откликнулась Бриа, внутри объемных рукавов скрещивая пальцы на обеих руках.
Прошу тебя, Викк, поторопись! Умоляю!
10. ПОТЕРЯННЫЙ РАЙ
Хэн и Ялус Небл неплохо провели время на обратном пути, а затем кореллианин посадил «Илезианскую мечту» сквозь толстый слой облаков на ночной стороне. Им повстречалось несколько симпатичных грозовых туч, красиво подсвеченных молниями, но в колонии номер один через час после полуночи дождя не было. Хэн дивился чуду, а Ялус Небл заметил:
— Прекрасная умелая посадка. Не стану утверждать, будто справился бы лучше.
Спускаясь по трапу, Хэн мог бы разогнать ночную мглу ослепительной ухмылкой, но инфракрасные очки все-таки нацепил. Ночка выдалась — хоть глаз выколи, ни единой звезды над головой.
— Я намерен выспаться, друг мой,— заявил коротышка суллустианин, сворачивая на дорожку к лазарету, где по-прежнему проходил курс лечения, хотя из комнаты с фильтрованным воздухом его уже выпустили.— Покойной ночи.
— И тебе поспать спокойно, Небл,— отозвался Хэн, зевая, и направился к административному центру.
Кореллианин мечтал об уютной, пусть и немного узковатой койке, влажных простынях, воображение рисовало, как он усаживается на кровать, стягивает один ботинок, затем второй, уляжется и как следует выспится часиков так... За спиной Хэна выросла огромная тень, заключила в жаркие меховые объятия, а когтистая лапа заткнула рот, потому что от неожиданности и возмущения Соло заорал. Брыкающегося пилота без усилий подняли в воздух и унесли в чащу, где знакомый голос зашипел прямо в ухо:
— Мууургх извинится за деяния сссвой, но Викк кричать хотеть. Мы должны быть тихий.
Как только кореллианина поставили на землю, он набрал полную грудь воздуха, приготовившись выдать горе-телохранителю добрую порцию брани на тему, что нехорошо пугать честный народ темной ночью. Но выражение на морде тогорянина (по крайней мере то, что удалось разглядеть в инфракрасные очки) оборвало тираду на середине первого слова.
