Кристофер Банч - Последний легион
— Это была выходка законченного идиота, — сказал альту Хедли коуд Уильямс.
Хедли стоял по стойке «смирно» и хранил молчание. Он знал, что Уильямсу не нужно его согласие или несогласие.
— Но вместе с тем ты… и твои люди… заслуживают поощрения за то, что так быстро отреагировали, когда эти отвратительные бунтовщики совершили свое кровопролитное нападение, — продолжал Уильямс.
— Спасибо, сэр.
— У меня есть только один вопрос, — продолжал Уильямс. — Похоже, что у всех твоих солдат были при себе боевые патроны, что, как тебе превосходно известно, запрещено правилами маневров.
Хедли снова промолчал.
— Если бы я был кретином… а я не кретин… я бы тебя спросил, почему ты смотрел на это сквозь пальцы и откуда твои люди взяли эти патроны. При том, что мы терпим острую нехватку боеприпасов. Ничего не хочешь сказать? — Он подождал пару секунд. — Я так и думал. В обычных условиях героизм твоих людей следовало бы отметить соответствующими наградами и повышениями. Но ваша выходка с этим десантом требует наказания. Я так думаю, что эти деяния уравновешивают друг друга. Как думаешь?
— Откровенно, сэр?
— Ты, по-моему, иначе и не умеешь.
— Хорошо, сэр. На себя мне плевать. Но думаю, довольно мерзко с вашей стороны поступать так с моими подчиненными, которые просто выполняли мои приказы.
У Уильямса покраснели уши. Он набрал воздуха в грудь, постоял так немного и выдохнул:
— Хорошо. Я спросил, что ты думаешь… И ты мне ответил. Будет так, как я сказал. Перейдем к другим вопросам. Через два дня я и определенные подразделения отправятся на С-Камбру выполнять особое задание чрезвычайной важности. Это займет сутки или чуть больше. Когда я вернусь, займемся полным истреблением этих лесных бандитов. Должны быть пущены в ход все средства, и я требую должного усердия. По моему плану, рота разведки и рекогносцировки в этой кампании будет на передней линии. Вам будет придан оркестр и почетный караул. Я имею в виду службу безопасности штаба. Эти части поступят в ваше распоряжение по возвращении с С-Камбры. Кроме того, вы будете поддержаны группой тяжелых аэротанков и взводом моторизованной разведки. Если вам потребуется дополнительная техника — обращайтесь к миллю Рао. Он либо наберет добровольцев, либо выделит вам необходимые подразделения.
— Ясно, сэр! — сказал Хедли, отдал честь и вышел.
Он думал о том, как отнесутся его отпетые подонки к подкреплению в виде ксилофонобойцев и валторнососателей.
Глава 22
С-Камора
По изборожденной деятельностью человека поверхности планеты гуляли пронзительные ветра, повсюду закручивая вихри из песка и пыли. Сухая и горячая атмосфера годилась для дыхания, но дышать было неприятно. С каждым вдохом в горло как будто вонзались осколки бритвенных лезвий.
Штаб правительства людей на планете представлял собой ряд одинаково безликих домов современной постройки, с осторожностью укутанный огромным куполом, как будто на планете вовсе не было атмосферы.
На противоположном конце планеты мусфии отстроили свою администрацию — два четырехэтажных здания с крышами в форме опрокинутой буквы «С».
В ландшафте доминировали огромные уступчатые котлованы, похожие на перевернутые пирамиды. В них копошилась техника — автоматическая или управляемая дистанционно. В редкой машине можно было заметить живого оператора.
В двадцати метрах над поверхностью планеты зависли два космолета, доставившие сюда «грирсоны» и пару «Жуковых» Корпуса. Они открыли люки боковых отсеков, и оттуда выплыли боевые машины, на ходу ощетиниваясь антеннами.
Гарвин и Канг покинули свои посты и толклись рядом с креслом Бена Дилла, пытаясь рассмотреть пустыню сквозь изогнутое смотровое стекло.
— Неужели, — сказала Канг, — все эти карьеры должны быть такими отвратительными, чтобы приносить деньги?
— Помолчала бы, — приказал Дилл. — Станислас сейчас вовсю колдует, и никому не надо, чтобы из-за твоих шуточек он нечаянно пропорол брюхо одному из этих бегемотов.
Все они хранили молчание, пока Горецки осторожно вел штурмовик от транспортного корабля к месту построения, рядом со штабом правительства, где их взял в оборот дежурный офицер. Он показывал: задний ход, вперед, левее и так до тех пор, пока машина не выровнялась в строю с точностью чуть не до миллиметра. Тогда он скрестил руки на груди и резким движением бросил их вниз. Горецки в соответствии с сигналом опустил машину на землю.
— Бен, мы приземлились! — доложил он.
— Двигатель не выключай, — приказал Дилл. — А вот управление заблокируй.
— О'кей. — Горецки поднялся к ним из своей рубки в носу машины. — Что дальше?
— А дальше занимаемся нашим любимым делом, — сказал Бен. — Сидим и ждем.
— Ты хоть догадываешься, чего мы ждем?
— Ни хрена я не догадываюсь, — очвегил Дилл. — Мы как грибы. Нас держат во мраке и кормят одним дерьмом.
Через восемь часов по коммутаторам разнесся приказ:
— Всему личному составу покинуть машины!
— Оружие с собой брать? — спросил Гарвин.
— Брать, — ответил Дилл. — Если сомневаешься — бери.
Через десять минут после того, как они построились перед своим «грирсоном», в их направлении с грязно-желтого неба начал спускаться еще один звездолет.
— Господи, это еще что такое? — спросил Гарвин.
— Кажется, это флагманский корабль класса «ремора», — ответила Канг. — По идее он должен командовать флотилией более мелких боевых кораблей. Когда я была маленькой, я склеила модель такого, но у моей модели не было всех этих дополнительных блистерных установок и пушек.
— В нашем захолустье это обычная история, — вступил Дилл. — После долгих уговоров Конфедерация наконец соизволяет снабдить тебя нужным кораблем, рассчитывая, что его хватит на пару поколений. Так что тот, кто стал счастливым обладателем корабля, должен сам его модернизировать, пока голова не лопнет.
— Интересно, а чем они проводили всю эту модернизацию — кувалдами? — недоумевал Горецки. — И что вот это такое?
«Вот это» было четырьмя новехонькими патрульными кораблями, ровным строем расположившимися вокруг флагманского корабля.
— Понятия не имею, — признался Дилл. — Этот бегемот выглядит так, как будто им командовал еще мой дедушка. А прикрыт он четырьмя непонятными хреновинами, которые, похоже, прилетели прямо с Центрума на прошлой неделе.
В их наушниках раздался щелчок, и послышался голос коуда Уильямса:
— Личному составу Ударного корпуса быстрого реагирования! Приготовиться к торжественной встрече Алена Редрута, регента Ларикса и Куры.
— Вот сукин сын! — сказал Гарвин. — Я помню, что когда мы на «Мальверне» летели с Центрума, ходили слухи, что мы везем какое-то сверхновое секретное оружие. Интересно, Редрут купил все это у пиратов или…
— Заткнулся бы, — посоветовал ему Дилл. — Помнится, ты говорил, что хватит с тебя неприятностей.
Флагманский корабль приземлился, патрульные остались в воздухе. Носовая часть большого корабля была украшена какой-то эмблемой, но Гарвин не мог разглядеть ее в деталях, в отличие от названия корабля: «Корфэ».
Коуд Уильямс приказал всем кораблям, участвующим в церемонии, находиться в степени боеготовности «желтый», то есть все ракеты, бомбы и снаряды, извлеченные из хранилищ, находились в соответствующих установках. Гарвин вспомнил «Мальверн», голубоглазого подручного Редрута, Селидона, и подумал, что на месте Уильямса он бы привез сюда в три раза больше артиллерии в степени боеготовности «красный» и поднял бы ее в воздух, а не сидел на земле в качестве доступной мишени.
Генерал-губернатор Хэмер в сопровождении коуда Уильямса и милля Рао вышел из-под купола и направился к «Корфэ». За ними поспевала кучка штабных офицеров, знаменосная группа и оркестр. С корабля, в свою очередь, опустились сходни, по которым на планету сошли четыре человека. В знак приветствия прибывших приспустилось знамя Камбры, заиграла музыка.
— Господи, пусть они сразу отправляются по своим делам, — сказал Горецки. — У меня нет ни малейшего желания изображать перед ними дрессированную болонку.
Однако официальные лица направились в сторону почетного караула с явным намерением пообщаться с солдатами.
— Смирно, ребята! — скомандовал Дилл, и вся его команда вытянулась, держа в полной боеготовности боковое зрение. Гарвину особенно хотелось рассмотреть Алена Редрута. Никогда он не был в такой близости от, по-видимому, последнего представителя вымирающего вида абсолютных диктаторов. Ничего особенного в Редруте он не заметил. Диктатор был приземистым, лысеющим мужчиной в возрасте около сорока и больше напоминал рядового чиновника, чем средневекового феодала. На Редруте была простая темно-коричневая гимнастерка и составляющие с ней костюм брюки. Шею украшал единственный орден. Шедшие рядом с ним двое были, несомненно, телохранителями.
