Джон Скальци - Бригады призраков
От этих рассуждений Джареду стало неуютно.
– Мы смотрим на это иначе. Мы гордимся тем, что служим человечеству.
– Ну разумеется, не сомневаюсь в этом, – заметил Кайнен. – Так вас запрограммировали при рождении, когда ваш головной мозг еще девственно чист, и думает за вас МозгоДруг, выбирая одни решения, а не другие. И к тому времени, как ваш мозг обретает способность мыслить самостоятельно, для него уже проложена дорожка, с которой не свернуть. Так что ни о какой свободе выбора говорить не приходится.
– Мне постоянно приходилось делать выбор, – возразил Джаред.
– Да, в мелочах, – поправил его Кайнен. – На протяжении всей твоей недолгой жизни, рядовой Дирак, решения за тебя принимали другие. Кому-то потребовалось произвести тебя на свет – и ты не отличался от всех других. Затем кому-то вздумалось записать в твой головной мозг чужое сознание. Потом из тебя решили сделать воина. За тебя принимали решения, в каких боях тебе участвовать. И, наконец, когда кому-то это понадобилось, тебя передали нам. И кто-то посторонний может решить расколоть твою голову словно яйцо, чтобы дать сознанию Бутэна возможность захватить тебя. Но я сделал свой выбор: я даю тебе возможность самому определить свою судьбу.
– Почему?
– Потому что это в моих силах, – ответил Кайнен, – и потому что ты должен наконец сделать выбор сам. Судя по всему, никто, кроме меня, тебе этого не позволит. Но это твоя жизнь, Дирак. Если ты согласишься идти дальше, мы предложим тебе то, что, на наш взгляд, сможет открыть доступ к воспоминаниям и личности Бутэна.
– А если я не соглашусь? Что будет тогда?
– Тогда мы скажем руководству отдела военных исследований, что отказываемся тебя неволить, – ответил Уилсон.
– Ну и что? Можно ведь будет найти кого-нибудь другого, – заметил Джаред.
– И можно не сомневаться, кого-нибудь непременно найдут, – согласился Кайнен. – Однако ты сделаешь свой выбор, а мы – свой.
Джаред осознал, что Кайнен прав: на протяжении всей его жизни решения по основным вопросам принимали другие. Его свобода выбора сводилась лишь к несущественным мелочам и боевым ситуациям, когда отсутствие какого бы то ни было решения означало неминуемую смерть. Сам Джаред никогда не считал себя рабом, однако он вынужден был признать, что просто не представлял свою жизнь вне Специальных сил. Габриэль Браге говорил, что, отслужив десять лет, можно будет уйти из армии и стать колонистом, и никому даже в голову не пришло спросить, почему они должны служить эти десять лет. Все обучение Специальных сил было направлено на то, чтобы подчинять личный выбор нуждам отделения и взвода; даже интеграция, несомненно, величайшее достижение, размывало индивидуальность в пользу коллективизма.
При мысли об интеграции Джаред ощутил острый укол одиночества. Как только был получен приказ о переводе, интеграция со 2-м взводом была тотчас же отключена. Постоянный фоновый шум мыслей и чувств боевых товарищей сменился гулкой пустотой. Если бы у Джареда не было возможности обращаться к хоть и скудному, но собственному опыту, он сошел бы с ума, лишившись возможности ощущать свой взвод. И все равно, весь первый день Джаред провел в глубокой депрессии. Это было сравнимо с ампутацией, кровавой и безжалостной, перенести которую позволяло лишь сознание, что все это временное.
Джаред с нарастающим чувством беспокойства осознавал, какая значительная часть его жизни прошла под диктовку, приказы, распоряжения и требования. Он поймал себя на том, насколько не готов сделать выбор, предложенный Кайненом. Первым его стремлением было сказать: "Да, я готов продолжать, я готов узнать больше о Чарльзе Бутэне, человеке, которым я должен был стать, и в какой-то степени превратиться в него". Однако Джаред не мог сказать, действительно ли сам хочет этого или просто готов выполнить то, что от него ждут другие. Вдруг его захлестнуло чувство обиды – не на Союз колоний и не на Специальные силы, а на Кайнена – за то, что тот поставил его перед необходимостью определиться и сделать выбор.
– А как бы поступили на моем месте вы? – наконец спросил он Кайнена.
– Я – это не ты, – только и ответил тот.
От Уилсона ждать помощи также было нечего. Оба занялись своей работой, оставив Джареда размышлять, глядя на три отображения сознания, каждое из которых в той или иной степени принадлежало ему.
– Я сделал выбор, – наконец сказал Джаред, когда прошло уже больше двух часов. – Я хочу продолжать.
– Ты можешь объяснить, почему ты так решил? – спросил Кайнен.
– Потому что я хочу лучше разобраться во всем этом.
Джаред указал на образ третьего сознания:
– Вы говорите, я меняюсь. Становлюсь другим. Я вам верю. Но себе я по-прежнему кажусь самим собой. И думаю, я останусь самим собой, что бы со мной ни произошло. И хочу в этом убедиться.
Он повернулся к Кайнену:
– Вы сказали, что солдаты Специальных сил являются рабами. И в этом вы правы. Тут я спорить не стану. Но нам также говорили, что из всех людей мы единственные, кто появился на свет ради какой-то цели. И наша цель – защищать человечество. Тогда у меня не было выбора, но сейчас я сам выбираю цель своей жизни. Я выбираю то, что вы мне предлагаете.
– Ты выбираешь быть рабом, – заметил Кайнен.
– Нет! – с жаром возразил Джаред. – Я перестал быть рабом, когда сделал этот выбор.
– Но ты выбираешь тот путь, который выбрали за тебя те, кто сделал тебя рабом, – настаивал Кайнен.
– Это мой выбор. Если Бутэн задумал навредить человечеству, я хочу его остановить.
– В этом случае ты можешь стать похожим на него, – вмешался Уилсон.
– Я должен был быть им, – ответил Джаред. – А быть просто похожим на него оставляет мне какую-то свободу.
– Значит, ты сделал свой выбор, – заключил Кайнен.
– Сделал, – подтвердил Джаред.
– Что ж, слава богу, – с видимым облегчением вздохнул Уилсон.
Кайнен также заметно расслабился. Джаред недоуменно посмотрел на них.
– Я ничего не понимаю… – начал было он, обращаясь к Кайнену.
– Нам было приказано вытащить из тебя максимально возможное от Чарльза Бутэна, – объяснил Кайнен. – Если бы ты сказал "нет" и мы отказались бы выполнять приказ, для меня, вероятно, это означало бы смертный приговор. Я военнопленный, Дирак. Ту крохотную толику свободы, которой я пользуюсь, мне дали исключительно потому, что от меня есть какая-то польза. Как только я перестану быть полезным, ССК перестанет снабжать меня лекарством, которое поддерживает мою жизнь. Или со мной расправятся каким-либо другим способом. Лейтенант Уилсон вряд ли будет расстрелян за отказ выполнить приказ, но, насколько я понимаю, тюрьмы ССК едва ли можно считать желанным местом отдыха.
– Ослушавшиеся приказа туда попадают, но оттуда больше никогда не выходят, – подтвердил Уилсон.
– Почему вы сразу не сказали об этом? – удивился Джаред.
– Потому что этим мы повлияли бы на твой свободный выбор, – назидательно произнес Уилсон.
– Мы решили между собой, что предоставим тебе возможность выбирать самому, а дальше будь что будет, – сказал Кайнен. – И, сделав свой выбор, мы хотели быть уверены, что и у тебя будет полная свобода делать свой.
– Так что спасибо за то, что ты решил идти до конца, – сказал Уилсон. – Дожидаясь, когда же ты на что-нибудь решишься, твою мать, я чуть в штаны не наложил.
– Прошу прощения, – виновато произнес Джаред.
– Забудь об этом, – остановил его Уилсон. – Ибо теперь тебе предстоит сделать еще один выбор.
– После долгих размышлений мы пришли к двум возможным вариантам, которые, на наш взгляд, смогут вызвать лавинообразное пробуждение воспоминаний из сознания Бутэна, – подхватил Кайнен. – В первом случае нужно будет использовать модификацию протокола переноса сознания, с помощью которого Бутэн был первоначально впихнут тебе в голову. Можно повторить этот протокол и наложить сознание Бутэна второй раз. Теперь, когда твой головной мозг повзрослел и развился, высока вероятность того, что оно зацепится прочнее – больше того, скорее всего, оно перенесется полностью. Однако тут возможны очень неприятные побочные эффекты.
– Например? – спросил Джаред.
– Например, новое сознание полностью сотрет твое собственное, – объяснил Уилсон.
– Вот как… – растерянно пробормотал Джаред.
– Сам понимаешь, чем это чревато, – заметил Кайнен.
– Мне что-то не хочется идти этим путем.
– И мы так подумали, – согласился Кайнен. – На этот случай у нас есть гораздо менее радикальный план Б.
– И в чем он заключается? – спросил Джаред.
– Мы совершим прогулку по твоей памяти, – сказал Уилсон. – Мармеладные орешки явились только началом.
9
Полковник Джеймс Роббинс посмотрел на Феникс, висящий над головой.
