Ио Меркушин - Бес. В Москву И Обратно
Отдельной темой шел район Башни. Там была технология, информация, ресурсы, жизнь. Остальной же город будто держал оборону, разглядывая нас в холодный прицел выбитых стекол.
Воздух едва заметно колыхнулся. Я скорее почувствовал, чем заметил это. Повалив Змея на асфальт, я закрыл голову руками, над головой просвистело, пуля врезалась в стену соседнего дома, я потащил Змея за шиворот за собой, укрываясь в каком-то подъезде.
— Не стоит нам туда ходить, — вымолвил он, оправившись от шока.
— Выбора нет. Пройдем дворами.
— Это плохой путь.
— В Зоне нет хороших путей.
Я думаю, что снайпер был ни один, и, что он может сменить огневую позицию, более того, он мог быть не один, и тогда если мы потерям драгоценное время — нам не уйти. Сейчас пытаться вычислить стрелка и попасть в него из автомата — гиблое дело, потеряем время и боеприпас.
— Возьми, — сказал Змей, протягивая мне странный артефакт. Черная слеза, заключенная в Кристалл.
— Что это?
— Если ты не вычислишь стрелков нам дальше не пройти, там Зло, порожденное человеком.
— Перестань говорить загадками.
— Мы ни в том положении, используй каплю, как прицел, поторопись. Я выманю снайпера на себя, а ты уж будь добр, не оплошай.
Я приладил артефакт к автомату, как ни странно, тот закрепился как влитой и едва ли я смог бы нарушить это сцепление, просто оторвав его. Через кристалл и слезу все было видно очень четко и стоило подумать о том, чтобы объект приблизился — как он приближался. Это было удивительно и в то же время очень функционально. В который раз я подивился знаниям Змея.
Тем временем парень выскочил на открытый участок и побежал, постоянно меняя напраление, под конец, забился в раскуроченную машину, едва ли не лег под нее. Снайпер выдал себя, выпустив три пули по тем точкам, где кроссовки Змея еще пару секунд назад коснулись асфальта. Я воспользовался своим необычным прицелом и смог разглядеть не только человека с винтовкой, но и лейбл на его куртке… «ни фига себе!».
Переведя автомат в режим стрельбы одиночными патронами, я сделал два выстрела, мысленно досылая пули в цель. Какого же было мое удивление оттого, что они, вспоров воздух, вонзились в тело стрелка именно там, где я задумал. У второго стрелка сдали нервы, он стрелял по траектории своего соседа, с поправкой на остов машины, под которым прятался Змей, он слегка высунулся, мне казалось, что сделал это намерено, чтобы дать мне возможность целиться точнее. Почему снайпер не стрелял по направлению моих выстрелов? Неужели эта странная конструкция на моем автомате имела способность «отводить глаза». От осознания открывающихся перспектив на момент перехватило дыхание, но я приказал себе не думать. Выловив второго стрелка, я нажал на спуск, он был совсем еще мальчишкой, и я попросил свое оружие «не убивай»… это было так странно, я буквально чувствовал, как пуля меняет траекторию, и видел, как дернулся человек, как винтовка выпала у него из рук. Он лежал на полу, держась за развороченное плечо, но был жив.
Змей не упустил момента, шмыгнул в дом, где прятались горе-стрелки. Я наблюдал, как он забрал рюкзак у первого стрелка, прихватив его винтовку, и снял подсумки, кинув в рюкзак, затем приблизился ко второму, раскрывая котомку. КсеньДмитривна знала свое дело.
Змей был гуманистом. Оставив парню пистолет, аптечку и сухпаек он заспешил через улицу ко мне, я не убирал палец с курка, ожидая подвоха в любую минуту, но выстрелов более не последовало.
— Вот, — сказал Змей, — я конечно не мародер, но чего не сделаешь для твоего спокойствия. К тому же к Кремлю мы так просто не пробьемся. Там… что-то злое… рукотворное, такое же как там, в глубине дворов. Один сталкер, который проходил лечение у Болотного Доктора однажды рассказал, что ему довелось видеть эту аномалию. Ученые на Янтарном озере экспериментировали с материей, а в итоге создали аномалию, которая растворяет материю на некоторое время, и если что-либо живое оказывается в это время в зоне действия аномалии, то дни его сочтены, поскольку материя снова обретает прежние качества, а животное, или человек остаются вмурованными в стену, или, скажем в грунт, где и погибают, сжатые давлением породы. Выжить удавалось двум или трем счастливчикам, которых успели вытащить их попутчики. Появлялась рябь или зыбь, как ее прозвали сталкеры, не часто, но уж если такое место имело место быть, то опаснее этой аномалии, наверное, не было. И вот что характерно, она как будто имела свой собственный примитивный разум, направленный на разрушение всего живого.
— А… может, есть какое-то средство по борьбе с ней?
— Да, наверное, обходить ее стороной, потому как с каждым новым убитым живым существом аномалия становится больше и агрессивнее.
— Но откуда они в Москве?
— Дело в том, что сразу после эксперимента произошел выброс и рябь укрепилась на одном из участков Янтаря, а затем стала проявляться в произвольных местах, чаще за четыре пять часов до выброса.
— Я никогда не слышал о таком…
— Может оттого, что некому было рассказать? — Змей пожал плечами, и мы двинулись дальше.
Со снайперской винтовкой, добротным армейским рюкзаком и неплохим снаряжением я чувствовал себя гораздо увереннее. В подсумке, который притащил Змей, нашлось два рожка к автомату. Наскоро перекусив, мы снова мерили шагами одну из центральных улиц, Змей то и дело беспокойно оглядывался, как будто ждал нападения. Я поддался его чувству тревоги, и теперь тоже высматривал противника, пару раз включал ПДА, но никого поблизости не наблюдалось, ни людей, ни мутантов.
Но чем дальше мы шли, тем напряженнее становился воздух вокруг, мы замедлились весьма ощутимо, у меня создавалось впечатление, что мы идем сквозь кисель, и дышать становится тяжело, будто бы насильно я заталкивал в легкие кислородную смесь, загустевшую на морозе.
— Дддай нам пройти… — прохрипел Змей, — мы не причиним… вреддда.
Когда ноги миновали невидимый рубеж, я упал на дорогу, в последний момент, успев выбросить руку вперед, неуклюже перекатился, рассадив ладонь. Я так и не понял, что это было. Похоже на ментальный удар, но кто мог его осуществить здесь?
Змей выглядел постаревшим и обезвоженным, будто бы он прошагал ни сотню метров, а с десяток километров без глотка воды под палящим солнцем. Он снял с пояса флягу и быстро ополовинил ее.
— Контролер, — резюмировал он.
— Но они действуют по-другому, да и звона в ушах я не заметил.
— Это ты не заметил… — Змей сверкнул глазами, — моих сил не всегда хватает, чтобы противостоять агрессивным менталам. Его кто-то сильно обидел, вот он и отдувается на всех встречных.
— Ты выглядишь измученным…
— Много сил уходит на убеждение, противостояние и … ведь я не хотел бы убить его.
— Вот эта ваша гуманность, батенька, — я попытался рассмешить Змея, но, кажется, результат получился обратным.
— Нельзя защищать одного, убивая другого.
Я осекся. Странные они все же шаманы, или болотники Зоны. Многие называют их по-разному, но суть от этого не меняется. В прото-Зоне всегда чудного хватало. Были секты, которые считали что Зона — это след бога на земле, и надо его охранять от человечества. Были «долговцы», которые боролись против Зоны, дабы защитить от нее человечества. Были «свободовцы», «монолитовцы», «грешники». Были просто мародеры, убийцы, дезертиры. Военные сталкеры, проще говоря, военсталы, были простые бродяги, рыцари Зоны без страха и упрека, а были шаманы. Доктор конечно, не в счет. Он чудо Зоны, как бывают чудеса света.
Мне часто казалось, что теория Лемура об изнанке мира не далека от истины. В Зоне ведь был некоторый порядок, которого мы понять были не в состоянии, но система существовала, и, признаться, без человека она едва ли смогла бы существовать. Хотя, может, я и обманывал себя, вписывая человека, а стало быть, и себе, в эту цепочку — в любом случае, сдаваться я не собирался.
Птичья карусель расположилась прямо перед нами. В дворики Змей велел не забираться, а я не мог себе вообразить, как можно пройти, не задев аномалию. Карусель была довольно большая, и сил у нее только хватит, чтобы затянуть нас в центр и измолотить в фарш, а там — поминай как звали. Змей размышлял над непростой задачей, а я исследовал ближайшее здание. Он опустился по-турецки на асфальт, черт его знает, чего ему это давало, я сказал, что скоро вернусь, оставил ему пистолет, конфискованный вместе со всем имуществом у первого убитого мною снайпера.
— Если что, стреляй в воздух.
Змей рассеяно кивнул, а я скрылся в дверном проеме.
Подъезд выглядел мрачно, лампы не горели, где-то наверху потрескивал огонь, отчего становилось немного тревожно. Всполохи, отражаясь от стен, рисовали на них причудливые узоры, заставляя воображение интропретировать их с различным зловещим смыслом.
